Сергей Алтынов - Победить любой ценой

После этих слов сразу две пули ударили у моих берцов, и я невольно отступил на полшага назад. Стекольщик даже не усмехнулся. У него было непроницаемое, точно окаменевшее лицо.

– После взрывов башен торгового центра в 2002-м году весь наркобизнес перешел под контроль США. Точнее, их спецслужб, – не меняя выражения лица, проговорил Стекольщик. – Ни одно «урожайное поле» не было уничтожено. По моим данным, ЦРУ заключило союз с колумбийскими кокаиновыми баронами. Произошла смена караулов. Это хорошо, подполковник Вечер?

– Никак нет, – по-казарменному тупо ответил я.

Другие слова не нашлись.

– Бери телефон.

Мне ничего не оставалось, как протянуть руку и взять аппарат. Короткий ствол пистолета-пулемета фиксировал каждое мое движение. Я набрал мобильный номер Чабана. Если Яков Максимович жив, то сейчас я должен буду…

– Слушаю, – после первого же звонка раздался знакомый голос нашего командира.

– Чабан, ты рядом с фабрикой, я знаю, – проговорил я.

– А ты где? – спросил, в свою очередь, не умевший ничему удивляться Яков Максимович.

– В самолетной ассоциации, – ответил я.

Стекольщик едва заметно кивнул. Сейчас я должен буду сказать Чабану, чтобы он немедленно прибыл сюда.

– Чабан… – начал я. – Нужно немедленно…

Да, актерские способности у меня оказались на уровне. При всей своей тренированности и чутью к нападению, Стекольщик не успел среагировать и изрешетить меня. Телефон, пущенный моей рукой, точно легкоатлетическое ядро, ударил его в переносицу. Игнатьев устоял на ногах, я же в прыжке сумел выбить пистолет-пулемет. Однако Стекольщик встретил меня обрушивающим ударом – бэнчуй. Удар шел под самое сердце, но попал в грудь. Я сумел уклониться, иначе Стекольщик убил бы меня этим «прикосновением». Но на ногах я не удержался. И тут Стекольщик допустил ошибку: вместо того чтобы добивать лежачего меня, он бросился подбирать пистолет-пулемет. Видно, с оружием ему было сподручней. Я, не поднимаясь с пола, выбросил вперед обе ноги, нанес Стекольщику сильный удар в корпус. Игнатьев отлетел в сторону, но вновь сумел каким-то немыслимым образом сохранить равновесие. Я поднялся на ноги и был готов к атаке. В полутемном помещении Стекольщик стоял передо мною в боевой позиции мастера ушу. Я, в свою очередь, принял правостороннюю боксерскую стойку. Стекольщик не торопился сближаться со мной. Он был старше годами, но ничуть не менее тренирован. Я сильно повредил ему нос телефоном, но он умел держать удар. Стекольщик сделал обманное движение, чуть шагнул вперед и обозначил атаку в голову. Я без труда уклонился, но в то же мгновение Стекольщик слегка коснулся моей левой руки маленьким металлическим предметом. Я получил страшный парализующий удар, лишивший меня всякой способности к сопротивлению. Чертов электрошокер. Как я мог забыть о нем?!

– Валентин, ты нарываешься на грубость, – услышал я над собой ровный голос Павла Робертовича. – Не заставляй меня жарить тебя заживо…

Я открыл глаза и увидел Стекольщика. Он возвышался надо мною, держа в руках все тот же пистолет-пулемет. Возвышался и вдруг рухнул в сторону. Метнувшаяся тень небольшой человеческой фигуры в мгновение ока выхватила оружие из рук падающего Игнатьева.

– Женька?! Ты как здесь?! – поднявшись с пола, спросил я.

– Ногами… – пояснил Малышев. – Пару охранничков пришлось уложить. Примерно как этого… Мы с Ритой нашли склад.

– Склад?! – переспросил я.

– И завод, – кивнул Женька, ткнув ботинком в пол. – Что это за куль? – кивнул он на тело Игнатьева.

– Это не куль, это Стекольщик.

– Вот как?! Значит, с собой потащим?

– Придется, – кивнул я.

Женька в одно мгновение связал Стекольщика специальными узлами так, что тот не мог делать лишних телодвижений. Не забыл изъять и злосчастный электрошокер. А я поднял с пола телефон, покореживший переносицу моему противнику. Как ни странно, он работал и был по-прежнему соединен с Чабаном.

– Что там у вас за возня? – спросил Чабан, ясно слышавший все происходящее. – Тебя там жарить собрались?

– Было дело… Чабан, основной склад и фабрика здесь, на территории ассоциации.

– Ассоциация в ваших руках?

– Почти.

– Сейчас прибудем.

Спустя десять минут я был в радиорубке ассоциации. Радист под дулом моего автомата произнес следующее:

– Всем немедленно покинуть территорию ассоциации в связи с тем, что она заминирована. Всем разойтись по домам и ничего не предпринимать до особого распоряжения. Повторяю…

В эту минуту Рита Аржанникова высадила ветхую решетку вентиляционного окошка и метнула шумовую петарду в самую гущу рабочих наркопредприятия.

– Это вам для ускорения, – произнесла она.

И в самом деле, не прошло и минуты, как внизу не осталось ни одного рабочего.

– Ну вот, господин Стекольщик, – произнес я. – Каким будет ваше слово теперь?

Игнатьев оглядел нас. Мы расположились в кабинете покойного генерала Ушкова. Рядом была радиорубка, и вообще место было весьма уютным. Казаки и гастарбайтеры на удивление быстро покинули территорию. Навряд ли кто из них побежал в милицию. Сидеть дома, ничего не предпринимать и ждать особого распоряжения – самое милое дело. Стекольщик остановил свой взгляд на Чабане. Яков Максимович, Кентавр и Тоня были сейчас с нами. Включенный телевизор сообщил по местному каналу, что в городе два крупных пожара. Один в ремонтной мастерской, другой на складе автозапчастей.

– Хорошая штука – труба, – произнес Кентавр, поглаживая огнемет «Шмель», лежащий у него на коленях.

– Мы доставим вас в ведомство Сладкова, – произнес Чабан. – Базу же и завод взрывать не будем. Оставим как доказательство вашей преступной деятельности.

– Как вы выберетесь отсюда? С базы? – спросил Стекольщик.

– Очень просто. По воздуху, – пояснил Чабан. – По счастью, здесь полно техники.

– Кто-то из вас водит самолет? – осведомился Павел Робертович.

– Я в юности готовился в летчики, в аэроклубе летал как раз на такой технике, – ответил Чабан. – Вот на медкомиссии срезался. В летчики не годен, а в спецназ – пожалуйста.

Это была правда. Вид у плененного Стекольщика становился все более подавленный. Его взгляд сейчас был направлен мимо нас, он смотрел на дверь персонального туалета генерала Ушкова. Туалет располагался рядом с входом в кабинет, и сейчас его дверь была чуть приоткрыта.

– Ну и что дальше? – спросил Стекольщик. – Да поймите вы, Чабан и отара… Жить вам можно только до тех пор, пока вы исполняете мою волю.

Даже сейчас, со связанными руками, с окровавленным лицом, Стекольщик держался так, точно мы находимся у него в плену.

– Скажи мне, Чабан, что, по-твоему, означает пословица: «И волки сыты, и овцы целы»? – спросил Стекольщик.