Сергей Алтынов - Прощай, предатель (Сборник)

– Что скажешь?! – Манана изо всей силы пнула Гордееву ногой в низ живота.

– А чего говорить? Сами все видите… – отрешенно пробормотала Елена.

– Ладно, – приняла наконец решение Манана. – Мы сейчас тут посоветуемся… кое с кем. Насчет тебя! – Она выбросила руку в мою сторону. – А ты, – черные глаза сверкнули на Гордееву так, что у той снова задергались губы, – молись… Если умеешь. Пошли, – повернулась она к своим.

– Ребята, подождите! – взмолился я. – Раскуйте, ради всего святого… Мне в туалет нужно, будьте людьми… – Лишь бы расковали, а там посмотрим…

– Потерпишь, – бросила грузинка, направляясь в кухню. – Фу, жарко здесь, однако! – Она расстегнула молнию на спортивной куртке, сняла ее и повесила на вешалку в коридоре.

– Да я сейчас всю постель уделаю, вам же будет не в кайф ее резать!..

– Слушай, э… Ну пусть идет в туалэт, а то засрот все! – снова «вступился» за меня первый грузин, хороший человек. – Он не убежит, я браслэты только отстегну, а снимать не буду…

Да-а… Номер не прошел. К тому же руки и ноги затекли так, что я еле ворочал ими и до сортира добрался с большим трудом, переступая по пять сантиметров, как стреноженная лошадь.

– Гоги, ты посмотри за ним, мало ли чего… – Манана не хотела никаких неожиданностей.

– Я тебе что, туалетный швицар? Может, бумагу ему подать?

– Делай, как говорю! Что, мне самой идти на него смотреть?

– Сиди смирно и малчы! – сказал мой конвоир по возвращении, пристегивая меня к радиатору отопления. – Тогда не будем тебя «коцать». Будешь малчать – будешь живой, обещаю…

– Обещаю здесь я! – крикнула из кухни Манана. – Эй ты, сиди там и жди, а ты, Гоги, иди сюда. Посоветоваться надо.

Я сел на пол и вытянул скованные ноги.

Так, с побегом не вышло. На успех все равно не было надежды, но хоть погиб бы в драке, по-человечески. А так – зарежут как барана. Из кухни раздавалась громкая грузинская речь и приглушенная, еле слышная русская – Манана беседовала с кем-то по мобильному телефону. Грузинский я почти забыл, но все же разобрал, что второго грузина зовут Иосиф, что в живых ни меня, ни Елену не оставят, – обсуждалось только, поджигать квартиру или нет и кто первый пойдет к «жигулю» – выходить из квартиры они собирались по очереди. В сторону закрученной в кольцо Елены я старался не смотреть: зрелище не из приятных…

– Слышь, придурок… – неожиданно услышал я ее тихий шепот. – Если жить хочешь – ключ от моих «браслетов» в левом кармане куртки, той, что Манана в коридоре повесила. Думай, как его достать. Не достанешь – тебя зарежут вместе со мной. Я их хорошо знаю… Думай по-быстрому!

Ну и Елена! Вот это глаза – даром что маленькие, а все заметила. Как же я ошибался в ней! Свой страх она просто сыграла. Ну и самообладание!

– Не тяни резину! – Ее шепот звучал как приказ. – Давай еще спектакль! А то поздно будет…

Она права. Не придумав ничего нового, я с трудом встал на ноги и заныл дурным голосом:

– Ребята, меня тут снова прохватило… Извините!

