Владимир Колычев - Брат, мсти за любовь!

Сейчас вся сила Никиты в быстроте и внезапности. Нельзя дать противнику опомниться…

Все вышло так, как он хотел. Но только наполовину.

Никита беспрепятственно доехал до «Феерии», никто не остановил его на входе. Он прошел через холл, поднялся по лестнице к двери, за которой должны были сидеть перед кабинетом телохранители Леонида хрен Ивановича.

Пистолет он взял в руку, завел ее за спину. И постучал в дверь. Тишина. Тогда он дернул за ручку. И дверь поддалась, открылась. Но зря Никита собирался пускать в ход оружие. За дверью никого не было. А впереди еще кабинет.

Но и там никого. Только на расправленной постели в дальнем углу длинной комнаты сидела какая-то девушка. Она была голая. Сидела с низко опущенной головой. Руками и длинными распущенными волосами скрывала свою наготу.

Никита закрыл за собой дверь на засов, внимательно обследовал кабинет. Никого. Только за широкими окнами народ — в дискзале и ресторане.

Он подошел к девушке. Остановился в двух шагах от нее. Она испуганно смотрела на него. Ее оцепеневший взгляд был устремлен на пистолет в его руке. Наверняка думает, что он киллер и пришел по ее душу…

— Как тебя зовут? — пряча пистолет, спросил Никита.

— Маша…

— И что же ты тут делаешь, Маша?

— Я не знаю… Он меня сюда привел… Он меня обманул… Он сволочь и подонок…

— Кто?

— Леонид Иванович… Ой, извините, я не хотела, случайно сорвалось…

Она, вероятно, подумала, что он человек Ленчика.

— Да ладно, чего извиняться. Сволочь он, этот Леонид Иванович, и я это знаю… Где он?

— Он ушел…

— Давно?

— Нет, минут десять назад… Ему позвонили…

— Кто?

— Ну откуда я знаю… Но он долго ругался, называл своего собеседника бараном. Злился, что какого-то лоха завалить не смогли…

Никита понял, что лох — это он. А завалить его не смогли те самые двое, которых он благополучно перевел в разряд покойников.

— А потом он сказал, что сам выезжает…

— Куда?

— Он не сказал… Он просто оделся и ушел… А меня оставил. Сказал, что скоро вернется и…

Маша осеклась. Закрыла лицо ладонями и заплакала.

— Что «и»? — Никита ждал продолжения.

— Он снова будет насиловать меня…

— Он что, изнасиловал тебя?

— Да… Сегодня конкурс был. Отборочный. Там реклама в газете красочная была. Сказали, что девушек на курсы фотомоделей отбирают. А курсы эти в Париже…

— И ты клюнула?

— Да… Но ведь все правда… Я победила в конкурсе, мне сказали, что меня берут… А потом появились какие-то страшные люди в малиновых пиджаках. Они меня повели к Леониду Ивановичу…

— А он сказал, что пока ты под него не ляжешь, никакого Парижа тебе не видать…

— Да, — кивнула Маша. И удивленно вскинула на него глаза. — А вы откуда знаете?

— Интуиция, — усмехнулся Никита.

— Но я не хотела, не хотела… Сказала, что не нужен мне никакой Париж… Тогда он ударил меня. Несколько раз ударил по лицу. А потом повалил на кровать… Это было ужасно…

— Он ушел. И тебе надо было уходить. Почему осталась?

— Он забрал всю мою одежду. Как я пойду?.. А потом, он сказал, что, если я уйду, он меня из-под земли достанет… Он сказал, что убьет меня.

Маша — типичная жертва, которую легко запугать. Почти все девушки такие. И этот Леонид урод Иванович пользуется этим… Добраться бы до него…

— Значит, говоришь, он скоро вернется…

— Ну, он так сказал… Он вообще очень злой был. И не из-за того, что я не хотела спать с ним…

— Из-за чего?

— Он разозлился, когда ему позвонили первый раз… Я так поняла, ему сказали, что кто-то подслушал какой-то разговор. Он сказал так — этого урода в землю закопать… Да, да, так он и сказал… А потом говорит, пусть какой-то Француз берет ствол… Он так разозлился, что не замечал, что я рядом…

Никите не важно, в каких чувствах был Ленчик. Зато важно было получить подтверждение того, что, возможно, в кабинете Антона и Эльдара спрятан «жучок». И кто-то подслушал его разговор с Антоном. Разговор насчет доли в бизнесе. Разговор по поводу устранения Леонида Ивановича. И тут же звонок боссу. Мол, какой-то Никита предлагает свои услуги. Мол, Леониду Ивановичу угрожает серьезная опасность. Само собой, этот ублюдок сделал соответствующие выводы. И немедленно послал по его следу киллера. Только ничего у него не вышло. Пока не вышло…

Ясно одно. Никита попал в сложную ситуацию. Ленчик в курсе их с Антоном планов. И теперь не успокоится, пока не загонит Никиту в землю. И ему самому уже некуда отступать. Разговором с Антоном он сжег за собой все мосты…

— Ты вот что, Маша, собирайся, я тебя домой отвезу, — сказал Никита.

Он думал, почему это Ленчик слинял из клуба? Никиту он вряд ли испугался. Может, просто решил, что Никита в клубе больше не появится. Поэтому искать его нужно где-то в другом месте…

Кстати, очень логичное решение. Этот клуб — вотчина Ленчика. И Никиту ничего не ждет здесь, кроме смерти. Поэтому он не должен появляться здесь ни при каких обстоятельствах…

Только не угадал Ленчик. Никита еще появится здесь. И не раз…

Он посоветовал Маше накинуть на себя простыню вместо платья. И вообще не важно в каком виде, голой или под простыней, ей немедленно нужно ехать домой. Иначе и в самом деле Леонид Иванович вернется. И вспомнит про свой телефонный разговор в ее присутствии. А вдруг он решит, что она узнала то, чего ей вовсе не надо знать? А он не бизнесмен и не благодетель будущих фотомоделей. Он бандит, он торговец «живым товаром»… Маша была в шоке…

Она встала, умело сделала из простыни что-то вроде платья. Никита снял с себя кожаную куртку, набросил ей на плечи. Пистолет, который торчал у него за поясом, он прикрыл тонким свитерком.

— Нормаль! — выставил он вверх большой палец правой руки. — Лучше не бывает… Пошли… Тихо!

Ему вдруг показалось, что кто-то подошел к двери с той стороны. И остановился. Никита кивнул Маше, чтобы та застыла на месте. А сам тихо и быстро подошел к двери. Он остановился — в это время постучали. Как-то неуверенно, робко.

— Никита, это я, Антон, — услышал он знакомый голос.

Антон и вообще напуган. Но сейчас его испуг особый — будто кто-то приставил ему к затылку ствол.

Никита подошел к окну, из которого просматривался зал ресторана. Глянул вниз. Ничего подозрительного. А вот и тяжелое кресло — отличный метательный снаряд.

— Никита, да открывай ты! — Стук в дверь усилился.

— Ага, сейчас…

И только он так сказал, как дверь вспучилась от длинной и кучной автоматной очереди.

Выстрелов не было слышно — видимо, автомат или пистолет-пулемет был с глушителем. Слышен был только треск дверной доски, и несколько раз взвизгнули пули.

Но ни одна пуля не достала Никиту. Он правильно сделал, что подошел к окну.