Владимир Колычев - Не жалею, не зову, не плачу

Он знал о существовании Лизы, но о моих чувствах к ней мог только догадываться. И, как умный человек, он, конечно же, понимал, что я влюблен в нее…

– Ничего… То есть кожаный пиджак. Как у меня, только женский…

– Надеюсь, не бесплатно.

– По госцене.

– Ну, хорошо хоть это… А то ведь и задаром попросить может… Что у тебя с ней?

– В каком смысле?

– В прямом… Как она к тебе относится?

– Хорошо, – неопределенно повел я головой.

– Значит, не очень…

– Папа, какая разница?

– Большая… Я бы еще мог понять, если бы она отвечала тебе взаимностью, а так… Она тебя использует. В руки не дается, но держит тебя на коротком поводке…

– Я не хочу об этом говорить, – застеснялся я.

– А ты и не говори. Я говорить буду… Ладно, пиджак я ей достану, если ты ей пообещал. Но впредь будь умней. Не позволяй ей делать из себя дурака… Если она хочет от тебя чего-то, то должна давать что-то вза… э-э, что-то я не о том… Ничего взамен не надо. Любовь должна быть безвозмездной, уж в твоем-то возрасте – это точно… Не будь дураком, сынок… А боксом продолжай заниматься. Девчонки любят сильных парней. И я не думаю, что твоя Лиза исключение…

– Почему моя? – хлюпнул я носом.

Но отец на это не отреагировал. И так было ясно, почему он назвал Лизу моей…

Отец сдержал свое обещание. И на школьную линейку первого сентября я шел уже с дополнительным грузом. Правда, это был не пиджак, а курточка из лайковой кожи. Но Лизе она очень понравилась.

– И сколько? – облобызав меня счастливым взглядом, спросила она.

– Сто двадцать.

– Дороговато, – с едва заметными нотками обиды сказала Лиза.

– Шутишь? Такая в комиссионке все пятьсот будет стоить…

– Ну, вообще-то да… Только у родителей сейчас нет денег…

О том и предупреждал меня отец. Да я и сам чувствовал, что Лиза не прочь поживиться моей влюбленностью на дармовщинку… Я знал, как нужно было ответить ей. Знал, но не мог ответить ей отказом…

– А когда будут? – спросил я, не уповая на обнадеживающий ответ.

– Не знаю… Мы еще с долгами за машину не рассчитались…

Она сказала это так, как будто я и мой отец навязали ее родителям эту машину. Но если она хотела, чтобы я почувствовал свою вину, то почти достигла цели.

– А если я захочу сделать тебе подарок? – нашелся я. – Ты его примешь?

– Смотря какой подарок! – поощрительно улыбнулась она.

– Эту куртку! – выпалил я.

– Это очень дорогой подарок. И я даже не знаю… Но если ты настаиваешь…

Она смотрела на меня так, что я не мог сказать «нет».

– Да.

– Ну, тогда ладно! – счастливо просияла она.

И в порыве благодарности поцеловала меня в щеку… В левую щеку… Тогда и вспомнились мне слова Олега. «Сегодня в левую щеку поцеловала, завтра в правую, послезавтра снова в левую… Так и будет тебя на привязи держать. Ну и доить, само собой…»

А Олег не заставил себя ждать. Мы стояли с Лизой в большом вестибюле, никого из одноклассников поблизости не было, но стоило ей уйти, как появился он.

– О чем это ты с Лизкой ворковал? – как бы между прочим спросил он.

– Да так…

– Что там у нее в пакете?

Простое любопытство стремительно перерастало в форменный допрос.

– Какая разница?

– Разница. Эту разницу она от тебя и получила. Ты с этим пакетом на линейке стоял…

Я готов был возмутиться, но Олег вовремя оборвал самого себя:

– Не хочешь, не говори…

Я бы и не сказал, если бы он вдруг не добавил с обидой:

– Я думал, мы друзья и секретов у нас нет…

И он смог внушить мне чувство вины, которую я тут же постарался загладить.

