Сергей Соболев - Охота на крыс

Ему показалось — он не был в этом полностью уверен, — что они сейчас держат курс не в сторону побережья, а едут в обратном направлении, в сторону долины Бекаа или же, если он пропустил развилку, на юг, в «буферную зону», в направлении ливано-израильской границы.

Он уверенно засек еще одну деталь, к которой пока и сам не знал, как относиться: за какие-то мгновения до того, как их выволокли из микроавтобуса и уложили в рядок на землю, он успел заметить фосфоресцирующие в темноте надписи на «жилетках» как минимум двух участвовавших в захвате боевиков — они были сделаны на иврите.

Он прекрасно понимал, что широко разрекламированный в мировой печати факт ухода — или бегства, как утверждают иные, — армии Израиля с южных территорий Ливана мало что меняет в расстановке сил на этом горячем клочке земли: израильские спецслужбы как проводили здесь свои операции, в том числе и силового характера, так и будут их проводить впредь, если сочтут нужным, — начиная от бомбежек и обстрелов баз исламских боевиков и заканчивая агентурной работой и осуществлением «точечных акций», к участию в которых привлекаются хорошо подготовленные боевики таких спецподразделений, как «Саерет Миткаль» и «Коммандо Ями».

Но все же есть одно «но» в этой истории с их захватом.

Если Бушмин ничего не перепутал с определением пусть даже приблизительных географических координат своего нынешнего местонахождения и если дело происходит в Ливане, а не в подконтрольных Израилю палестинских поселениях на западном берегу реки Иордан, то за каким чертом израильтянам понадобилось светиться этими своими надписями поверх «жилеток», удостоверяющими в глазах любого мало-мальски неглупого человека принадлежность нападавших к государству Израиль?

Хотя... Андрею самому столько раз в своей жизни доводилось участвовать в различных мистификациях, что он не удивился бы даже появлению здесь, на ночном ливанском шоссе, группы чеченских боевиков, а не то что израильтян, время подлета «вертушек» которых в указанную местность не превышает каких-нибудь двадцати минут...

Экстремальная езда длилась считаные минуты. После того как водитель дал по тормозам, какие-то типы стали по одному выволакивать задержанных из салона на свежий воздух, громко переговариваясь при этом на незнакомом Андрею языке.

Насколько он мог судить, его вывели из микроавтобуса последним. Еще при задержании ему вывернули руки за спину и прихватили запястья самозатягивающимися «шипованными» наручниками. По ходу сумасшедшей езды, после всех этих дерганий и рывков, сталь впилась в его руки волчьими клыками. На его счастье, один из пары субъектов, вытаскивавших его под локти из машины наружу, очевидно, обратил внимание на это обстоятельство: на короткое время они освободили ему одну руку, затем опять защелкнули наручники, но уже не сзади, а спереди.

Покончив с этими нехитрыми манипуляциями, задержанного поставили спиной к стене: даже сквозь материю своего светлого летнего пиджака он ощущал лопатками эту еще не остывшую после знойного дня шершавую стену.

Рядом какие-то типы затеяли бурную перепалку. В разговоре, насколько он мог разобраться, участвовали трое. Один из них, разговаривающий громче других, шпарил о чем-то своем возмущенной скороговоркой; другой, кажется, возражал ему, а третий, судя по властным ноткам, их начальник, время от времени подавал какие-то короткие реплики.

Андрей тоже был бы не прочь поучаствовать в дискуссии, поскольку речь наверняка идет о его драгоценной жизни, но в отличие от арабского, на котором он с некоторых пор мог изъясняться довольно свободно, на иврите он не знал ни единого словечка — кроме разве что общеизвестного «шолом».

Базарили, впрочем, они недолго, довольно быстро найдя какое-то решение. На несколько секунд установилась зловещая тишина. Вот сейчас кто-то из них передернет затвор, и...

— Тебе к'гупно повезло, ко'геш! — неожиданно услышал он над ухом чей-то голос с характерной картавинкой. — Я единственный, кто гово'гит тут по-г'усски! Если бы не я, то тебя с'газу бы пустили в г'асход!!

С головы Бушмина наконец сняли полотняный мешок. Несколько секунд прямо ему в лицо светил мощный фонарь, затем луч переместился в другом направлении, перестав слепить ему глаза.

Он наконец смог немного рассмотреть место, в котором очутился. Под призрачным лунным светом можно было разглядеть несколько небольших плоских строений с обрушенными кровлями, чернеющих слепыми глазницами оконных и дверных проемов. Его ноздри уловили слабый запах гари. Вряд ли здесь живут люди. Ну а в целом картинка напоминала ему неоднократно виденные в Чечне руины человеческого жилья...

Лицом к нему, метрах в трех, стояли двое в камуфляже и масках: один держал его на прицеле «узи», другой, забросив автомат за спину, вооружившись фонарем, изучал какой-то документ — Андрей тут же врубился, что тот листает его закордонный паспорт.

Третий, составлявший недавно им компанию, переместился к другой кучке людей, решавших, надо полагать, участь Юсуфа, Исы и араба-водителя. Всего на виду было около дюжины боевиков, но на «брониках» тех из них, кого он смог рассмотреть, не было вообще никаких надписей.

Может, эти горящие в ночи семитические символы ему лишь померещились? Допустим, что так... Но как быть с мужиком, который сейчас знакомится с его паспортными данными? Судя по хорошему знанию им русского языка, выдающего в нем выходца из России или любой другой республики бывшего СССР, и характерному для некоторых «неарийцев» выговору, он, похоже на то, и вправду является-таки натуральным семитом...

— Михайлов Анд'гей Михайлович, — «русскоговорящий» боевик захлопнул паспорт и спрятал его где-то у себя под жилеткой. — Объясняю тебе г'асклад! Ты нам не нужен и на х'ен! Свалился, блин, как чегт на нашу голову...

— Это какая-то ошибка, — подал голос Бушмин, которому все происходящее начинало напоминать какой-то кошмарный сон. — Полагаю, вы меня с кем-то спутали...

— Садись! — рявкнул боевик. — На ко'гточки! Руки на затылок! Вот так!! Не знаю, зачем я с тобой вожусь... Слушай! Кто мы такие и что мы здесь делаем, не твое дело, гой! Нам нужен был один из а'габов, по имени Юсуф Саламеш, и мы его отловили! П'го тебя нам не было ничего сказано, мы не знаем, кто ты такой! У нас есть п'гиказ доставить куда надо Юсуфа, но тебя зовут не Юсуф, ве'гно?!

Поза, находясь в которой Бушмин вынужден был теперь общаться с «дознавателем», живо напомнила ему о событиях почти семимесячной давности, когда его спецгруппа, закодированная в документах Генштаба и ОГФС как спецподразделение ГРУ «Терек», во время рейда в одном из дефиле Аргунского ущелья полонила в один день сразу трех довольно любопытных субъектов — сопровождавших их нохчей и арабов удалось практически бесшумно приговорить, действуя из засады.