Виктор Доценко - Приговор Бешеного

— Очень интересный разговор, — задумчиво проговорила девушка. — Неужели Лаврентьев тоже занимается темными делишками? — Она взяла сумочку, достала пудреницу и машинально припудрила носик.

У входа Беликова ждала серебристая «БМВ», а Надежда поехала домой в той же машине, которая привезла ее в ресторан. По дороге она пыталась понять, чего же всетаки хотел от нее банкир? Ни одно из ее прежних предположений не подтвердилось. А тут еще этот странный разговор, который она никак не могла выбросить из головы.

Прошло несколько дней. Велихов вовсе не проявлялся, и она подумала, что либо это была просто необъяснимая причуда богатого человека, либо она сама себе что-то нафантазировала. И когда банкир все-таки позвонил, спокойно спросила:

— Вас соединить с Геннадием Александровичем?

— Нет, Надюша, я позвонил, чтобы узнать, как у тебя дела? Не портит ли твой шеф настроение такой хорошенькой девочке?

— Спасибо, все нормально.

— Вот и чудесно. А как настроение у шефа? — вроде бы между прочим поинтересовался Велихов.

— С утра было ничего, — ответила Надежда, но тут ее вдруг осенило, и она тут же попробовала проверить свою догадку; чуть понизив голос, она сказала: — Но потом кто-то позвонил и началось. После этого звонка словно с цепи сорвался.

— А кто звонил, знаешь?

— Нет, этот голос я слышала впервые.

— Надюша, у меня к тебе есть одна просьба: если чтото узнаешь о звонившем, сообщи мне по сотовому, хорошо? — банкир старался говорить не очень заинтересованным тоном.

— Конечно, Аркадий Романович!

— А о нашем разговоре шефу докладывать вовсе необязательно.

— А я уже не помню, что вы сегодня звонили, — хитро заметила Надежда, теперь догадавшись наверняка, почему банкир проявляет интерес к ее скромной персоне: на самом деле его интересует Жарковский.

— Мне нравятся умные люди.

— Спасибо за комплимент…

Положив трубку, Велихов помрачнел: кажется, на Жарковского уже вышли. Не ожидал, что все так быстро произойдет. Теперь нужно подчистить все дела и так наладить работу всех структур, чтобы не было никаких перебоев даже в его отсутствие. Кроме того, необходимо точно продумать причину своего отъезда; слишком уж он заметная фигура, чтобы его отъезд за границу не стал темой обсуждения всех средств информации. А уехать, видно, все-таки придется. Благо есть куда.

Чтобы быть более мобильным и независимым, он уже давно отправил жену и детей в Швейцарию, а себе сделал Шенгенскую визу, чтобы не возникло никаких проблем…

Виновником треволнений Велихова был Савелий. Это он, начав собственное расследование гибели Олега Вишневецкого, разворошил весь муравейник и заставил нервничать не только Жарковского, но и Велихова, а также и некоего Григория Ефимовича.

Когда Савелий психологически немного оправился от пережитого, отчасти смирившись со страшной неотвратимостью утраты друга, на первый план вышло выполнение клятвы, данной над гробом Олега. Требовалось с чего-то начать, и он решил начать с машины.

Еще во время похорон он услышал от Паши Еременко, что перед тем самым злополучным выездом в Минск, он лично сдавал машину Олега для профилактики. Выяснив, что Паша брал с собой еще одного сотрудника «Герата», Савелий ничего не сказал ему, но решил на всякий случай проверить этого парня, благо он с ним случайно познакомился во время траурной церемонии.

Спланировав «случайную» встречу, Савелий по душам поговорил с ним, и вскоре они перебрались в ресторан. Петр был простым и совершенно бесхитростным парнем из провинции. Пообщавшись с ним пару часов, Савелий твердо усвоил, что он никак не может быть причастен к этой аварии: машину они сдавали с Пашей, а получал ее лично Паша и уже без Петра. А навестить автосервис без Паши у того физически не было времени; в тот же день он выехал по поручению Олега в Тулу и вернулся только через два дня после аварии.

Савелий уже подумывал, что вечер прошел впустую, но на всякий случай решил сделать его фото. Тот радостно согласился, выразив надежду, что и он получит снимок. Савелий достал фотоаппарат, навел его и щелкнул затвором. Дальнейшее заставило его насторожиться. В момент съемки мимо них проходил парень, лицо которого случайно оказалось в объективе сбоку от Петра, а Савелий не подождал, пока тот пройдет, и машинально нажал на кнопку. Парень с плохо скрытой враждебностью остановился и хотел сказать нечто далеко не дружелюбное, но в этот момент Петр приветливо окликнул его:

— Валера, не узнаешь, что ли? Здорово! Присаживайся к нам!

Тот заметил Петра, как-то странно улыбнулся, потом вновь взглянул на Савелия, стер улыбку и сказал:

— Извини, друг, спешу, созвонимся. — И он быстро направился к выходу.

— Кто это? — спросил Савелий.

— Тоже бывший «афганец», Валерка Злодеев. Странно… — он запнулся.

— Что странно?

— Не подошел, не объяснил ничего толком…

— Как не объяснил? Он же сказал, что торопится.

— Все равно, — упрямо тряхнул головой Петр, — мог бы подойти на минуту, ничего бы не случилось.

— А он где работает?

— Толком не знаю, но он очень хотел к нам устроиться, в «Герат». Все интересовался, что да как. Видно, нашел работу получше.

— Наверное, — задумчиво согласился Савелий.

Ему очень не понравился взгляд этого парня, которым тот одарил его. Валерий Злодеев? И послал же Бог такую фамилию. Очень любопытно…

Сразу после ресторана Савелий отдал пленку в срочную проявку и печать, а последний кадр попросил максимально увеличить. Уже дома он долго смотрел на лицо этого Злодеева, пытаясь расшевелить свою память, но та молчала, и он решил обратиться к Воронову, чтобы узнать подробности об этом парне. Савелий позвонил ему, Андрей был еще на службе.

— Привет, братишка!

— Привет! Как ты?

— Понемногу прихожу в себя.

— Ну и отлично.

— Нужна помощь.

— Говори.

— Осторожненько узнай, пожалуйста, о некоем парне по имени Валерий Злодеев, возраст — чуть за тридцать.

— Ну и фамилия, — хмыкнул Воронов, — что тебя интересует?

— Хотя бы место работы, место жительства…

— Отчество есть?

— Нет.

— Маловато.

— Чем богаты… Кстати, он тоже бывший «афганец».

— Это кое-что… Все?

— Нет, хочу узнать еще об одном человеке: это некто Жарковский Геннадий Александрович, работает в правительстве, то ли в московском, то ли в российском… — Припомнив разговор с Пашей на похоронах, Савелий подумал, что лишняя информация никак не помешает.

— Эк куда тебя занесло! — присвистнул Воронов.

— А кому сейчас легко? — вспомнил Савелий прикольную фразу Андрея Ростовского.

— Действительно, кому? И, естественно, нужно побыстрее?

— А ты как думаешь?