Евгений Сухов - Государственный преступник

Na w iosne… [1] Весной… ( польск .).

W roku przyszl’ym… [2] В будущем году… ( польск .).

Буквы были ненашенские, и Сенька, конечно, ничего не понял. Второе письмо тоже было на чужом языке. Дальше Сенька смотреть не стал; и так было ясно, что меньше чем за четыреста рублей он эти иноземные письма не отдаст. Только дельце это обтяпать надобно с умом, иначе, похоже, можно очень даже запросто попасть в переплет. Может, посоветоваться с Кузьмой? Парень он тертый, два раза в остроге сидел. Правда, придется взять его в долю, ну да ничего, Сенька поделится, не жадный. Даст ему в зубы красненькую — и гуляй, паря. Небось и этого с Кузьмы много будет…

Кузьма жил в центре Березовки с матерью, бабкой и шестью сестрами. Тоже безотцовщина, он был года на три старше Сеньки и успел дважды побывать в Нижегородском тюремном замке за мелкие кражи. По малолетству дали ему немного, четыре и восемь месяцев, но и этого ему хватило, чтобы заиметь воровскую сметку, наглость и научиться сплевывать через щербину зубов длинной струйкой.

Кузьма был в баньке, где обычно и ночевал, и когда Сенька осторожно намекнул ему о том, что имеет бумаги, которые можно прибыльно толкнуть, в чем и требуется его помощь, тот немедленно согласился.

— А сколь ты хошь выручить за эти бумаги? — сразу поинтересовался Кузьма.

— Пятьдесят рублей, — соврал Сенька.

— Не худо, — хмыкнул Кузьма. — А ежели поболее запросить? — вороватые глаза его слегка сощурились.

Сенька призадумался.

— Может, и можно, — осторожно ответил он. — Да только люди, что эти бумаги потеряли, думаю, не шибко богаты. Цеховой какой-то да мальчишка-гимназист. Откуда у них больше?

— Лады, — сплюнул Кузьма. — Моя доля?

— Червонец, — твердо ответил Сенька.

— Ну, это семечки, — сощурился Кузьма. — Я работаю в половину.

— За что же половину? — искренне удивился Сенька, уже жалея, что рассказал о письмах Кузьме. — Я эти бумаги сработал, я их буду торговать…

— Хорошо, не хошь делиться, встречайся с ними один, без меня. Только потом не жалься, когда цеховой тебя придавит и бумажки эти ты задарма ему отдашь. А так я за тобой приглядывать буду. И ежели что — я тут как тут со своим приятелем, — достал Кузьма из кармана складной ножик.

— Хорошо, — был вынужден согласиться Сенька. — Считай, четвертак твой.

— Ну и лады, — повеселел Кузьма. — Бумажки-то эти с собой у тебя?

— С собой, — ответил Сенька.

— А ну, покажь.

Сенька вытащил из-за пазухи пачку писем.

— Видал! — протянул он торжествующе.

— Давай у меня спрячем? — предложил Кузьма.

— Нет уж, — усмехнулся Сенька. — Я сам найду место.

— Тогда давай половину я спрячу, половину ты. Это будет по-честному, раз мы с тобой на пару работаем.

Сенька, помедлив, вытащил из пачки несколько писем и передал их Кузьме.

— Как понадобятся, сразу отдашь.

— Какие могут быть разговоры, — заверил его Кузьма. — Ведь мы же дружки.

— Ладно, пошел я, — сказал Сенька, пожимая приятелю руку. — Поди, мать уже заждалась.

В Березовку Вера смогла выбраться только после полудня. Собственно, сегодня можно было бы и пропустить посещение своих подопечных — приезд кузена и бессонная ночь служили бы вполне законным оправданием. Только не для Веры. Вот уже который год она почти каждый день ходила в деревню, дабы подать помощь больным и нуждающимся: первым она приносила лекарства и участие, вторым — пищу, немного денег и ласковое слово. Вот и сегодня, навестив двух больных, Вера отправилась на выселки к Марфе, матери Сеньки, которую посещала всякий раз, наведываясь в Березовку.

Покуда шла — думала о кузене. Как славно, что он приехал и теперь будет жить с ними! Как здорово, что случилась эта дуэль в их полку, на которой он был секундантом, после чего и был вынужден подать в отставку! Все равно не было в двоюродном братце военной косточки — это видела даже она, — а стало быть, его отставка есть благо для него же самого. Да и дяде теперь будет полегче. Он хоть и молчит, но она-то знает, почему он последнее время часто хмурится. Скорее бы ей достичь совершеннолетия и отдать ему матушкино наследство. Все, до последнего грошика. Ведь ей одной ничего не надо, кроме того, чтобы дядя был здоров и доволен.

Ну и, конечно, чтобы Мишель был рядом…

Избушка, где жили Марфа с сыном, была самой худой не только во всей деревне, но и на выселках. Не изба — хижина с покосившимися стенами, земляным полом и прохудившейся крышей. Когда Вера вошла в нее, Марфа сидела у окна, вперив в него неподвижный взор и беззвучно шевеля губами. Она бывала иногда такой, сама не своя, отчего бабы да и мужики обходили ее стороной, чувствуя перед ней какой-то суеверный страх.

— Здравствуй, Марфа, — вывела ее из оцепенения Вера.

— Батюшки, барынька! — радостно всплеснула руками Марфа, и взгляд ее сделался осмысленным. — А я уж думала, не придете.

Она встала и торопливо вытерла выцветшим фартуком лавку. В отличие от сына она была предана своей благодетельнице, ведь та приходила всегда с корзинкой с припасами, а иногда одаривала и полтинничком. Вот и на этот раз в корзине Веры лежал хлеб, мясо, яйца и кусок сырного пирога. Жадно поглядев на припасы, Марфа села рядом с Верой и уставилась на нее полными благодарности глазами.

— А где Семен? — как бы мимоходом спросила Вера.

— В деревню ушел, — с готовностью ответила Марфа.

— И по какой такой надобности? — строго спросила Вера. — Опять к этому своему скверному приятелю Кузьме, причинившему столько горя своим родителям?

— Ну, барынька, он уж не такой и скверный. На днях как-то вот колбаску мне принес.

— Где-нибудь украденную. Ведь я же тебе говорила, — сдвинула бровки Вера, — либо запрети Семену ходить к этому Кузьме, либо я перестану ходить к тебе.

— Он и не ходит, — испуганно ответила Марфа.

— Так ведь пошел же сегодня?

— Потому что он нашел кое-что. И пошел спросить совета.

— Конечно, только у этого Кузьмы и спрашивать советов, — пожала плечами Вера.

— Да уж находка-то больно странная.

— А что за находка?

— Связка писем, — тихо сказала Марфа, почему-то оглядевшись по углам. — Он их из лесу принес.

— А в лес-то зачем ходил? — встала с лавки Вера. — Капканы опять ставить?

— Что ты, барынька, — округлила глаза Марфа, махнув руками. — Он по грибы ходил.

— Ну и где те грибы? — с иронией спросила Вера.

— Грибов нету, — потухла глазами Марфа. — Так ведь потому и нету, что он какие-то письма нашел. Вот и пошел к Кузьме за советом, как лучше ентими письмами распорядиться.

— Почему же он не пришел за советом к дяде или ко мне? — нахмурила бровки Вера.

— Потому что он надеется, что те, кто потерял енти письма, дадут за них награду. Ведь не по-нашенски писано-то в них.