Владимир Колычев - Не жалею, не зову, не плачу

А через два дня в институте после занятий ко мне подошел Олег.

– Как настроение? – с озадаченным видом спросил он.

– Если честно, не очень…

– Как Лиза?

– А ты ее как будто здесь не видишь…

– Вижу… Хмурая она какая-то… У вас все хорошо?

– Нормально все. А что?

– Да нет, просто я подумал, что ее не устраивает нынешнее положение… Ну, отец твой под следствием, машину ты продал, жить, наверное, не на что… Ты только не подумай, я не злорадствую. Объективное суждение…

Лиза не жаловалась на новые и плачевные обстоятельства в нашей жизни. Но все же кое-какие изменения в ее поведении произошли. Она стала более замкнутая, менее разговорчивая, о сексе даже думать не хотела. Но ведь и я от сильного душевного расстройства стал меньше улыбаться, хуже учиться и о постельных утехах думал меньше всего. Всем нам сейчас тяжело, но ведь когда-нибудь жизнь снова наладится.

– А ты не вникай, ты о своем кооперативе думай…

– Да с этим все в порядке… Просто я Лизу видел вчера. В нашем районе…

– Она к родителям ездила.

– И вчера, и позавчера…

– Да, и позавчера… Ты что, и позавчера ее видел…

– Ты знаешь, у меня в душе такой сумбур, даже не знаю, что делать. И говорить не хочу: я же не трепло. Но ты мой друг, я должен сказать. Не хочу, не могу, но должен…

Мне совсем не нравился трагизм в голосе Олега, драматизм в его взгляде.

– Что ты должен мне сказать? – холодея от дурного предчувствия, спросил я.

– Должен?! Да, наверное, должен… В общем, я видел не только Лизу. Я видел еще и Генку Возникова. Он из армии вернулся. Я его в форме видел. Голубой берет, тельняшка, орден на груди, две медали. Он в Афгане служил, на днях дембельнулся… Он и раньше здоровый был, а сейчас еще здоровей… В общем, красавец-парень…

– Зачем ты это мне рассказываешь?

– Затем, что я Лизку твою вместе с ним видел. Возле дома, где Катька Миронова живет, они вдвоем к ней шли… Не хочу говорить, но мне кажется, он ее за талию взял, когда они в подъезд вошли…

– Когда кажется, знаешь что нужно делать? – чужим каким-то голосом выкрикнул я.

Ноги у меня онемели от ледяного холода в коленях, руки налились свинцовой тяжестью, в голове шумело, как в большой пустой ракушке – грохот штормового прибоя…

– Тише, тише… Я перекрестился. Я же знаю, что Лиза у тебя умница. И даже уверен, что с Генкой у них ничего не может быть. Поэтому и перекрестился, чтобы не сглазить… Нет, я точно уверен, что ничего не может быть. Они же к Катьке шли, она девчонка хлебосольная, ну, посидели вместе с ней, школьные годы вспомнили, Генка им про Афган рассказал… Когда Лиза вчера домой пришла?

– Пришла…

Позавчера она вернулась домой в половине седьмого вечера, вчера в семь. А сегодня она снова отправилась к родителям, а если точней, к Генке Возникову, герою-победителю, самцу-оплодотворителю…

– Где Катька живет?

Где находится дом, я знал, Олег лишь подсказал мне номер ее квартиры.

– Ты что, к ней? – спохватившись, спросил он.

– Да!

– Может, не надо?

– Почему?

– Ну, так только догадки, а то вдруг правда откроется. С догадками легче жить, чем с горькой правдой…

– Много ты знаешь!

Незаслуженно накричав на Олега, я стремглав бросился к станции метро. И уже через час я был возле дома, где жила Катя Миронова. Вне себя от переживаний, я не смотрел себе под ноги и с ходу влетел в лужу, разлившуюся перед подъездом. Только что прошел сильный дождь, я должен был понимать, что под ногами может оказаться лужа, но проглядел и намочил ноги по самую щиколотку. А если бы неудачно споткнулся, мог бы растянуться в ней во весь рост. Но я боксер, так просто равновесие не теряю…

Впрочем, мокрые ноги казались мне сущим пустяком по сравнению с тем, что могло меня ждать в Катиной квартире.

Что делать, если Лиза сейчас там? Что сделать с ней, если не одна, а с Генкой!.. Я знал, что делать с ним, но меня пугала мысль о расправе над Лизой. Ведь я любил ее… Может, прав был Олег, с догадками легче жить… Нет, не прав. Может, кому-то и легче. А мне нужна была правда, пусть самая горькая. Да, люблю я Лизу, но измену ей не прощу…

Я нажал на клавишу звонка, но прошло время, прежде чем последовала ответная реакция. Дверь мне открыл Генка. Голый по пояс, в джинсах с застегнутым ремнем.

– Мишка?! – оторопело протянул он.

Он живо напоминал преступника, которого взяли с поличным.

– Лиза где? – свирепо спросил я.

– Здесь…

Едва я переступил порог, как открылась дверь ванной и оттуда в прихожую вышла Лиза. В банном халате, с мокрыми волосами. Увидев меня, она в изумлении открыла рот.

– Ну ты и сука! – захлебываясь злобой, выдал я.

– Ты не так все понял… – выдавила она.

– Не так, – подтвердил Генка.

– Да нет, все так!

Я заглянул на кухню, в одну комнату, в другую, Катьки нигде не было. Только Лиза, и только Возников. Нетрудно был догадаться, чем они занимались, если она принимала душ. Это у нее в порядке вещей после секса…

– Какая же ты тварь! – заорал я на жену.

– Ты за словами следи! – рыкнул на меня Генка.

– Что ты сказал? – психанул я.

И, повернувшись к нему лицом, яростно сжал кулаки.

– Что слышал!

– Миша, не было ничего! Я тебе сейчас все объясню!

Лиза взяла меня за руку, но я вырвал ее. И ею же ударил Генку – кулаком точно в подбородок. Он пошатнулся, но равновесие удержал. А я провел целую серию – в живот, боковой в голову… Четвертый и пятый удар цели не достигли, опьяневший от болевого шока Возников смог закрыть голову руками и отступить.

– Миша, не надо!

Лиза снова схватила меня за руку, но на этот раз я не просто вырвался, а с силой оттолкнул ее от себя. Она упала, но мне было все равно, больно ей или нет. Если убьется, тем лучше… А Генку я убью сам.

Но Возников не хотел быть мальчиком для битья. Набросившись на него, я вдруг понял, что моя рука увязла в жестком блоке. Он взял меня на прием, швырнул через бедро. Но злость и обида подняли меня на ноги. Я умудрился схватить его за шею, мы вместе повалились на пол. Мы душили друг друга, били головами, локтями… Так продолжалось, пока Лиза не выплеснула на нас ведро ледяной воды.

– Хватит! – истерично закричала она.

Это охладило Генку, но не меня. Я готов был драться дальше, но он, оттолкнув меня, умудрился подняться на ноги. У него были разбиты нос, губа, но это не мешало ему говорить.

– Послушай, что Лиза скажет!

– Миша, сейчас ты все поймешь! – приложив руки к груди, начала она.

Но я не хотел ее слушать.

– Да пошла ты на!..

Я поднялся с пола, открыл дверь и пулей выскочил из квартиры.

Злость душила меня, мутила рассудок. Оказавшись дома, я первым делом стал набивать чемоданы вещами Лизы.

– Что случилось? – встревоженно спросила мама.