Владимир Колычев - Брат, мсти за любовь!

У Кубометра пропал дар речи. У Таракана отвисла нижняя челюсть. А у Секса коленки затряслись. Никто из них троих не двигался с места.

— В магазине еще три патрона, — спокойно, как на проповеди, сказала монашка. — Каждому по пуле… И вдруг выронила пистолет из рук.

— Но я не могу стрелять…

Она закрыла лицо руками, осела на пол, свернулась калачиком и беззвучно заплакала. Только не с горя, а как будто от радости. Дура она, что ли?..

Секс подскочил к ней, поднял пистолет. Он немного подумал и направил пистолет на нее.

— Что ты делаешь, придур? — остановил его Таракан.

Он отобрал у Секса ствол, стукнул его кулаком по голове и усадил в кресло.

— Посиди здесь, дятел, остынь… Таракан вскинул взгляд на Кубометра.

— А эта девка не простая, — сказал он.

— Не простая…

— И что-то про квартиру знает… Монашка перестала плакать, поднялась с пола. И виновато посмотрела на Кубометра.

— Я ничего не знаю… Я нарочно ввела вас в заблуждение…

— Зачем?

— Бес попутал…

— Бес?

— Дьявол… От него я скрывалась в стенах монастыря… Отпустите меня, пожалуйста… Меня там ждут…

— Отпустим, — неожиданно решил Таракан. — Но сначала услуга…

— Какая?

— Ты поедешь с нами. Со своей коробкой для милостыни. И позвонишь в дверь квартиры…

— Зачем? — спросил за нее Кубометр

— Монашка собирает подаяния. На дому. Наш клиент клюнет на эту наживку, откроет дверь…

— Ты думаешь?

— Ну, не откроет, как-нибудь по-другому его выкурим…

Кубометр кивнул. Пусть Таракан едет на хату к Никите вместе с монашкой. И пусть потом отпускает ее.

У него уже не было никакого желания трахать эту сучку. Его взгляд невольно упал на пистолет, который Таракан забрал у Секса.

Никита услышал, как в квартиру позвонили. В его и Марты квартиру, а не в ту, в которой он сейчас находился.

Он припал к глазку. И увидел какую-то монахиню. В черных одеждах с белым верхом она стояла возле его двери.

С каких это пор монахини стали ходить по квартирам за милостыней? Нонсенс?.. Да нет, это расчет! Так решил Никита, когда увидел в двух шагах от монахини подозрительную тень.

Это не монахиня. Это подстава. Он ей сейчас откроет дверь, и в квартиру вломятся крепкие хлопцы с черными помыслами и черными пистолетами.

— Чего надо? — спросил Никита. Его голос принял приемник, передал сигнал на передатчик, который находился в его квартире.

— Чего надо? — послышалось из-за двери пустующей квартиры.

Он ожидал услышать что-то вроде: «Подайте Христа ради!» Но услышал совсем другое.

— Никита, не открывай! И голос до боли знакомый.

Пред монахиней возник здоровый бугай, он ухватил ее за шею, прижал к себе.

— Ну ты тварь! — прохрипел он.

В руке у него пистолет. И, казалось, он вот-вот направит его на монахиню.

Никита нажал на кнопку. Электрический сигнал по проводу передался на замок в квартире. Щелкнул механизм — дверь в его с Мартой квартиру открылась.

Бугай ногой распахнул дверь, выставил вперед пистолет. Но в дверной проем шмыгнул не он. А двое с пистолетами. Он зашел после них. Вместе с монахиней…

Еще один боец остался возле двери. Чуть ниже по лестнице.

Никита вышел из квартиры. В руке пистолет с глушителем.

Только он появился на лестничной площадке, как раскрылись дверцы лифта.

— Вай, а это он, козел! — послышался голос с акцентом.

Никак недавние гости с Кавказа на разборки пожаловали. Только не до них сейчас…

Никита видел, как боец Ленчика вытаращился на него. И потянулся к стволу. Но было поздно. Никита в момент уложил его точным выстрелом в сердце.

И продолжил путь. Ворвался в квартиру. Бугай с монахиней стоял в прихожей. Но он даже не успел обернуться на звук. Никита приложил ствол к его голове и нажал на спусковой крючок. И тут же забыл о втором трупе…

Из кухни выскочил один боец. Никита выстрелил на опережение. И вставил ему свинцовую пломбу точно в переносицу. Еще одного он достал, когда тот выскочил из спальни. Даже с каким-то сожалением пристрелил его. Надоело убивать…

Не обращая внимания на монахиню, Никита выскочил из квартиры. И увидел нацменов. Их было трое. Все они были в шоке. Ужас кровавой расправы парализовал их.

— Вы что-то хотели? — ухмыльнулся Никита.

— Да нет, ничего… Ми это… Ми пошли…

— Вы все видели! — Никита направил ствол на одного из них.

Послышался какой-то выхлоп, и в воздухе резко завоняло.

— Не, не, ми ничего не видели…

— Никита, они ничего не скажут, — послышался за его спиной такой родной голос.

— А ну пошли отсюда! — рыкнул на кавказцев Никита.

Тех как ветром сдуло. Только вонь осталась.

Никита схватил труп на лестнице, мощным движением втянул его в квартиру. Закрыл за собой дверь. И только после этого обернулся к монахине…

— Марта!..

Да, это была она. Родное лицо, родные глаза. И слезы на этих глазах. И такая знакомая застенчивая улыбка.

— Никита…

— Милая, — он обнял ее, прижал к себе. Но красивой сцены не получилось. Марта отстранилась от него.

— Это проклятая квартира… Я не могу здесь находиться…

Да, она права. Эта квартира на самом деле проклята. Люба здесь погибла, Анка, теперь вот еще трое ублюдков. К ним присоединился четвертый труп… И самого его тут однажды чуть не пристрелили. Точно, не квартира, а какое-то проклятье.

— Я тоже…

Никита взял Марту за руку, осторожно вывел ее из квартиры. Вместе с ней постоял на лестничной площадке. Прислушался. Вроде тихо. И только после этого он привел ее в квартиру, где жил последнее время. Закрылся на замок.

— Марта!..

— Никита!..

Кубометр не мог поверить своим ушам.

Он сидел в «мерсе». За рулем Секс. Впереди справа Бубик. Машина стояла во дворе дома, в котором жил пес по имени Никита.

Совсем недавно в подъезде скрылись Таракан, Купец, Треск и Штепсель. С ними эта хренова монашка.

В кармане у Таракана «клоп». Кубометр мог, не выходя из машины, контролировать ситуацию.

Все произошло так неожиданно. Пацаны вломились в квартиру Никиты. А потом что-то едва слышно чихнуло. Потом послышался голос этого ублюдка Никиты. «Что вам надо?» — спросил он.

А потом из подъезда вылетели три хачика. Шары на лоб от ужаса лезут, у одного штаны обвисли — как будто обосрался. Бубик не растерялся — и к ним.

И услышал:

— Вай-вай!.. Всех-всех!.. Замочили!..

И больше ничего путного от них не добился. Хачики смели его в сторону, прыгнули в свою «шестерку» и слиняли.

А Кубометр уже слышал голоса. «Никита…» Монашка узнала его. «Милая». А этот урод полез обниматься…

Бляха! Этот козел снова обломал Кубометра. Положил четырех самых лучших пацанов.

— Нам идти? — спросил Бубик.

— Куда? — не сразу понял его Кубометр.