Евгений Сухов - Город в кулаке

— Брось, — попытался остановить его Лебедев. — О чем тут еще базарить? Нес окончательно скурвился. Забей на него, плати по счету и пошли.

— Подожди меня здесь, Рома.

— Да постой ты…

Но Кулагин уже размеренным шагом направился к барной стойке. В кафе впорхнули две девицы легкого поведения, и одна из них повисла на плече Шумского. Другая взяла под руку Гаджиенко. Нестор оформил заказ у бармена. Кулагин приблизился к нему со спины.

— Привет, Нес!

И Шумский и Гаджиенко развернулись одновременно. Девицы тем временем взобрались на высокие кожаные сиденья перед баром, и с их стороны появление Леонида осталось без внимания.

— Чего ж ты не выстрелил в спину, Леня? — Шумский снял плащ и перекинул его через руку. — Или ты сам не выполняешь грязную работу? Ну еще бы, на тебя ведь такие мастера работают. Жаль, не имею чести быть с ними знакомым… Хотя это, наверное, к счастью. Для меня. Прямо неуловимые мстители какие-то. Призраки…

— Я не собирался тебя убивать, — Кулагин открыто смотрел в глаза старому приятелю. — Есть разговор, Нес. Отойдем?

— Говори здесь, — предложил Шумский. — У меня от друзей секретов нет.

Он указал рукой на Гаджиенко. Кулагин даже бровью не повел в сторону последнего.

— Это касается только тебя и меня.

— Ошибаешься, — поморщился Шумский. — У нас с тобой давно уже нет ничего такого, что касалось бы тебя и меня. Кстати, как продвигается твое сотрудничество с московскими? Все нормально? Ты их еще не разочаровал?

Бармен вернулся и поставил на стойку заказанные напитки. Два коктейля голубоватого цвета и две высокие кружки пива. Девушки мгновенно расхватали свои коктейли. Они по-прежнему сидели к мужчинам спиной.

— Знаешь, я готов принять и даже понять твою позицию, Нес, — Кулагин остался невозмутим. — Но тебе не кажется, что мы оба уже устали от этой войны? Не хочешь работать в одной упряжке — не надо. Но можно ведь найти какой-то компромисс. Можно мирно сосуществовать, Нес. Ты не лезешь в мои дела, я не лезу в твои.

— Я живу как хочу! — жестко ответил Шумский. — И делаю то, что хочу. У тебя нет никакого права указывать мне, Леонид.

— Верно. Такого права у меня нет. Но…

— Какие «но»? — было заметно, как кадык Шумского нервно дернулся вверх-вниз. — Ты внаглую расстрелял нескольких ребят, которые придерживались той же политики, что и я.

— Ты ответил тем же, Нес.

— Правильно. Но не я эту войну начал.

— Разве? — Кулагин прищурился.

— Уходи, Леонид! Проваливай! Если тебе нечего больше сказать…

— Вообще-то есть, — на лице у Кулагина рельефно обозначились желваки. — И если ты не хочешь снизойти до того, чтобы пообщаться со мной тет-а-тет, я могу сказать это и здесь… Это даже не разговор. Скорее предупреждение. Дружеское предупреждение, Нес.

— Мы с тобой не друзья!..

— Ладно. Но, так или иначе, я советую тебе еще раз хорошенько подумать. Будут новые трупы, Нес. И, подозреваю, ты догадываешься, о ком я говорю, — впервые за все время с того момента, как он подошел к барной стойке, Кулагин небрежно мазнул взглядом по Гаджиенко. — Но я не хочу этой войны. Никто ее не хочет. А ты лишаешь меня права выбора. Подумай, Нес… Подумай, и я еще буду в силах все остановить. До завтрашнего вечера… Будет что сказать — найдешь возможность связаться со мной.

