Сергей Алтынов - Победить любой ценой

Еще до начала первой чеченской Павел Робертович заключил договор об оптовых закупках опия-сырца в Афганистане и транспортировке его в Европу. С одним из влиятельных чеченских лидеров Стекольщик сумел создать «совместное предприятие» – целую сеть наркофабрик и заводиков для промышленной переработки опиума-сырца в героин. Бесконтрольность и безвластие, царящие тогда в Чечне, позволили наладить опиумный «воздушный мост» Афганистан – Чечня. Далее – «героиновый мост»: Чечня – подмосковный аэродром Кожедубово – Москва – аэродромы ЗГВ в Германии, где зелье передавалось албанским мафиози. Бизнес весьма успешно функционировал с 91-го по 94-й. Но потом начались трудности. Контроль над югом Афганистана перешел к движению «Талибан». Завершился вывод войск из Германии. В Чечне началась нешуточная война. Ко всему прочему, всплыли давние недруги Игнатьева – Булышев и Сладков. Оба в звании полковников. Под их руководством спецназ ФСБ начал уничтожение наркофабрик на территории Чечни. Однако для Стекольщика не было безвыходных ситуаций. Закупочная база сырца перешла на север Афганистана и готова была и дальше исправно поставлять опий. В Чечне же…

В Чечне же произошла «историческая встреча» полковника Игнатьева с Черным Генералом, Эль-Абу Салихом. Они встречались и ранее, в Афганистане. Уже там они пришли к выводу, что совместный обоюдовыгодный бизнес лучше войны. В Чечне Абу Салих не столько воевал, сколько делал деньги. Готовил диверсионные группы, торговал оружием, средствами связи и, разумеется, наркотиками. Через Абу Салиха Стекольщик вышел на поставщиков из провинции Кандагар. Таким образом, наркотрафик резко увеличился. Стекольщик порекомендовал Абу Салиху сделать пластическую операцию, и тот согласился. Черному Генералу приходилось нелегально бывать на территории РФ и других государств, улаживая «дела». Так появился «человек без лица». Но с бородой и в черных очках. С другой стороны, через проплаченные СМИ Стекольщик самолично вылепил образ непобедимого Черного Генерала. Ловкого наемника-профессионала, постоянно оставляющего с носом спецслужбы и армию. Более девяноста процентов было откровенной фантазией или подтасовкой фактов. Но журналисты типа Горлача и Ланковской раздули образ до гигантских размеров. Одновременно со всем этим Стекольщик исхитрился овладеть актерским мастерством и подготовить завербованного актера Ходжаева. Вскоре настоящий Эль-Абу Салих (если это, конечно, подлинное имя) исчез. А вместо него теперь был сам Стекольщик и его двойник Артем Ходжаев. Верные люди воспринимали Артема как двойника, а Стекольщика… и в самом деле считали своим бывшим командиром. Пластические операции, постоянная перемена внешности, одежды и документов научили их ничему не удивляться. Между тем Стекольщик все больше и больше прибирал к рукам мощную наркогруппировку Хашима, действующую в Изгорске. Хашим готов был служить Абу Салиху, но в любой момент мог сорваться, переменить хозяев или затеять собственный бизнес.

– Непростым делом было для меня освоить профессиональный грим и научиться имитировать голос. Но я смог освоить и это… Не хуже, чем боевое ушу, – усмехнувшись, произнес Игнатьев.

Таким образом, действуя под личиной Эль-Абу Салиха, полковник Игнатьев переместился на территорию Изгории и Солнцедарского края. В последнем успешно закрепился генерал Ушков. В Изгории Стекольщик медленно, но верно прибрал к рукам группировку Хашима. Тот всегда вел собственную игру и был дистанцирован от Абу Салиха. К тому же изгорская группировка подчинялась только Хашиму… Ко всему прочему, в Изгории активизировали деятельность генерал Сладков и полковник Булышев. Но Стекольщик сумел с помощью Горлача найти информатора и в их управлении. В остальном же бизнес шел успешно. Воздушными путями опий-сырец доставлялся из Афганистана в Солнцедарский край и Изгорию, перерабатывался в героин и двигался дальше. Теми же воздушными путями.

