Лев Пучков - Привычка убивать

Но это детали, заурядные проблемы учебного процесса. А в настоящий момент важно то, что Март уже практически выполнил упражнение. Если бы «иксы» безотрывно топали за ним по пятам, преследуя, как гончие зайца, тут еще можно было бы усомниться в исходе противоборства. Но Март бесхитростно «обрубил хвост» и теперь обязательно воспользуется предоставленной ему возможностью, чтобы в очередной раз доказать соратникам, как они были не правы, не настроившись соответствующим образом на кропотливую работу после выходных. Минут через пятнадцать вы сможете лично убедиться в этом, а пока суть да дело, давайте поближе познакомимся с Мартом — вам предстоит довольно плотно общаться с этим субъектом на протяжении всего последующего повествования…

Итак, Мартынюк Андрей Владимирович, для своих — Март. 38 лет от роду, холост, родственников не имеет. Рост — 185 см, вес — 85 кг. Смуглый, глаза карие, черты лица благородные, красиво вылепленные уши слегка заострены сверху и вообще — на черта похож. Точнее — на симпатичного черта, этакого обаяшку из преисподней. Могучая сила воли, несгибаемое упорство и патологическая склонность к риску рано вывели его в разряд лидеров и приподняли над толпой. Фанатичный поклонник единоборств, с детства увлекается всем, что входит в понятие «ратное дело». Имеет успех у женщин, ведет себя как джентльмен, и вообще, при беглом знакомстве производит впечатление этакого лощеного интеллигента. Дорогие костюмы от лучших столичных портных сидят на ладной фигуре Марта, как на профессиональной топ-модели. В обычной обстановке двигается расслабленно, вальяжно, чрезвычайно пластичен: как-то угодил на вечеринку, где вперемежку с обычным светским людом тусовались высокопоставленные геи, так не знал, куда от них деваться, — приставали наперебой, до того приглянулся лапидарусам симпатичный малый! Нет, с геями Март не дружит — он страстный поклонник прекрасного пола и тонкий ценитель грации. Короче, отъявленный баболюб.

Неисправимый авантюрист. Несмотря на солидный возраст и довольно высокое положение в обществе, по-прежнему предается рисковым утехам, более свойственным переполненным гормонами юнцам: прыгает с парашютом, сигает на резинках с моста, лазает с диггерами в обвалоопасные катакомбы и частенько посещает подпольные бои без правил, устраиваемые лихими людьми для нездорово азартной столичной элиты. И вы думаете, он довольствуется ролью зрителя на этих боях? Как бы не так! Он дерется наравне с профессионалами. И неплохо дерется, надо отметить — до сих пор никому не удавалось хорошенько намять ему бока, несмотря на то что основные бойцы подпольных шоу на десяток лет моложе резвящегося авантюриста.

Нельзя сказать, что судьба дала Марту все, что нужно человеку для счастья. Все что нужно, он взял сам, зубами вырвал. В школе учился посредственно, домашние задания хронически не делал, поскольку всегда увлекался черт-те какими пакостями, к учебному процессу никакого отношения не имеющими. Военное училище едва окончил с троечным дипломом — дрался частенько, из самоволок не вылезал и, как следствие, на гауптвахте сиживал подолгу. Протектората не имел, а потому служить в пределах Садового кольца не сподобился — сразу после выпуска угодил в Афганистан, где и застрял на пять лет.

Вопреки расхожим утверждениям о стремительной карьере на войне, выше командира роты разведки Март не поднялся. Воевал с увлечением: отдавался ратному делу без оглядки, проводил рискованные и красивые операции, каждую правительственную награду для отличившихся бойцов своих выбивал у крысюков штабных с таким пылом и рвением, словно речь шла о деле жизни или смерти. Одного майора, который отказался отправлять представление на его сержанта, водил в горы — расстреливать. Представление отправили, но Марта упекли под трибунал. Хорошо, командир полка выручил: нужный парень все же, рабочий войны, мастер.

Да, благодарить судьбу за ласковое отношение к себе у Марта оснований нет. Нельзя, конечно, вот так сплеча упрекать штабных деятелей за тотальную нелюбовь к своенравному командиру разведроты, но факт есть факт: по какому-то недоразумению Март разок угодил в список безвозвратных потерь. В одном из ночных рейдов его тяжело ранили. Настолько тяжело, что даже видавший виды пожилой фельдшер, помогавший смерти еще в годы ВОВ, глянув на продырявленный живот молодого офицера, вынес однозначный вердикт:

— «Двухсотый» [4]. С такими дырами люди не живут… — и черканул палочку в соответствующей графе.

Однако военный хирург, дежуривший в то утро на эвакопункте, был на данный счет другого мнения. Он сделал все, что было в его силах, и сотворил чудо: в буквальном смысле вытащил с того света.

Чуть позже плановый борт уволок тяжелых «трехсотых» в госпиталь, где Март провалялся два месяца. А первоначальные данные о потерях — без соответствующей поправки на единицу — с эвакопункта благополучно передали в штаб. И получили престарелые родители (Март — поздний ребенок, плод зрелой любви) похоронку. От скорбной вести с матерью молодого офицера случился инсульт, в результате чего она умерла. А отец — полковник в отставке, ветеран BOB, — потеряв на старости лет двух дорогих его сердцу людей, не вынес такого горя и застрелился из именного пистолета, подаренного, по слухам, самим Рокоссовским.

Причуды судьбы на этом не окончились. Март провалялся в госпитале сколько положено и поскакал воевать дальше — отпуск после ранения брать не стал, поскольку любил ратное дело всей душой и не желал тратить время на всякую дрянь типа водных лыж и пляжей с пенным прибоем. Все, что требовалось молодому выздоравливающему организму, у него было под рукой: сытная еда, водка, медсестры и штабной персонал женска полу, весьма западавший на стройного волоокого разведчика с джентльменскими замашками и большим х… эмм… большим характером. Письма домой он никогда не писал — лень было, и потому о смерти родителей понятия не имел. Кому могло прийти в голову сообщить «покойнику» об утрате близких? Так и воевал далее наш парень, не подозревая, что ждет его дома.

Сразу после того, как их полк вывели на Большую землю, Марта уволили из Вооруженных Сил по дискредитации. Угораздило парня в первый же вечер «обмывания» счастливого возвращения набить лицо трем полковникам из окружного управления. Банально: в ресторане, из-за дамы. Ах, какая была дама! А какие лица! В три дня не объедешь. Но набил. И выкинули из ВС быстро — в два дня.

Возвратившись в столицу, Март некоторое время пребывал в состоянии шока. Представьте себе: вы приехали после долгого отсутствия домой и обнаружили, что родители ваши давно умерли, в квартире, некогда им принадлежавшей, живут чужие люди, а вас, как выяснилось, давно похоронили.