Шумский ничего не ответил. Кулагин развернулся и пошел обратно к своему столику, где нервно на стуле ерзал Лебедев. Рука Гаджиенко скользнула за отворот демисезонного пальто. Лебедев тут же потянулся к брючному ремню. Кулагин, заметив его движение, отрицательно покачал головой. Шумский перехватил Гаджиенко за локоть.

— Не здесь.

— Но, Нестор…

— Я сказал, не здесь! Ты рехнулся, что ли, Витек?

Гаджиенко опустил руку.

Кулагин остановился у столика, достал бумажник и, не глядя, выудил из него несколько банкнот. Бросил их между тарелкой с селедкой и своей недопитой рюмкой.

— Пошли, — сказал он Лебедеву.

— Что он сказал?

Они оба двинулись к выходу. Шумский и Гаджиенко демонстративно отвернулись к барной стойке. Кулагин толкнул дверь и вышел на улицу. Лебедев последовал за ним.

— Что он сказал, Леня?

— Ничего. Пока ничего… — Кулагин запахнул плащ и приподнял ворот. — Но именно это и удручает, Рома. Последние слова нам еще только предстоит сказать. Очень хочу ошибиться, но мне кажется, что я догадываюсь, какими будут эти слова…

— Ну и хрен с ним! Мы свое слово скажем раньше. По-любому.

В Покловск Мазитов и Копнин прибыли ночью. Поймав такси, он двинулись по адресу, который накануне отъезда из Новоречинска получили от Леонида Кулагина. На данной квартире их должен был дожидаться Захар и еще кто-то. Кулагин сказал, что будут два человека…

Мазитов расположился рядом с водителем, а Копнин устроился на заднем сиденье. Виктор чувствовал себя жутко усталым. Практически сутки он провел без сна. Ушакова Копнин устранил сам. Просто зашел к нему в квартиру в половине седьмого вечера и, особо не мудрствуя, дважды выстрелил в грудь. Но, как назло, управляющий «Сангрии» оказался в квартире не один, хотя изначально у Копнина были совсем другие сведения. Кроме Ушакова, там еще были женщина и маленькая девочка лет десяти. Скорее всего, кто-то из родственников Ушакова, заехавших к нему в гости.

Женщина подняла крик, и Копнин просто не имел права оставлять ее в живых. Он застрелил ее в голову.

Девчонка кричать не стала. Напротив, она испуганно забилась в угол и смотрела оттуда на киллера своими круглыми, как блюдца, карими глазками. Виктор колебался. Палец все еще лежал на курке снабженного глушителем «глока», но заставить себя выстрелить Копнин никак не мог. Впервые в жизни он пожалел, что не надел на дело вязаную черную маску с прорезями для глаз, какими в последнее время стало модным пользоваться в рядах СОБРа. Если бы на нем была маска, можно было бы развернуться и уйти, не опасаясь, что девочка когда-нибудь сможет опознать убийцу. Но маски не было. И она его видела. Отлично видела…

Копнин убил ее. Одним точным выстрелом в сердце. И образ этих круглых карих глаз преследовал Виктора до сих пор. А сколько еще он будет его преследовать? Думать об этом сейчас не хотелось.

С Пальцем, слава богу, все обошлось гораздо проще. Без сучка без задоринки. Знакомый знакомого из сотрудников КПЗ по фамилии Густинюк не подкачал. Всего за сотню долларов этот вертухай охотно согласился оказать услугу криминальному миру. Он лично привел Пальца в комнату для свиданий, куда под видом адвоката явился переодетый, загримированный Мазитов. Густинюк устроил так, чтобы никого больше в этот момент в комнате не было. Истинные мотивы встречи от сотрудника КПЗ скрыли, и он чрезвычайно удивился, когда визитер выхватил из складок пальто пистолет. Мазитов все проделал быстро. Через три-четыре секунды и Палец, и Густинюк были мертвы, а еще через десять секунд, прихрамывая для отвода глаз, Илья степенно покинул здание.