Михаил Нестеров - Скалолаз

Лемке облегченно вздохнул, пропустив очередную грубость:

– Спасибо, доктор. Я всегда завидовал врачам.

– Пожалуйста. Но я лишь маленький фельдшер, – Алина сблизила пальцы. – Бывший.

– Но ведь фельдшеров иногда называют докторами.

– Только иногда.

Она вернулась к Шеелю, который смотрел на вершину горы и беззвучно шевелил синеватыми от мороза губами. Алина оторвала его от несбыточной мечты, и Ларс при звуке ее голоса скатился вниз огромным снежным комом.

– Знаешь, Ларс, есть инвалиды первой, второй группы. А в твоей команде просто инвалиды группы.

Шеель звонко рассмеялся.

Он объявил перерыв и по истечении получаса поднялся на ноги. Прохаживаясь перед командой, озвучил план действий.

– Нам необходимо держать дистанцию в один дневной переход – не меньше, чтобы избежать преждевременного конфликта, догони нас штурмовая бригада Кроужека. Лагерь разобьем там, – капитан указал на снежный карниз, где выступом протянулась цепочка каменных нагромождений. – Ветра там нет. Сейчас для нас важно не столько время, сколько дистанция – расстояние от базового лагеря чехов. Но разрыв будет происходить медленнее, так как мы идем вверх. Но я все же думаю, что нам предстоит всего два перехода, максимум три. Слышишь, Дитер?

Лемке понуро кивнул и что-то пробормотал под нос.

Алина тронула Шееля за руку:

– Ларс.

– Что?

– Лучше будет, если мы еще сегодня сумеем подняться во-он на тот склон. Стена там практически вертикальная, но много уступов. Сил у меня пока достаточно, и я сумею забраться туда и закрепить веревки.

– Боюсь, до темноты не успеем, – ответил командир.

Алина твердо посмотрела на него:

– Успеем.

Шеель отчего-то отвел глаза и не без доли равнодушия ответил:

– Как скажешь.

…Алина переобулась в легкие ботинки, по-мужски поплевала на руки и смело подтянулась, поджав ноги и тут же отталкиваясь ими от шероховатой поверхности скалы. Пальцы зацепились за едва приметный выступ. Алина поискала глазами следующий и нашла его вверху, на расстоянии полуметра от вытянутой левой руки.

Отпустив левую и правую ногу, Алина зависла над Кепке, который провожал ее глазами. Он невольно сделал шаг в сторону, потому что женщина практически ни за что не держалась, и Хорст боялся, что она грохнется на него.

Но Алина, оттолкнувшись, быстро зацепилась левой рукой за выступ, отпуская другую руку и ногу.

«Вот стерва!» – Кепке с восхищением смотрел на скалолаза «в юбке».

Пока он пребывал в упоении, Алина повисла на руках на высоте четырехэтажного дома. Через шею у нее перекинут витой нейлоновый канат диаметром в один сантиметр, выдерживающий груз весом в две тонны, за поясом альпинистский молоток для вбивания костылей и крючьев.

Алина поднималась без страховки, хотя по ходу подъема можно было бы вбивать костыли и, пользуясь отрезком шнура, закрепленного на поясе, пропускать его через клапан карабина, страхуя себя от возможного падения. Поднималась смело и красиво, на короткие мгновения зависая в воздухе.

Еще несколько секунд – и Алина уже стояла на ровной площадке.

Она вбила крюк, завязала узел на одном конце шнура и, сделав двойную петлю, закрепила поверх узла. Потом потянула шнур через клапан карабина, прикрепленного к крюку. Другой конец шнура внизу поймал Кепке.

«Ты или я?» – спросил он глазами у Шееля.

«Ты», – усмехнулся командир. И напутствовал помощника:

– Ни пуха тебе, ни пера, Хорст.

Кепке взялся за веревку. Теперь настала его очередь «показать класс». Он взбирался на скалу без видимых усилий. Но казался не альпинистом, а бойцом группы антитеррора. Скорее всего потому, что на нем, в отличие от товарищей, включая командира, была темная одежда. Плюс автомат за спиной и упряжь с ножнами на бедре.

И вот он уже стоит на краю, бросает Алине: «Привет, крошка», чувствует в своей руке влажную ладонь Алины.

– Привет, мой грубиян. – Она вдруг подалась вперед, и Хорст, теряя равновесие, ощутил свой желудок в районе кадыка. Он под углом навис над пропастью, упираясь ногами в самый ее край.

Глаза Алины горели. А ладони влажные. Хорст почувствовал, как его хватка слабеет, ладонь начинает предательски скользить. Он другой рукой намертво вцепился в запястье Алины:

– Да ты чокнутая!!!

– Отпусти, – спокойно произнесла Алина. – Больно.

– Отпустить?!! – Сейчас Кепке отмерял жизнь мгновениями. – Ты, дура!

– А давай упадем вместе?

Она придвинулась еще ближе. Кепке вытянулся над пропастью чуть ли не в горизонтальном положении. Он во все глаза смотрел на женщину и читал на ее лице решительность. Целую вечность длились короткие секунды, за которые в глазах Алины произошла перемена. Животный страх Хорста работал на пределе, и он уловил в черных зрачках ненормальной подруги колебание.

Она неожиданно схватила его за рукав черного пуховика и резко дернула на себя. Хорст растянулся на снегу.

– Ладно. – Она брезгливо посмотрела в его полные ужаса глаза. – Теперь за работу. Ларс не любит ждать.

– Алина! – прошипел Кепке, найдя в себе силы приподняться на локтях. – Ты должна запомнить одну вещь: когда-нибудь я убью тебя!

– Знаешь, я почему-то верю. Ты можешь сделать это после того, как мы поднимем остальных.

Какой там Уэдж! Какой склон!

Вот именно склон! Сергей только склонял эти красивые слова, зная о массиве Канченджанги только теоретически, держа, впрочем, в голове расстояния. Но как только огляделся вокруг, тот путь – через склон Уэджа, а потом через морену, где он рисковал получить по голове камнем, – вдруг обрел реальные очертания. И снова сравнение. С Сахарой. Пожалуй, предместья Канченджанги были ничуть не меньше.

Он стоит на плато. Впереди карабкаются муравьиные фигуры немцев, сзади, того и гляди, появится штурмовой отряд… кого? Черт их знает, но, наверное, тоже не лучше – с автоматами и бритыми затылками.

А его далеко видать. Со всех сторон.

– Вот чертовы Гималаи, спрятаться негде, – Сергей вторые сутки разговаривал сам с собой, и это начало превращаться в привычку. – Куда идти? Покорять? Кого – Кангбахен, мать его? Сухову хорошо было – ходит с чайником по пустыне, джигитов откапывает, Абдуллы не боится, потому что знает – брать его надо через трубу.

Через трубу. Память вернула его на четыре года назад, к горному учебному лагерю, где заперли себя боевики Тохарова. Показала нервного капитана Максумова: «Тохарова через трубу не возьмешь, у него пулемет». Потом – майора Рогозина: «Как раз через трубу и будем его брать. Готовься к работе, Сережа». И снова майор, но спустя какое-то время: «Доволен своей работой?» – «Очень устал, товарищ майор».