Евгений Сухов - Матерый и скокарь

Из рваной раны на лбу сочилась кровь. Странное дело, но король продолжал жить. Завидев приближающихся рыцарей, он даже попытался подняться, но его сил хватило ровно настолько, чтобы чуть оторвать от камней плечи.

Король был обречен. Едва сдерживая слезы, рыцари подняли израненное тело короля и с великим бережением уложили на душистую траву.

– Пахнет цветами, – неожиданно произнес Фридрих, улыбаясь. – Никогда не думал, что их запах может быть таким дурманящим. Я пьянею, – признался король.

Великан виконт прикусил губу, стараясь заглушить рыдания, подступающие к горлу. Удивительно было слышать подобные признания от человека, способного выпить в один присест несколько кубков вина и при этом не испытать даже легкого опьянения. От хмеля у него только поблескивали глаза. Как сейчас… Вот только сейчас его хмель был совсем иного свойства, из него тихонечко, по каплям на примятую траву вытекала жизнь.

– Виконт… – прохрипел король разорванными губами.

– Я здесь, Ваше Величество, – склонился над умирающим королем юноша.

Не удержался – на кровавое лицо короля сорвались слезы.

– Мне уже до Святой земли не добраться… Жаль!

– Ваше Величество, сейчас вы немного отлежитесь, и мы тронемся дальше, – бодрым голосом заверил юноша.

– Мне уже не подняться. Слушай меня и не перебивай… У меня не так много времени… Похороните меня в соборе рядом с отцом… Там отыщется для меня местечко. А когда ступите на Святую землю, то закопайте Копье судьбы в фундамент одного из монастырей, чтобы об этом никто, кроме вас, не знал. Там ему будет поспокойнее. Ты обещаешь, виконт? – совсем тихо спросил Барбаросса.

– Обещаю, – ответил виконт, смахнул с ресницы набежавшие слезы.

Умирающего короля Фридриха I Барбароссу рыцари обступили со всех сторон, как если бы хотели защитить его от надвигающейся смерти. Дать бы бой, пусть последний! Но вот только в каком обличье ее распознать, проклятущую!

– Я хочу увидеть… – еще тише проговорил король.

– Расступись! – закричал виконт на рыцарей, обступивших короля плотной стеной. – Король хочет осмотреться!

– Я хочу увидеть копье, – прошелестел посиневшими губами король. – И умереть с ним…

Виконт протянул королю Копье судьбы. Смерть убивала короля не сразу: сначала она отняла у него зрение…

Фридрих Барбаросса слепо пошарил руками рядом с собой и, натолкнувшись пальцами на наконечник, улыбнулся.

– Вот теперь можно и умирать, – проговорил германский король.

Будто выполняя волю короля, смерть отняла у Фридриха последние силы. Но даже она не сумела разжать пальцы, сжимающие Священное копье.

Копье судьбы Более сильной вещи ему не приходилось держать за всю свою жизнь. Имен у него много, однако человечеству оно больше известно как Копье судьбы, или Копье Лонгина. Еще называли Копьем власти. Но это название пришло немного позже.

Невольно захватывало дух от мысли, что это копье принадлежало Гаю Кассию, что именно этот наконечник проник под ребра Христа. Впоследствии Гай Кассий стал ревностным христианином, за что ему вырвали все зубы и отрезали язык. Кажется, его потом скормили львам.

Так или иначе, это копье прошло через судьбы самых великих правителей Европы, сделав их еще более могущественными. Будто бы одаренное душой, Копье Лонгина могло подстроиться под своего хозяина, помогая раскрыть самые его яркие стороны. Многое зависело и от того, кто владел Священным копьем. Если это был человек, наделенный доброй волей, то государство процветало еще более, если копье оказывалось в руках жестокого и недальновидного правителя, то государство входило в череду войн, главная цель которых была завоевание мира.

Последние две тысячи лет границы государств перекраивались по милости этого куска железа в виде наконечника копья, потому что каждый из правителей, зная его мистическую силу, непременно спешил заполучить его себе в союзники.

И вот теперь это копье находилось у него в руках. Валерий Нестерович пробовал отыскать в себе нечто похожее на гордыню, столь распалявшую королей и императоров, но ничего не нашел.

А следовало бы!

В душе было пусто: ни чувства, ни отклика. Где-то внутри шевельнулось разочарование – и все это ради покоробившегося металла!

– Ты доволен? – прозвучал за спиной голос. – Ты заполучил то, чего хотел.

Обернувшись, Валерий Нестерович увидел подошедшую Настю. Узко приталенный бархатный фиолетовый костюм очень подходил к ее высокой фигуре. Что-то щемяще-ностальгическое отозвалось в его душе, а потом так же неожиданно угасло.

– Не совсем, – мягко возразил Валерий Нестерович, – я ожидал большего. Ты меня хочешь в чем-то упрекнуть?

– Почему ты меня обманул?

– В чем?

– Год назад ты сказал, что никогда не возникнешь в моей жизни. Неужели я не достойна обыкновенного женского счастья?

– Ты его достойна больше, чем кто-либо, – хмурясь, ответил Валерий Нестерович, – но кто же знал, что ты сойдешься именно с тем человеком, который нам интересен… И хочу тебе сказать, он нам интересен гораздо больше тех мужчин, что были у тебя прежде. Тебя устраивает такой ответ? А теперь ты действительно свободна и можешь идти куда хочешь. Я тебя больше не потревожу.

Разговор принял неприятный оборот, и это Валерию Нестеровичу не нравилось. Неужели она до сих пор не поняла, что он из тех людей, кто очень ревностно стоит на страже своей империи и никогда не потерпит посягательств на свои границы! Все, что находится в пределах его империи – машины, яхты, люди, – принадлежит исключительно ему, и делиться он ни с кем не собирается. Тем более женщинами. Даже если его отношения с ними остались в далеком прошлом.

Положив копье на бархатную подушку, Валерий Нестерович произнес:

– Можешь уходить.

– Спасибо, – заторопилась девушка к выходу.

– Куда ты сейчас поедешь?

– На Павелецкий вокзал. А оттуда к родителям.

– Обещаю тебя не навещать.

Проводив девушку взглядом, Валерий Нестерович некоторое время смотрел на закрытую дверь, потом поднял со стола папку и перевернул лист. С первой страницы на него смотрела Анастасия. Сорвав фотографию, он яростно скомкал ее в ладони и бросил в корзину для бумаг.

Получай!

Раздался телефонный звонок. Глянув на трубку, Валерий Нестерович невольно насторожился. Что бы это могло значить? Рабочий день закончился, в это время его обычно никто не беспокоит, оно всецело принадлежит ему. Наверняка хотят подпортить настроение.

Этого еще не хватало!

– Слушаю, – произнес он, не скрывая неудовольствия.

– Он ушел, – проговорил в трубку глухой голос.

Вот это новость! Этот домушник доставляет серьезные неприятности.