Сергей Зверев - Акваланги на дне

Однако девица и не подумала успокаиваться. Поняв, что высвободить руки ей не удастся, она принялась лягаться, несколько раз попала носком туфли старлею по голени, тот, как ни крепок был физически, охнул от боли. Машинально Полундра сильнее сдавил запястья брюнетки, и та вдруг завизжала.

– Пусти мне руки, тварь! – завопила она во все горло. – Пусти меня, скотина проклятая!

Полундре стало жарко. Он видел, как в окнах коттеджей по соседству стал зажигаться свет, отчетливо слышал, как где-то стукнуло окно, послышались голоса сонных граждан, спрашивавших друг у друга из-за забора, что случилось.

– Слушай, прекрати орать! – в бешенстве от бессилия совладать с ней крикнул Полундра. – Что на тебя нашло?

– Пусти меня, сказано! – во весь голос вопила девица. – Отпусти руки, а то убью!

Брюнетка продолжала извиваться и визжать. Полундра в растерянности и недоумении, тщетно пытаясь успокоить, сжимал ей руки все сильнее и сильнее.

– Да пусти ты ее, дуру, – раздался со стороны стола ленивый и беспечный голос ее подружки. – У нее всегда так. Выпьет, один раз трахнется, а потом срывается. Жалеет о потерянной невинности. Психованная вообще…

Оглянувшись, Полундра, к изумлению своему, обнаружил, что его друг Лешка Дорофеев и его девица сидят за столом красные от смеха и от души наслаждаются этой сценой.

– Слышь, Серега! – смеясь, вмешался в свою очередь Дорофеев. – Пусти ты ее, в натуре! Какого хрена ты ее жмешь? Ты своими ручищами запястья ей переломишь, тогда еще больше вони будет.

Полундра, привыкший верить своему командиру, послушался, отпустил руки брюнетки. Та, оказавшись на свободе, вдруг стремительно влепила спецназовцу пощечину наотмашь, так что у него искры посыпались из глаз. Не давая Полундре опомниться, она вцепилась ему в щеку своими длинными и острыми, точно когти, ногтями. Старлей почувствовал, как кожа его зажглась огнем, точно полоснули по ней раскаленным железом.

Тогда только он опомнился. С силой оттолкнул брюнетку прочь от себя, та взвизгнула, повалилась на край стола, завопила еще громче, что ее тут убивают. Совершенно ошалев от ситуации, в которой невольно оказался, Полундра кинулся было заткнуть девице рот, но та ловко увернулась от его рук – как будто только что не была вдрызг пьяная! – кинулась с веранды прочь, выскочила через калитку на улицу, побежала куда-то что было сил. Каблучки ее туфель долго еще стучали по асфальту ночной засыпающей Балаклавы.

Дорофеев и его девица ржали от души над произошедшей сценой. Полундра посмотрел на них ошалело, хотел было кинуться следом за убежавшей брюнеткой, но у него на пути как из-под земли возник Лешка.

– Стой, Серега, не суйся! – Он сказал это решительно и авторитетно. – Тебе мало того, что она тут устроила? Хочешь еще по городку за ней побегать?

Полундра глядел на своего друга растерянно.

– Но ты видел, в каком она состоянии? – проговорил он. – Она еще бед натворит!

– Ничего, не бойся, – возразил Дорофеев хладнокровно. – Все будет нормально.

– Да, в самом деле! – вторила ему шатенка. – Какого хрена ты о ней печешься? Пусть походит немного по улице, успокоится, протрезвеет. Я лучше сама за ней послежу.

И вторая девица, удивительно легко и свободно вскочив из-за стола, словно не осушала один за другим фужеры крепленого вина, спорхнула с веранды и скрылась в темноте южной ночи. Полундра ошалело смотрел ей вслед.

– Ладно, Серега, все нормально, – смущенным, извиняющимся тоном проговорил Лешка Дорофеев, глядя прямо в глаза своему бывшему сослуживцу. – Эти бабы… Кто же мог подумать, что так получится?

Он буквально силой усадил очумело стоявшего посреди веранды старлея обратно за стол, тут же наполнил его фужер.

– Эх, как она тебе рожу разукрасила! – сказал Дорофеев, указывая на щеку Полундры.

– Что, сильно?

– Прилично.

Полундра нахмурился, стал ощупывать свое лицо, на котором красовались багрово-красные отметины.

– Ладно, не расстраивайся! – ободряюще сказал хозяин дома, протягивая Полундре фужер. – Ну, побесилась девчонка немного, ну, соседей разбудила. Нам с тобой от этого какая печаль? Свое мы от них получили. Верно я говорю, Серега?

Полундра, не отвечая, осушил свой фужер. На душе у него от всего происшедшего было противно.

От шума подъезжавшего к дому автомобиля оба моряка вздрогнули, настороженно переглянулись. Час был очень поздний, на улице совершенно темно, немногие редкие фонари с трудом боролись с непроницаемым мраком теплой южной ночи. В тихом проулке между коттеджами свет фар подъезжавшего автомобиля показался чрезмерно ярким и пугающим, даже зловещим.

– Черт, менты! – пробормотал Алексей Дорофеев, сердито морща лоб. – Этого нам еще не хватало!

Оба моряка посмотрели друг на друга, как провинившиеся школьники.

– Ты не бойся, Серега, это не она, – продолжал Дорофеев. – Это наверняка соседка милицию вызвала. Есть тут одна старушка-соседка пугливая. Она меня терпеть не может с тех пор, как здесь поселился.

– Что делать-то теперь? – сердито спросил Полундра. – Как я перед женой покажусь с расцарапанной рожей?

– Да нормально ты покажешься! – заверил его Дорофеев. – Сейчас главное – тебе на глаза ментам не попасться, понимаешь? А я один от них как-нибудь отделаюсь.

– Как ты от них отделаешься? Вместе гуляли, так давай вместе и отвечать.

– Тихо, Серега! – торопливо воскликнул Дорофеев. – Думай сам, какую ты дичь несешь!

– Но послушай…

– Не разговаривай, а давай скорей наверх! Там у меня недостроенная мансарда, туда они не сунутся. А я пока с ними объяснюсь.

Полундра скрылся с веранды.

Едва он это сделал, как к калитке, ведущей к дому Дорофеева, подкатил «уазик», однако странным образом без милицейской раскраски. Полундра успел по недостроенной лестнице взобраться на второй этаж, в так называемую мансарду, откуда ему было хорошо видно, как из «уазика» выбрался мужчина в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта, открыл калитку и по бетонной дорожке направился к дому, где на веранде его ждал Лешка Дорофеев. Следом за милиционером через калитку прошла брюнетка собственной персоной.

Наблюдая все это сверху, Полундра не верил собственным глазам. «С каких это пор наряд милиции состоит из одного человека? Однако черт его знает, – в растерянности подумал североморец. – Ведь это же Крым, территория Украины. Может быть, здесь так положено, чтобы милиционер на вызов ходил в одиночку?..»

Взойдя на веранду, человек с погонами старшего лейтенанта милиции понимающим взглядом оглядел стол, потом кивнул преспокойно сидящему за ним Дорофееву.

– Добрый вечер. Хорошо сидите?

– В чем дело, начальник? – развязно отозвался Дорофеев, глядя снизу вверх на представителя власти нахально и самоуверенно. – По какому праву вы врываетесь сюда, нарушаете, так сказать, неприкосновенность моего жилища?