– Да какие секреты? Она куртку кожаную просила, я достал…

– Подарок?

– Почему сразу подарок?

– Потому что вид у нее был, как будто ты ей подарок сделал…

– Ну, может, и подарок…

– Кожаная куртка дорого стоит.

– Не важно…

– Да, крепко ты втюкался, парень. Ну да сердцу не прикажешь… Ты там что-то насчет денег говорил. Ну, за двести долларов. За Соньку…

– Почему двести? Ты говорил, что сто.

– А ты разве не участвуешь? Сто за тебя, сто за меня… Я тебе потом отдам…

– Может, не надо? – замялся я.

Начало учебного года, плюс тренировки – откуда время на проституток. К тому же у меня есть Лиза… Может, и не у меня, но есть… Да и нехорошо это – по проституткам шляться. Я же не гусар какой-то, чтобы к актрисочкам ездить. Это же злачные места, криминал…

– Что, струсил? – жестко усмехнулся Олег.

– Да нет. Просто времени нет… Да, кстати, отец мне боксерский шлем достал. Спрашивал, тебе нужно или нет?…

– Боксерский шлем? Мне?! – приятно удивился он. – Он вообще-то периферийное чутье сбивает. Но знаешь, я бы не отказался… И сколько стоит?

– Да ладно, как-нибудь сочтемся…

Шлем стоил значительно меньше, чем куртка. И я решил не брать с Олега денег. Пусть новый учебный год начнется с подарков – и Лизе, и ему. Тем более что мне было за что его благодарить… А чтобы отец не считал меня за дурака, я отдам ему свои деньги.

– Ну, спасибо тебе, братишка! – обрадовался Олег.

О деньгах, на которые мы бы смогли снять проститутку Соньку, он больше не спрашивал.

А на уроке меня начала душить жаба. Не то что мне было жаль денег, но я посчитал себя обделенным. Ладно, Олег держит надо мной шефство, помогает мне как друг. А Лиза всего лишь в щечку поцеловала раз-другой. А ведь когда-то в кино обещала со мной сходить…

Все три урока, что прошли в тот день, я порывался отправить ей записку с предложением сходить сегодня в кино. Но так и не решился это сделать. Зато набрался смелости подкараулить Лизу по дороге к дому. Ведь нам с ней по пути, почему бы ей не составить мне компанию, то есть мне – ей… Слово за слово, и я приглашу ее в кино.

Лиза не заставила себя долго ждать. Она шла одна – красивая, счастливая, в руке болтался пакет с моим подарком. Я мог рассчитывать на благодушное к себе отношение. Но Лиза до меня так и не дошла.

Едва она оказалась за воротами школы, как к ней подъехала машина – белая «двойка» с зеркальными стеклами и длинной, загнутой в дугу антенной. Из нее вышел модно одетый парень – молодой, но явно послешкольного возраста. Чернявый, с усиками; глазки блестят, рот до ушей. Лиза обрадовалась ему, как старому знакомому. Но в губы поцеловала его, как своего возлюбленного… Она целовалась с ним у меня на глазах. И ничуть о том не сожалела. Это был шок, из которого я в тот день так и не вышел…

Последний раз в десятый класс. Если точней, то это был последний экзамен по математике.

Лиза получила «отлично», а я «хорошо». И все потому, что последний год в школе был для меня самым трудным из всех.

Я объявил Лизе бойкот. После того случая, как она поцеловалась с усачом, я не разговаривал с ней весь учебный год. Я тешил свое самолюбие в надежде, что она осознает свою ошибку и хотя бы попросит у меня прощения. В конце концов Лиза все поняла, но вместо того, чтобы извиниться, перестала меня замечать. Я на чем свет стоит костерил себя за собственную глупость, но продолжал вести свою игру… Знал бы кто, скольких душевных сил мне это стоило. По оценкам в школьном дневнике можно было нарисовать кривую, по которой падала моя успеваемость. Я перестал интересоваться учебой. Но искал утешение в спорте… Я тренировал свой характер, я совершенствовал свое тело. Но так и не смог завоевать Лизу…