Сергей Соболев - Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

– Сколько времени Глебов провел в Германии?

– Немногим более года. Светлана летала к нему в Мюнхен два или три раза… Но к окончанию этой его… командировки их отношения окончательно разладились.

– Они собирались развестись?

– Инициатором здесь является Игорь. Он, кстати, писал мне из Германии. Просил прощения, называл себя глупцом… ну и так далее. Я не отвечала. Вернее, написала одно письмо, очень короткое. После этого он какое-то время мне не писал, и объяснились мы несколько позже, месяца через два после его возвращения из Германии… Случилось это в октябре прошлого года. Игорь сказал, что он намерен подать документы на развод. Говорил, что его зовут работать в крупнейшую немецкую клинику в Мюнхене. Что он там уже обо всем договорился, что к Новому году желательно переехать в Германию и что зарплата его будет составлять в первый год не менее шестидесяти тысяч евро ежемесячно плюс бонусы. И что если мы только захотим, то сможем навсегда там остаться, перевезя постепенно в Мюнхен родственников.

– Кроме Светланы, естественно? – усмехнулся Швец.

Данилова печально улыбнулась:

– Я тогда Игорю не сказала ни «да», ни «нет». Он ведь оставался женатым мужчиной, да к тому же мужем моей родной сестры… Кстати, от того же Глебова, неделями двумя позже, когда мы встретились с ним в следующий раз – Игорь сам приехал в Сергиев Посад, – я узнала… кое-что о моей сестре…

– Например?

– О том, что пока он работал в Германии, у Светы… был роман с Абросимовым, который не прекратился даже после его, Игоря, возвращения домой. Я вот только не уточнила, с каким именно Абросимовым «крутила» Света: со старшим или с младшим…

Глупо было бы делать вид, что он никогда не слышал этой фамилии. Тем более, что сама Данилова указала ее в «шпаргалке».

– Абросимов там… в этом их фонде, наверное, большая шишка? – выдержав паузу, сказал Швец. – Говорите, их там двое?..

По его прикидкам получалось, что том у Абросимову, тому жутковатому типу, что заведовал в конце сороковых и начале пятидесятых расстрельным «бутовским» полигоном, сейчас, будь он еще жив, было бы восемьдесят с хвостиком, а то и все девяносто. В таком возрасте не то что крутить романы с молоденькими женщинами, но даже участвовать в делах отставных и действующих гэбистов как-то уже поздновато… Да, вряд ли это тот Абросимов, о котором что-то бормотал малость тронувшийся умом Леонтьич. Скорее всего однофамилец… вернее, однофамильцы, поскольку их двое.

– Старший, Николай Дмитрич, если судить по довольно редким высказываниям на эту тему Светланы, если и не де-юре, то де-факто является руководителем фонда. – Данилова, как показалось Валере, вновь бросила на него испытующий взгляд. – О младшем, которого, кажется, зовут Дмитрий… Дмитрий Николаевич… Известно, что он работал в управлении, которое заведовало системой тюрем и трудовых лагерей. Еще в ту пору, когда местами лишения свободы занималось МВД…

– Сейчас ГУИН входит в структуру Минюста.

– Я не разбираюсь в таких делах, – почти равнодушно сказала Данилова. – Знаю только, да и то со слов Глебова, что с кем – то из этих двоих Света в ту пору поддерживала оч-чень близкие отношения…

Валера по просьбе Даниловой рассказал о своем единственном контакте с ее старшей сестрой. Потом, покончив с этим эпизодом, в свою очередь, поинтересовался:

– Маша, а было такое, чтобы сестра вам… угрожала?

Данилова ответила без запинки:

– Нет, такого не было. После того, как Игорь куда то запропастился, я пыталась поговорить с ней начистоту… но куда там! В последний раз, когда мы виделись, Света обозвала меня дурой, сказала, чтобы я не лезла в ее семейные дела и не поднимала бучу на ровном месте.

– А сам Глебов что? Он так ни разу не позвонил вам за последние полгода?

Всхлипнув, Данилова покачала головой.

– И ни строчки не написал?

Она опять покачала головой.

– У нас ведь уже все было договорено, – чуть позже, придя в себя, сказала Данилова. – Игорь даже подал документы на развод! Он, правда, говорил, что его не очень-то хотят отпускать из балашихинского филиала, просили хотя бы до весны еще поработать… Но сам он был с этим категорически не согласен! Ну а дальше случилось то, о чем я вам уже рассказывала: Игоря куда-то перевели или даже услали, как я подозреваю, насильно…

– Этот НПК «Новые индустриальные технологии», он, наверное, имеет еще какие-то филиалы, кроме балашихинского?

– Контора эта закрытая, режимная, недостучишься… Как и фонд, в котором трудится Светлана. Родители Игоря, как я уже говорила, время от времени получают короткие записки: «У меня все в порядке… тружусь… очень занят… по возможности позвоню или даже напишу подробное письмо…»

– Сейчас можно позвонить даже с Северного полюса, – хмыкнув, сказал Швец. – И маляву, если угодил в изолятор или крытую, с каким-нибудь сообщением о себе отослать на свободу не проблема.

– Вот и я так думаю. – Данилова встала с кресла, открыла шкаф, порылась на полке, а затем выложила на стол перед Валерой конверт. – Я уже говорила, Валерий, что ваша помощь в этом деле… деле поиска…

– Розыска, – уточнил Швец, не притрагиваясь к конверту.

– Пусть будет так… Возьмите в качестве аванса пять тысяч долларов. В декабре Игорь положил на мой счет в одном из московских банков двадцать тысяч долларов США. Он сказал – «на всякий пожарный». Я не хотела их тратить, но вот… приходится.

Поскольку хозяйка не садилась в кресло, Валере тоже пришлось встать. В сущности, разговор закончен. Эта молодая женщина хочет, чтобы он по своим каналам «пробил» нынешнее местонахождение Игоря Глебова. А для этого придется в той или иной форме потревожить не только секретную лавочку в окрестностях Балашихи, но и, что вероятнее всего, поинтересоваться деятельностью больших и суровых дядек из фонда, любой из которых может доставить Швецу массу неприятностей.

Решиться на такие дела в одиночку, без санкции руководства?

Надо быть совершенным идиотом и при том еще сильно не любить себя…

– Это только аванс, – заметив его колебания, сказала Данилова. – Как только вы добудете информацию о возможном местонахождении Игоря Глебова, я передам вам еще пять тысяч… А после его освобождения – еще десять. Ну и сам Игорь Валентинович, я уверена, если все закончится благополучно, выплатит уже от себя вам дополнительную премию.

– Денег пока не нужно, Маша, – сказал Швец, направляясь к выходу (кто бы знал, что стоило ему, нищему менту, гордо завернуть аванс в пять штук американских рублей!). – Сами мне не звоните, ни на служебный, ни на сотовый! Никакой самодеятельности, слышите! Ждите меня здесь, на съемной квартире, в среду, с семи вечера! Если нужно будет встретиться раньше или перенести следующее наше рандеву в другое место, я сам об этом сообщу!..