Лев Пучков - Привычка убивать

Правильно его повесили на дверь — ребята опытные, понимают, что к чему. Внизу Малой расстелил большой кусок целлофана, края загнул коробочкой, зажигалкой проплавил и приклеил — Рома сначала не понял, для чего это. Такими штуками в Белогорске не баловались, если кого и допрашивали с пристрастием, то по-простому, по-домашнему: били повсеместно, пока не сознавался, на худой конец, маленько рвали не те зубы вместе с деснами дантистскими приспособлениями (покойный мытарь Штырь горазд был на такого рода дела) или тривиально пихали паяльник в задницу. Бывало так, что допрашиваемые от сильной боли писались и опорожняли кишечник — так для этого штаны есть, целлофан-то зачем?

Целлофан Малой не зря положил — в этом Рома убедился спустя несколько часов. За это время его сильное сытое тело, невыносимо страдая от дикой боли, отдало как минимум с десяток литров жидкости: кровью, едким потом, вязкой слюной, мочой и экскрементами. Умненький мытарь Малой — видать, не один десяток людишек на двери заморил, исчадие ада — каждые полчаса подносил к губам жертвы полную кружку с водой, приговаривая:

— Пей, касатик, пей — тебе еще долго висеть…

Попоит, брызнет остатками воды в лицо, и опять тупыми клещами за оголенную мышцу — цап! Дико кричал Рома, заходясь от боли и бессильной ярости, переполнявшей душу. Ссученных всегда люто презирал, но в этот раз горячо молил своего воровского бога, чтобы кто-нибудь услышал снаружи его вопли, вызвал ментов и те прекратили бы это целенаправленное надругательство над плотью. Напрасные надежды: трехкомнатный люкс, как раз и оборудовали для «новорусских» любителей оторваться на полную катушку. На полу — ковры с высоким ворсом, потолок и стены отделаны стилизованным под дерево звукоизолирующим материалом, двойная дверь с тамбуром, окна, опять же, с такой шумовой изоляцией, что закрой его — и грохот танка на улице не услышишь. Бывало, в таких номерах всю ночь напролет гудела разухабистая компания, песняка давили хором, отплясывали голяком на столе, девки визжали, как резаные, — а соседи по коридору спокойно спали, и не подозревая, что рядом кто-то этак бурно развлекается. Так что кричи не кричи — один черт, никто и не почешется…

Турды и трое его подручных на зловоние, издаваемое Ромой, внимания не обращали — люди бывалые, привыкшие ко всему. Сидели в одной комнате, «работали», выбивая из жертвы правду, тут же ели, отдыхали, смотрели телевизор и забивали «косяка». Вот только что баб не таскали в номер — бабы лишние свидетели.

Но всему есть предел. Терзаемая плоть перестала должным образом реагировать на механическое воздействие — привыкла плоть, притерпелась. Наступил такой момент, когда психика жертвы достигла порога полной истощенности, жертва больше на боль внимания не обращала, а впала в меланхоличную галлюцинаторную истерику: висела себе потихоньку, с головой утонув в океане страданий, несла полную околесицу и никак не реагировала на окружающий мир. Момент этот как раз и пришелся на утро вторых суток с начала экзекуции.

— Ну-ка, попробуй, — Турды кивнул мытарю и ткнул пальцем в сторону висящего.

Малой взял со стола щипцы, приблизился к жертве. Зацепил торчавший из рваной раны на передней поверхности бедра измочаленный фрагмент обескровленной мышцы, потянул. Рома вяло дернулся, вскинул голову и, глядя перед собой пустыми глазами, неожиданно продекламировал речитативом:

— А про волыну, че тебе я подарил, мне рассказали люди на командировке — Ее таскать теперь накладно и неловко, ведь той волыной кто-то Коша завалил…

— Ништяк, — Турды подмигнул мытарю и распорядился:

— Снимайте. Тащите в ванную, мойте, дыры обработайте. Но сначала уберите из-под него эту парашу и распакуйте окна — пусть проветрится.

Подручные принялись за работу. Турды поудобнее растянулся на диване, потянул из пачки готовый слабенький «косяк», задымил и принялся размышлять.

Размышления были нерадостными. Белогорск — определенная «сходом» вотчина для Турды — встретил его крайне неприветливо. Куда ни сунь, везде афронт, что вполне закономерно, когда устоявшаяся система взаимоотношений вынуждена принимать в свои ряды насильственно навязанного ей чужака. Предшественнику его — Кошу — было не в пример легче. Он родился и вырос в Белогорске, здесь учился в школе, впервые сел на малолетку, здесь получил второй срок — уже на «взросляк», — здесь же «трудился» всю оставшуюся жизнь и заработал непререкаемый авторитет матерого вора. Белогорская «община», возглавляемая Кошем, являлась своего рода уникумом среди других подобных образований России. Во-первых, вся местная блатота была образована в довольно жесткую структуру по примеру современных бандитских ОПГ [2], беспрекословно подчинялась «папе» и, имея в своем составе много активных «бойцов», составляла таким образом серьезную конкуренцию не только областным бандитам, но и любому другому криминальному сообществу даже в более крупных городах Федерации. Во-вторых, покойный ныне Кош являлся полноправным членом некоего сообщества, именуемого в обиходе наблюдательными гражданами Белогорска не иначе как Первый Альянс. В сообщество сие входили два самых богатых и влиятельных человека области — банкир и газонефтепереработчик, а также лицо, напрямую связанное с эшелоном верхней власти, — хозяин объединенного ЧОП «Белогорпроект», он же единственный и горячо любимый сын губернатора (и тоже ныне покойный, увы). Хороша компания? Вор, два миллионера и тотальная «крыша» — губернаторский сынок, у которого, ко всему прочему, под рукой постоянно имеются обученные вооруженные люди, зарегистрированные по всем правилам разрешительной системы. Представляете, какое положение в обществе занимал этот так называемый Первый Альянс?

Прибыв в Белогорск, Турды, как полагается, первым делом произвел рекогносцировку на местности, включавшую сбор информации и знакомство с персонами. Узнав о существовании Первого Альянса, новый вор — ярый приверженец рациональной логики — пришел к выводу, что в природе областного центра присутствует также и Второй Альянс. В противном случае люди не стали бы так обзывать лидирующее сообщество, говорили бы просто: банда, верхушка, мафия и так далее. Так оно и оказалось: сообщество № 2 также существовало, в состав его входили, опять же, два богатых человека — коннозаводчик и владелец фармацевтического комбината, представители местной прокуратуры и предводитель самой крупной бандитской группировки Белогорска. Два этих сообщества функционировали параллельно, между ними постоянно происходили разнообразные трения на грани возникновения открытой военной конфронтации, но до недавнего времени в регионе явно доминировал Первый Альянс. У этого образования все было на порядок выше, нежели у супостатов: финансы, силовые резервы, влияние и власть. Но только до недавнего времени… Обострившаяся конфронтация между сообществами и непонятное вмешательство какой-то третьей силы существенно сместили расстановку акцентов: с одной стороны, были убиты вор и сын губернатора — «силовик» и «крыша», с другой — «фармацевт» Толхаев. Помимо всего прочего. Второй Альянс попал на большие деньги, и до сих оставалось загадкой, кто конкретно их «кинул» — то ли та самая пресловутая третья сила, то ли кто-то из Первого Альянса.