Сергей Алтынов - Прощай, предатель (Сборник)

– …

– Бэс праблем, все харашо. Теперь ты делай, как абищал!

– …

– Извини, начальник, спешим. Потом еще позвоню. Как дагаварились!

Мы смотрели друг на друга с отвисшими челюстями. Мы оба знали этот голос! И меньше всего ожидали услышать в мобильнике именно его! Мое гипотетическое вранье надо срочно корректировать…

– Ты что, его знаешь?

– А ты?

– Конечно! Это Ледовский, правая рука хозяина, лицо для особых поручений… Ну, сука подлая… Но тебе ведь тоже этот голос знаком, так ведь?

– Ну-у… – Я не решался выдать ей всю правду – слишком неожиданно все произошло.

– Не тяни, говори сразу! Все равно пойму, если соврешь!

– Да зачем мне врать. Две недели назад он сам мне позвонил…

Но договаривать мне не пришлось. Из подъезда вышел Иосиф, огляделся, подошел к «Жигулям», заглянул внутрь, не открывая дверей, и вернулся к дому. Через несколько секунд мы наблюдали просто душераздирающее зрелище: Иосиф и Манана, у которой полотенцем была обвязана нижняя часть лица, качаясь и спотыкаясь, тащили к «Жигулям» Гоги – живого, но передвигаться самостоятельно не способного. С превеликим трудом его расположили на заднем сиденье, Иосиф сел за руль, Манана – рядом, и «жигуль» медленно, неуверенно двинулся вдоль улицы.

– Поднимешься в квартиру? – спросил я.

– Нет. Это потом. Сначала мне собраться с мыслями надо и с тобой разговор закончить. Поехали отсюда…

– Погоди, дай я все же позвоню…

Но позвонить мне не удалось и на этот раз. «Жигуль», увозивший побитую лису Алису и двух котов Базилио, отъехал почти на квартал – и вдруг подпрыгнул на полметра и бабахнул так, что из домов по обе стороны улицы посыпались стекла. Крыша, колеса, дверцы полетели в разные стороны, а из задней части салона вырвался столб пламени. Прохожих близко не оказалось, а пассажиры погибли мгновенно – повезло, легкая смерть…

Ни слова не говоря, Елена рванула с места и после пары поворотов устремилась к выезду из города. «Хвоста» за нами не было – мы оба следили внимательно и пару раз проверились. Ивану я позвонил с дороги.

Мы остановились в лесопарке, метрах в ста от трассы, я открыл дверь – господи, какая благодать… Напитавшийся за ночь лесными запахами воздух кружит голову, почти горизонтальные лучи низкого еще солнца пронизывают редкий лес, всякая птичья мелочь чирикает на разные голоса… Что за безумие – наша жизнь, мы преследуем, мучаем, убиваем друг друга… Зачем? Сейчас мне ничего не нужно – поспать бы здесь в тишине под неподвижными ветками, надышаться этим слабым, знакомым с детства ароматом липы и черемухи…

– Чем же я ему помешала, из-за чего столько хлопот? А может, это не он все затеял?

На Елену Ужасную колдовство раннего утра в подмосковном лесопарке не подействовало. Откинувшись на спинку сиденья, она глядела в пространство перед собой, не замечая ничего вокруг. И вновь поразила меня:

– Слушай, а ну-ка достань эти кассеты, что ты у Мананы взял, давай послушаем…

– Какие кассеты?

– Ты что, спросонья? Ну в поясе у нее были…

Так вот что мне напомнили эти коробочки! Ну Елена, как это она углядела, ее в этот момент вроде и в комнате не было… Я достал из багажника обе сумки – свою и Елены, среди прихваченных ею железок, необходимых в обиходе телохранителя олигарха, оказался подходящий плейер, и через десяток минут мы уже знакомились с тайнами, которые хранила «на черный день» Манана…

Ну что за интуиция у этой бабы – она попала в десятку! Я и не надеялся, что выпадет такая удача, – это было все равно что найти чемодан с миллионом долларов у себя в кладовке. Там было всего пять или шесть записей, все – диалоги, из которых становилось ясно, кто кого прикончил, кто кого купил, а кто кого продал… Каждая из записей могла стоить больших денег или нескольких жизней, но лишь одна касалась нас, что удивительно – нас обоих, и была она точно в цвет. Почти на все наши вопросы ответила – и поставила парочку новых.

…Неясный шорох, затем жирный, барственный голос:

– Заходи, Михаил. Чего так долго? Тебя только за смертью посылать. (Голос мне не знаком, но Елена вся напряглась – она узнала говорившего.)

– Так ведь за ней и посылали… (Ба! Опять оловянноокий!)

– Ладно, не остри. Нашел своих работничков?

– Нашел. Готовы, как пионеры, всегда и на все.

– С Еленой надо решить, не откладывая, а Алеша пусть недельку погуляет, его можно и после моего отъезда.

– А может, наоборот? Елена – охранник от бога, до отъезда невредно застраховаться от неожиданностей…

– Нет. Слишком много она знает и понимает, что информацией владеет неоценимой. А она далеко не дура, уж поверь мне. И как-то странно глядит последнее время.

– Да что уж она такого знает? Ну дату, ну рейс, билет… Это же рутина, сколько раз ты отъезжал…

– Так, как сейчас, – первый и единственный. И не в рейсе дело. Она знает о переводах, знает счета. Фамилии. Много знает.

– Да ты что? Как? Откуда?

– Оттуда. Я ведь все важное не только через Алешку, но и через нее делал. Елена к нему была приставлена. Компьютером владеет, доступ как охранница имеет ко всем помещениям… С Алешей у них взаимный контроль, так сказать. В курсе дела только они двое. Потому и никакой утечки пока. А если бы я привлек посторонних бухгалтеров или банковских людей, ты сам знаешь, что было бы. Через день бы об этом «МК» протрубила, и в Думе пошли бы запросы…

– С ума сойти. Я и не знал, что она настолько… Тогда конечно. Тогда медлить нельзя. Сегодня уже не выйдет… Значит, завтра. Завтра в ночь. Так?

– Так. И настрой своих трудяг на серьезную работу. Это им не домохозяйку придушить…

– Они сами знают. Особенно эта, сестрица… Она зубами скрипела.

– Эмоции там ни к чему… Надо работу сделать. Ну а как твои дела?

– Да не так быстро, как хотелось бы. С недвижимостью сложно.

– Не спеши. Ты мне нужен здесь еще два месяца. Не меньше, может быть, и больше. И тебе это нужно.

– Да ясно…

– В офисе ничего важного не держи, только там, в янтарной комнате.

– Ясно.

– Ну ладно, об этом еще успеем. Ты куда сейчас? Может, поедем пообедать?

– Нет, раз надо форсировать с Еленой, я хочу еще раз с этими грузинами пообщаться.

– Ну давай. И держи меня в курсе.

– Всего.

– Будь здоров.

Снова неясный шум, звуки шагов, хлопнула автомобильная дверка… Все.

На Елену было тяжело смотреть. Она как будто постарела лет на десять, лицо посерело, несмотря на макияж, на коже явственно проступили глубокие царапины, появились синяки, а глаза… В глазах тлел холодный огонь, от которого у меня пошли мурашки по телу.

Я понял, чей это был голос. Олигарх! Мое отчаянное гипотетическое вранье было просто гениальной догадкой! А говорят, что чудес не бывает… Чехов, да ты, оказывается, еще и ясновидец!