Михаил Нестеров - Скалолаз

На ней шорты и шерстяные гетры. Рельефные бедра покраснели. Кепке с полуулыбкой провожал взглядом ее третий и последний рывок. Мысленно подсаживал ее, невольно заменяя привычное «задница» на «попку».

Алина укрепила наверху брошенную ей веревку и страховала членов команды, поодиночке забирающихся на карниз.

Глаза Хорста блеснули, когда влажная ладонь Алины встретила его пальцы.

Она подмигнула ему и сильно дернула к себе.

Они рядом, сидят друг перед другом на коленях. Кепке не отпускает ее ладонь.

– Не надо, малыш, – прошептала Алина, большим и указательным пальцем сжимая запястье Кепке.

Сухожилие на руке словно сжало раскаленными щипцами. От приема джиу-джитсу хватка Кепке моментально ослабла.

– Сегодня вечером встретимся? – так же шепотом спросил он. – Теперь моя очередь сделать тебе больно. Так мы встретимся?

– Конечно, если тебе понравилось. Надеюсь, ты вчера удовлетворился?

– Еще бы!

– И где это произошло – за соснами или в спальном мешке? Мне кажется, сквозь сон я слышала какое-то хрюканье.

– Итак, до вечера?

– До вечера, мой грубиян.

Солнце раскалилось настолько, что лабиринт верхнего яруса ледопада очистился от снега как-то стремительно, расщелины и трещины визуально увеличились. Высота – 5600 метров.

– Красиво! – Алина сделала несколько десятков шагов, развязала на шее платок, сняла вязаную лыжную шапочку, на некоторое время подставляя шелковистые волосы под палящие лучи солнца. Прямо над ней высился склон, выше него – семидесятиметровая стена. Чуть левее – карнизы, и уже за ними виднелось скальное ребро Мыши.

– Вот сука! – хмыкнул Кепке. Тихо порадовался, что ругательство не прозвучало чересчур грязно: Шеель услышал его. Кепке пришлось объясниться: – Никак не могу взять в толк, как такая женщина, вроде Алины, может восторгаться хоть чем-то более или менее возвышенным.

– Себя ты в расчет, конечно же, не берешь, – заметил командир. – Хочу тебе напомнить, Хорст, что родина Алины – горы, она выросла в Альпах.

Он вспомнил первую встречу с Алиной. Это случилось четырнадцать лет назад на тренировочной базе, дислоцированной на Шпицбергене. До высшей точки острова, где оттачивали свое мастерство солдаты из горных и полярных частей Норвегии и Германии, было чуть больше пятисот метров. Шеель был в звании капитана. Пошел последний год его службы в бундесвере. Он уходил по выслуге и твердо решил создать собственную армию. Ему исполнилось всего тридцать пять.

По его приказу на снежном плацу выстроили новобранцев. В бесформенной одежде они выглядели нелепо. Шеель оригинально проверил работу капрала, который выдал курсантам одежду. Не глядя на их лица, частично скрытые под белыми защитными масками, он прошелся вдоль шеренги. Наугад ткнул стеком в грудь низкорослому курсанту.

– Разденься. Я хочу посмотреть, всю ли одежду выдали вам и правильно ли вы оделись. Плохо со слухом, курсант?

– Нет, господин капитан.

Шеель резко обернулся на звонкий голос, который мог принадлежать только женщине. Он не успел остановить ее, да и не хотел. Он жег глазами своего заместителя, который не поставил его в известность о курсантах женского пола. Он подозвал его и тихо сказал:

– Тебе многое зачтется, если ты решил преподнести мне сюрприз.

– Это сюрприз, Ларс.

– Хорошо. Сколько прибыло женщин?

– Шесть. Эту, – он острым подбородком указал на девушку, которая к этому времени успела сбросить непромокаемые рукавицы и варежки и освободиться от защитной маски, – эту зовут Алина Райдер. Двадцать лет.

Шеель сосредоточил свой взгляд на Алине. Она сняла чехлы с ботинок, расстегнула гетры на «молнии» и стала ногами, одетыми в теплые носки, на чехлы. Ее пальцы, моментально покрасневшие на тридцатиградусном морозе, забегали по пуговицам камуфляжной пары белого цвета. Сняв куртку, она сняла брюки. В таком же темпе и с невозмутимостью на лице Алина освободилась от непромокаемой пары. Бросив мимолетный взгляд на капитана (не передумал ли он), сняла стеганые куртку и брюки. Дело за хлопчатобумажной гимнастеркой. Шеель остановил ее, когда Алина приподняла теплую нижнюю рубашку, обнажая грудь с набухшим соском.

– Достаточно, я все увидел, – сказал он. – Не хочу, чтобы ваши розовые соски посинели. Одевайтесь. Я заметил, рубашка вам велика. Я распоряжусь, чтобы вам выдали на размер меньше.

– Если позволите – на два, – услышал он.

– Почему на два?

– Мечтаю похудеть, господин капитан. Буду есть два раза в сутки.

– Ты будешь есть, сколько положено. Здесь тебе не центр для похудания. Но и растолстеть я никому не дам. Сколько ты уже служишь?

– Четыре месяца, господин капитан.

– Специальность?

– Стрелок мотострелкового батальона.

– Хорошо стреляешь?

– Так точно!

– У тебя будет возможность продемонстрировать свое мастерство. А теперь познакомься со своим штатным оружием.

Шеель подал знак капралу, и тот выкатил из низкого строения противотанковое ружье на коротких лыжах.

– Это твое личное оружие. С ним ты будешь ложиться и вставать, завтракать, обедать и ужинать.

В строю курсантов кто-то хохотнул. Шеель, не оборачиваясь, приказал капралу:

– Обеспечь весельчака минометом.

Население Шпицбергена – немногим больше четырех тысяч. Учебный центр бундесвера насчитывал пятьдесят шесть человек, включая курсантов. Вечером в столовой собрался весь личный состав. Капитан Шеель сидел за офицерским столом и бросал короткий взгляд на крайний справа столик, где сидела Алина. Над мисками с едой клубился пар. Но не потому, что пища была горячей, а потому, что температура в столовой-«сэндвиче» была близка к нулевой. И в помещениях, включая классные комнаты, не лучше. Четыре с половиной месяца здесь равнялись четырем годам в обычных подразделениях.

– Райдер, – позвал он, когда Алина, покончив с ужином, встала с места.

– Да, господин капитан.

– Я ознакомился с вашим личным делом. В нем сказано, что вы – скалолаз.

– Так точно.

– Здесь немало мест, где вы сможете продемонстрировать свое мастерство. – Он помолчал, припоминая, что повторился.

Назавтра Алина, привязав к ботинкам жесткие насадки, легко преодолела сначала пятнадцатиметровую ледовую вертикаль, а потом оставила позади восьмидесятиметровый пик высшей степени сложности. Она буквально поняла приказ капитана не расставаться с оружием и на ледовую вершину поднялась с пятнадцатикилограммовой винтовкой. И на пике осталась женщиной, но не бойцом, послав Ларсу Шеелю воздушный поцелуй.

Шеель оставил Хорста Кепке одного и присоединился к Алине. Указал рукой на высшую точку карниза, где круто вверх уходила ледовая стена. Со стороны казалось, он срисовывает очертания гор на прозрачное стекло.