Сволочь Манана! Она опять снарядила Гоги меня конвоировать, и его доброта иссякла, он пару раз крепко приложил мне ботинком по ногам. Куртка висела рядом с туалетом, но и Гоги стоял здесь же… Ни одна дельная мысль не посетила мою голову в ту минуту, пока я сидел на толчке, имитируя подходящие звуки, и тут в ушах сама прозвучала его реплика насчет бумаги…

Я высунулся из туалета, не натянув трусы, и заорал:

– Гоги, дорогой, помоги, ради бога, бумага кончилась, вон там рулон! – И я, подняв скованные руки на уровень левого кармана куртки, указал за его спину. Гоги непроизвольно обернулся…

Получив от оскорбленного конвоира ногой по моим многострадальным яйцам, я натянул трусы на «неподтертый» зад и был водворен в комнату еще одним пинком, завалившим меня прямо на Елену. Пристегивать меня, засранца, к радиатору Гоги на этот раз побрезговал…

– Так, молодец, – продолжала распоряжаться Елена, как только я повернул ключ последний раз. – Теперь браслеты мне сверху, для видимости… Все, быстро к трубе!

Я еле успел перекатиться на «свое место» – наши пленители под предводительством черноглазой мстительницы вернулись в комнату. Казалось, все было как и десять минут назад – скованная, выгнутая назад Гордеева в углу и я у радиатора, согнувшийся в неудобной позе…

– Ну что, помолилась?… – Манана нагнулась к Елене, но договорить не успела. Гордеева, пружинно разогнувшись, отбросила ее через всю комнату ударом ноги и, вскочив, атаковала двух остальных. Иосифа она вырубила мгновенно – одним ударом в висок. Тот бесчувственно растянулся на полу. С моим же «конвоиром» она схватилась всерьез. Тот не уступал ей в физическом развитии и борцовских навыках, но и не превосходил. Поняв это, он высвободил руку и потянул пистолет из-за пояса… Я прыгнул на него сбоку, забросил скованные руки ему за голову и повис всем телом на цепочке наручников, закинутой ему за шею. Подло, конечно, с моей стороны. Мужик чуть ли не бумажку мне подавал…

Он завалился на меня – я так и не узнал, сломал ли я ему шею или просто раздавил цепочкой кадык. И тут меня пронзила страшная боль. Все там же – в промежности! Пришедшая в себя Манана вовсе не собиралась сдаваться. Подскочив сзади, она двинула меня ногой по больному месту и нырнула на моего «конвоира», потянувшись за «пушкой». Я успел задержать ее нырок скованными руками, а Елена отшвырнула ногой пистолет, и он улетел в коридор, кувыркаясь по полу.

Манана, точно пантера, набросилась на Гордееву. Их схватку я наблюдал, скрючившись на полу, лелея омлет у себя в мошонке.

Да, это было зрелище. Огромная, могучая, абсолютно голая штангистка Елена и против нее быстрая, как вихрь, и яростная, как дикая кошка, Манана. Грузинка дралась остервенело, ее ногти рвали Гордеевой лицо, та крутила головой, спасая глаза, и наконец смогла схватить Манану за шею и дернуть на себя. Еще немного, и шейные позвонки грузинки хрустнули бы, но она исхитрилась вонзить зубы в мякоть обхватившей ее голову руки… Брызнула кровь, Гордеева вскрикнула и на мгновение ослабила захват, а Манана, дико визжа, снова пустила в ход свои страшные ногти-секачи, раздирая Елене лицо и шею, потянулась зубами к ее горлу… Теперь и тюремщица истошно визжала – нервы сдали… Зубы Мананы уже сомкнулись на ее кадыке, но Елена чисто рефлекторно шарахнула грузинку кулаком под ухо – как ударила бы, стряхивая с себя, напавшую крысу. Раздался хруст сломанной челюсти, и Манана бесчувственно рухнула на пол. Елена Гордеева, полутяжелый вес, одержала победу нокаутом.

– Тварь черножопая, чуть меня не загрызла! – Елена вытерла ладонью окровавленное лицо и пнула бесчувственное тело, озирая чудом уцелевшими очами поле битвы. – Надо сваливать, пока они в себя не пришли… Добрались-таки до меня. И перестрелять их здесь не могу – на меня же и повесят… Ладно, одеться мне надо!