– Ваше появление лишь ускорило планируемые мною события. С вашей помощью я убрал ненужные, мешающие фигуры. Во-первых, верных людей Абу Салиха, во-вторых, Хашима… Теперь настала очередь Ушкова. Нет Черного Генерала, нет Филиппыча… Есть только МЫ между прошлым и будущим, – на мотив известной песни неожиданно пропел Стекольщик и улыбнулся. – Вы действовали прекрасно, на высшем уровне. Ваш командир… Он вообще очень дорог моему сердцу, так как никогда не вздумает обращаться за помощью в органы. «Не люблю милицию, не люблю "контору" – его слова?

– Да, – ошарашенно кивнул я.

Выходило, что мы и вправду действовали в соответствии с планами этого упыря. Выходит, мы наемники наркомафии?! Чабан – главарь?!

– Я не люблю милицию, не люблю «контору», – печальным усталым голосом произносил Чабан.

Он напоминал профессора Преображенского из «Собачьего сердца». «Да, я не люблю пролетариата», – печально согласился профессор. Именно ПЕЧАЛЬНО. Дескать, и рад бы полюбить, да не получается. И только сейчас Стекольщик поведал мне отчего. Я знал, что у Якова Максимовича пять лет назад погиб сын Саша, курсант Рязанского десантного. Чабан подробностей не рассказывал. Другие говорили, что несчастный случай. Ходили слухи, что пьяные подонки вдесятером напали и ножом ткнули, когда Сашка махаться стал. А оказывается, сына Чабана не пьяная шпана жизни лишила. Точнее, шпана, конечно же. Именно шпана, пьяная и наглая. Только шпана была одета в ментовскую форму. Менты те молодые были, чуть старше Сашки. И конфликт тот дурацкий вышел из-за девчонки. Менты на следствии говорили, что хотели лишь попугать курсанта. Надеть наручники, вывести в лес, растолковать, кто «большой», а кто «салага». Только не учли, что наручники на курсанта десантного училища надеть не так-то просто. Втроем одолеть Сашку они в рукопашной не смогли, потому самый нервный из них схватился за табельное оружие. Пять пуль в упор выпустил, две в сердце. Тело вывезли за город, закопали. Такие вот менты. Не менты даже, мусора. Другого слова не подберешь.

– Видишь, как все перемешалось, Валентин… – рассказав историю Чабана, произнес Стекольщик. – Все против всех. Твои приятели полчаса назад подожгли один из моих складов и подобрались к фабрике. Вы профи высокого уровня, готов признать и снять папаху. Но вы понятия не имеете, где главный наркозавод и схрон. Вы сдохнете, сгорите, но никогда не обнаружите его.

Чабан жив. Жив Кентавр. Значит, жива и девушка Антонина. Высокая, застенчивая медсестричка с нежным милым личиком… А я вот здесь, перед этой гнидой стою чуть ли не навытяжку.

– Что предлагаешь, Павел Робертович? – произнес я, стараясь сохранить душевное равновесие.

– Как и раньше. Труп Черного Генерала – ваша доблесть. Гибель Ушкова трагическая случайность. Устраиваешь пресс-конференцию и все недочеты валишь на «контору». На погибшего Булышева и его начальника Сладкова. Его после серии газетных параш Ланковской ждет неминуемая отставка. Но… Самое главное – ты забываешь про самолеты, склады, опий-сырец и прочее. Ничего этого нет и быть не могло. Подлая выдумка Булышева и его начальника, чтобы оправдать существование своего управления… И твои сослуживцы все забывают. Сейчас ты свяжешься с ними по телефону, – Стекольщик, не опуская оружия, вынул из кармана спутниковый телефон, – и скажешь, чтобы немедленно прибыли сюда. Жизнь я им гарантирую, но за поджог склада им придется отработать. Точнее, вам вместе.