Александр Тамоников - Удар «Стрелы»

Витек упал на колени, взмолился:

— Ринат, Халим! Прошу, не убивай. У меня семья. Клянусь, я никогда и никому не расскажу, кто жил у покойной Галины. Буду молчать. Степана закопаю. Тебя никто не будет искать.

Халим усмехнулся:

— Это ты точно заметил. Меня искать не будут. Искать будут вас. Возможно, найдут уже завтра. Меня это вполне устраивает. Или молись, сука, или поднимись и умри, как мужчина!

Но Витек, наоборот, упал в пыль лицом, забился в истерике, повторяя одно и то же:

— Прошу, пощади! Пощади, ради всего святого!

Дикой, перекосив рот, брезгливо выстрелил в затылок бывшему соседу:

— Не хочешь, как мужчина, сдохни, как шакал.

Дождавшись, пока прекратятся судороги, Халим обыскал труп Виктора. Забрал свои шесть тысяч, выданные водителю в качестве аванса. Оттащил трупы в рощу, бросил в первую подвернувшуюся канаву, туда же полетел и очищенный от отпечатков ствол. Забросал канаву ветвями близрастущих молодых берез. Вышел на грунтовку, сел в машину. Открыл бардачок. Увидел чистые бланки доверенности. Заполнил один из них на имя Рината Ибрагимовича Гулимова. Завел двигатель. «Фольксваген», несмотря на ветхость, работал как часы. Проехал до ближайшей опушки, развернул иномарку и вскоре влился в транспортный поток трассы. В Батайске оставил машину, убрав с руля и ручек салона отпечатки своих пальцев. Прошелся по дороге. Увидел идущую в сторону Ростова «Волгу». Такси! Поднял руку. Машина остановилась. После небольшого торга таксист доставил клиента в город. На подъеме Халим попросил таксиста остановиться. Оттуда, достав аппарат спутниковой связи, вызвал абонента, находившегося в Пуштарском ущелье далекого Афганистана:

— Шейх? Халим!

— Рад тебя слышать, брат! Как дела?

— Нахожусь в Ростове!

— Это хорошо! Надеюсь, следы за собой зачистил как следует?

— Сегодня погоню за мной не устроят точно!

— Этого достаточно! Вылетай в Таджикистан немедленно, сообщив в Актебе перед посадкой на борт время убытия. Чтобы люди Абдулло в Душанбе успели встретить тебя.

— Я все помню, шейх!

— Это хорошо! Жду тебя!

— До свидания, шейх!

— До свидания, Халим!

Отключив станцию и упаковав ее в кейс, переложил пачку долларов в карман куртки. Российские деньги почти кончились, осталось около двухсот рублей. Поднялся к трамвайным путям. Увидел надпись «Обменный пункт». Обменяв две тысячи долларов, без труда поймал такси. Доехал до аэропорта. Внимательно изучил расписание. Купил билет на рейс в 20.40. Подумал, хорошо, что лететь предстоит на «Боинге-735», который уже в 22.25 доставит его в столицу России. Точнее, в Домодедово. Оттуда в Душанбе придется лететь российским «Ту-154». В последнее время эти самолеты стали часто падать. Вот будет история, если Дикому, прошедшему и огонь, и воду, и медные трубы, суждено закончить жизнь среди обломков разбившегося лайнера. Но что это за мысли? Все будет хорошо! Халим, перекусив в одном из многочисленных кафе аэропорта, стал ждать объявления регистрации и посадки на нужный борт.

Из Москвы Халим вылетел ночным рейсом в 02.20. В Душанбе прибыл в 7.30 по московскому времени, или в 10.30 по местному. Его встречали возле трапа. Человек, подошедший к бандиту, сошедшему на бетон, представился Шавлатом:

— Я от Абдулло, уважаемый Халим! Ассолом аллейкум!

Дикой тоже поздоровался и поинтересовался:

— Ва аллейкум ассолом, как узнал меня, Шавлат?

Встречающий ответил:

— По фотографии!

— Но я всегда снимался с бородой, а сейчас выбрит.

Шавлат улыбнулся:

— Бороду можно отрастить, сбрить, глаза не изменить. И потом, кейс. Вы рисковали, идя с ним к таможенникам.

— Ничуть! Документы в порядке, а деньги? Я сумел бы объяснить, откуда они и кому предназначены, подтвердив объяснение очень убедительными документами. В худшем случае потерял бы немного времени.

— Хоп! Вам не придется никому ничего объяснять, джип, что стоит левее автобуса, к вашим услугам.

— Тем лучше!

— Абдулло ждет вас!

Халим спросил:

— Мы едем сразу в Актебе?

— А что, у вас есть дела в Душанбе?

Дикой строго взглянул на встречающего:

— Неприлично, Шавлат, на вопрос отвечать вопросом!

— Извините! Да, мы планировали сразу же после вашего прибытия из Москвы отправиться в Горный Бадахшан.

— Сколько времени займет дорога?

— Вечером будем на месте.

И добавил:

— Где-то в районе одиннадцати часов. Сама дорога займет меньше времени, но нам не избежать проверок на местных постах. От них никакого вреда, проверки — имитация, но время отнимут. Однако в джипе путь в Актебе вас не сильно утомит.

— Хорошо! Достаточно разговоров.

— Прошу в машину!

Халим прошел к «Форду». Занял место на заднем сиденье. В багажном отсеке на откидных креслах сидели двое молодых людей, вооруженных автоматами. Шавлат устроился на месте переднего пассажира. Джип беспрепятственно покинул территорию аэропорта. До Актебе добрались к 21.30, с опережением графика. «Форд» въехал в открытые ворота особняка, стоявшего на окраине города. Остановился во дворе. Халим знал, что раньше эта усадьба принадлежала Саиду, человеку Абделя, казненному вместе с семьей по приказу шейха за то, что не обеспечил проход в город отряда Тамерлана, которого хорошо знал Дикой. Приговор Абделя привел в исполнение Абдулло. Он занял не только должность Саида, но и его дом, и сейчас стоял в полевой форме перед открытыми створками резных дверей центрального входа. Халим вышел из машины.

Абдулло поспешил навстречу. Его физиономия расплылась в угоднической улыбке:

— Ассолом аллейкум, многоуважаемый Халим! Рад принять тебя в нашем городе. Ты для нас желанный и почетный гость. Все, что здесь принадлежит мне, в равной степени принадлежит и тебе!

Халим ответил на речь Абдулло:

— Салам! Сейчас мне, кроме контрастного душа, сытного ужина и хорошего косяка, ничего не надо.

— Ты ни о чем не забыл?

— В смысле?

— А как насчет прекрасной феи, что превратила бы твой отдых в сладостное наслаждение?

— У тебя есть такая?

— Специально для дорогого гостя в усадьбу доставлена юная красавица Алиса!

— Она что, наложница?

— Да! Ей четырнадцать лет, но она уже вполне оформилась и еще не знала мужчины. Родители Алисы погибли. Ее отец отказался служить святому делу. Хотел остаться в стороне, чистеньким. Но такое было возможно при Саиде, но не при мне. За малейшее неповиновение я наказываю строго. Смертью наказываю. Жены, если они не молоды и не могут усладить моих воинов, делят участь мужей, как и дети по мужской линии. Молодые жены и дочери казненных, равно как и все их имущество, переходят в собственность организации сопротивления действующей марионеточной власти.