Сергей Соболев - Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

– Валяй. Мне все равно.

– Так вы… ты… у тебя – первая ходка? – догадался Леха. – Тебе уже прозвище какое-нибудь дали? Погоняло по-ихнему.

– Не знаю. Нет, наверное.

Леха скрылся на минуту, смыл под струями теплой воды мыльную пену, затем вновь попытался возобновить разговор:

– Вообще-то здесь круто, я даже не ожидал. Наверное, в какую-то показательную зону попали… Слух прошел, что кто-то на пересылке разбил морду Шлепе. Гнилой пацан, вредный, злой… Поделом ему! Так у тебя, Сергей, значит, пока нет прозвища?

Анохин почувствовал легкое раздражение.

– Ты, часом, парень, не в «абвере» работаешь? – спросил он.

Парень, кажется, нисколько не обиделся на его реплику.

– Не, я с ними не дружу, – замотал он стриженой башкой. – Я к чему веду? Будет лучше, если ты сам придумаешь себе погоняло. Здесь, на зоне, от таких вещей очень многое зависит. Когда придумаешь, скажи мне, а я разнесу , может, и приживется. Кстати, ты где служил, капитан?

– В морпехах, – сказал Анохин.

– Круто! – с невольным уважением посмотрел на него Леха. – Ну так че голову ломать?! Вот так и объявим тебя при первом удобном случае – Морпех!

Прямо из душевых Анохина и Леху, чистых, приодетых в новую тюремную робу, повели в пищеблок. На груди, с левой стороны куртки, на материю при помощи специального красящего состава – фосфоресцирующего и не отстирывающегося в воде – у каждого из них было нанесено что-то вроде порядкового номера.

У Анохина «В-10», а у его нового знакомого – «В-4».

В столовке они застали еще восемь зэков из числа тех, кого доставили вместе с ними из кировской пересыльной. Хотя они все были выстроены вдоль облицованной кафелем стены пищеблока – лицом к стене, руки назад – и переодеты в ту же новенькую черную робу, Анохин сразу же признал среди них четверых знакомых ему по Вятскому СИЗО личностей: Синего, Крюка, Гамадрила…

Крыса, с распухшим, заклеенным пластырем носом и синяками под глазами, тоже был здесь.

Завидев эту гоп-компанию, Анохин сразу же внутренне подобрался.

Помещение столовки, сравнительно небольшое по площади, удивило своей стерильной, ненашенской чистотой.

Посередке размещался довольно длинный стол с крепкими деревянными лавками, привинченными к полу. В противоположной от входа стене виднелась «амбразура» – она пока была заперта. Со той стороны просачивались довольно аппетитные запахи местной кухни…

Все это выглядело довольно странным; здесь было над чем поразмыслить. Но Анохину, как и некоторым другим из присутствующих, сейчас было не до этих наблюдений.

Похоже, здесь дожидались лишь появления номеров «В-I0» и «В-4», потому что едва их ввели в столовку, как надзиратели дали команду рассаживаться за столом. Но не так, чтоб произвольно, а на пронумерованные места на лавках, совпадающие с номерами, которые были выведены на куртке тюремной робы каждого зэка.

Анохину выпало место на правом фланге, спиной ко входу и лицом к «амбразуре». Двое зэков, «В-l» и «В-6», знакомые Анохину лишь по последнему этапу, подчиняясь команде надзирателей, направились к распахнувшейся «амбразуре» – этим двоим выпало сегодня быть «бочковыми».

Напротив Анохина, через стол, уселся на отведенное ему место Крыса (его погоняло, как выяснилось, Шлепа). Битый, с распухшим носом и заплывшим левым глазом.

Номер Крысы – «В-5».

Слева от Анохина, под номером «В-9», оказался браток Крюк, родом откуда-то из Московской области, не очень умный, но физически крепкий парень. Взглянув на Сергея, он, пользуясь тем, что находится спиной к надзирателям, характерным жестом чиркнул себя ногтем по горлу: «Все, борзый фраерок, начинай молиться…»

Они все, включая Анохина, думали, что после приема пищи их определят в одну общую камеру.

«Бочковой», разлив первое – это была уха – по глубоким оловянным мискам, которые единственно напоминали видом стандартную лагерную посуду, поскольку ложки и вилки, как и стаканчики под питье, были пластиковыми, уселся на свое место и принялся хлебать довольно недурственную ушицу.

Некоторые из зэков тут же к нему присоединились.

Синий и его кореша, хоть и взяли свои ложки, приступать к трапезе не торопились: они угрюмо, исподлобья, смотрели на «борзого фраера». Анохин сидел в расслабленной позе, не глядя конкретно ни на кого из присутствующих. И в то же время держа их всех в поле зрения. Леха, продолжая хлебать уху, тоже незаметно наблюдал за соседями.

Рука Крысы метнулась через стол к миске Анохина.

Подвинув ее поближе, он чуть привстал, затем смачно плюнул в анохинскую миску. А затем, по-крысиному ощерив верхнюю губу и обнажив передние металлические зубы, свистящим шепотом сказал:

– Жри, коз-з-зел!! Продолжим уже в камере!..

Он еще щерил рот в усмешке, когда миска с горячей ушицей – и с его собственным плевком – полетела ему прямо в рожу. Возможно, Крюк полагал, что «борзый» сцепится с Шлепой или что быстро вмешаются надзиратели – дубинка в руке, электрошокер и пистолет в поясной кобуре, – поэтому первый удар, локтем в лицо, он пропустил. Не сильно эдак получилось, тычок, а не удар…

Чтобы обеспечить себе пространство для маневра и будущей драки, Анохин, пользуясь преимуществом своего места, первым выбрался из-за стола.

Крюк, пропустивший нежданный удар локтем в лицо, яростно матюгнулся и тут же вскочил с места. Анохин встретил Крысу, который и вправду, как бешеная тварь, метнулся к нему, резким ударом ноги в грудь. Увернулся от хука справа, которым попытался угостить его братец Крюк, выставил блок еще раз и тут же хрястнул правой экс-боксера по челюсти, да так, что у самого рука заныла…

Краем глаза он все же наблюдал за тем, что творилось вокруг. Хитрожопый Клещ (Синий) оставался на месте, возможно, он полагал, что остальные трое сами способны справиться с «борзым», либо же дело заварилось не по тому сценарию, что был ранее расписан. Крыса после полученного удара пытался встать на ноги. Гамадрил, рванувший со своего места, вдруг споткнулся, опустившись разом на четыре кости – неужели это Леха-Дизель подставил подножку?! Что же касается надзирателей, то момент начала драки, похоже, они упустили.

Не дожидаясь, когда Гамадрил выпрямится, Анохин, подскочив к нему, въехал этому крупному парнише коленом в голову. И угодил прямо в его тупой медный лобешник!..

Дизель тем временем умудрился выплеснуть остатки ухи в рожу Крысе, который все еще норовил подобраться к «борзому» с тыла и побольнее его цапнуть.

Синий и еще двое стали медленно приподыматься из-за стола. На чьей стороне они намеревались выступить, гадать не приходилось. Так что буза затевалась нешуточная..

Анохин вдруг услышал один за другим два хлопка: «пуфф»… «пуфф»… Первый глоток хлорпикрина показался ему на вкус ядреной русской горчицей! Прежде чем в глазах началась нестерпимая резь, он успел увидеть, что кто-то снаружи запер дверь столовки и что броняшка «амбразуры» тоже опустилась…