Сергей Воронин - ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

- Как же — расширяется, — хмыкнул Игорь. — Наоборот, слепыми становятся.

- Вот, кстати, зрение — хороший пример. Если человек начинает хуже видеть от себя, это значит, что смотреть ему нужно в другую сторону, так ведь? То есть, получается, в себя? Вам, конечно, всё это трудно сейчас… Я убеждён, что чем старше буду становиться, тем лучше буду понимать этот мир и себя. Так что мой эталон ещё где-то там, впереди. И я к нему стремлюсь.

Жизнь, ребята, это марафон. Важно пройти всю дистанцию. По возможности максимальную. И прийти к финишу так, как приходят победители. А знаете, как приходят к финишу победители? Со счастливой улыбкой и сознанием своей силы.

- А если не прошёл всю дистанцию? — упрямо спросил Грачёв. — Тогда что?

- Не знаю, Сережа. Я не знаю про других. Я могу знать только про свой марафон. А ты — только про свой. Может быть когда-нибудь я и научусь понимать про других. Может быть… Я… Нет. Всё, достаточно. Ну вы поняли хоть что-нибудь?

Ну, в общем, лично я не особенно тогда что-то понял. И причём тут День победы? Но перед кроссом случилась интересная вещь — я усиленно думал про то, что надо как-то победить, надо что-то придумать, тактику поменять, что ли? Неужели Сиваков такой непобедимый? Да быть того не может. Думал про эту счастливую улыбку победителя. Где силы-то на неё взять?

Вспоминал то, что нам рассказывал про бег и вообще про энергозатраты Михаил Иванович. Теория являлась его собственной. В ней не было про ограничители в голове, посвящалась она физиологии. Весёлый тогда грузанул нас терминологией про молочную кислоту и прочее, так что я толком ничего не понял. И тут вдруг всё стало на места. Я просто попытался представить как бы это рассказал ЕП. Без молочных кислот и прочих психофизиологических терминов. И как раз на примере бега очень хорошо всё подходило. С учётом моих личных наблюдений за собой на утренних пробежках. Всё-таки несколько месяцев уже каждый день бегали. Надо было просто голову включить. Я тогда не смог бы, конечно, так чётко сформулировать, как могу сейчас, но базовые понятия уже все оказались при мне.

Смысл такой — человек совершает действия с помощью мышц. На это расходуется энергия. Энергия вырабатывается главным образом из кислорода, который мы вдыхаем. Это базовое наше топливо, мы, по сути, ездим на воздухе, всё остальное — присадки. А главный строительный элемент в организме — это вода, она как песок на стройке, а уже связывающий песок цемент делается из еды. Так примерно. Ну да ладно. Нас интересует бег. Во время бега ничего не строится, там только сгорает уголёк, который мы уже закинули.

Представим бегущего человека как паровоз. Уголь горит, и паровозик едет. Вернее, горит не сам уголь, горит, по сути, кислород, а уголь только способствует процессу. Всё остальное нас не особенно интересует: что огонь нагревает котёл, пар толкает поршни и так далее. Главное — кислород поступает, уголёк закинут, паровозик едет из своего Ромашково.

У паровозика есть регулятор скорости. И он двухрежимный. В первом режиме скорость варьируется количеством поступающего кислорода. Машинисту хочется ехать побыстрее, он говорит об этом кочегару, кочегар понимает и начинает подкидывать больше уголька, чтобы могло сгореть больше кислорода.

Но машинисту нужно или просто хочется ещё быстрее. А кочегар уже всё. Быстрее подкидывать уголёк он просто неспособен, он на максимуме своих возможностей. И тогда машинист давит на секретный рычаг управления скоростью. Есть у него такой. И в дело вступает электродвигатель, который также имеется у нашего паровозика. Электродвигатель этот работает от аккумулятора. Паровозик прямо летит дальше. Но летает он недолго. Энергия в аккумуляторе довольно быстро заканчивается. А дальше происходит следующее — скорость паровозика резко падает или он вообще останавливается. Хотя, казалось бы, почему? Ну ладно, электродвигатель не может работать, потому что сдох аккумулятор, но кочегар-то остался? Вон как лопатой энергично машет? Просто тут в дело вступает древнее правило, которым руководствовались при проектировке паровозика. А оно гласит — аккумулятор должен быть всегда полностью заряжен. Потому что он не для баловства, а для экстренных ситуаций. А экстренная ситуация, в которой паровозику могут наступить кранты, в любой момент способна приключиться. Так что — извольте сначала зарядить! И на зарядку уходит практически вся энергия, получаемая от сгорания кислорода. Так что хоть кочегар и машет лопатой как заведённый, но паровозик наш может ехать только со скоростью черепашки. И ничего тут пока не сделаешь.

И машинисту нужно всё это иметь в виду и дёргать за секретный рычаг очень обдуманно и расчётливо.

Что можно натренировать? Тренировками можно увеличить ёмкость аккумулятора. Но не очень значительно, не прямо так, чтоб в разы. Тренировками можно отладить и закалить систему поршней и прочих передаточных механизмов. Тренировками можно прокачать кочегара, чтобы он не совершал ни одного лишнего движения, попадал в тайминг и был идеальным исполнителем. Но самое важное — тренировками прокачиваем машиниста. Во-первых, для того, чтобы он находил подходящие ободряющие слова для кочегара, усиливающие его желание стараться. А во-вторых — чтобы он научился правильно пользоваться этим секретным рычагом. Дело в том, что если расходовать энергию аккумулятора понемножку, грамотно, то он будет успевать дозаряжаться, а паровозик ход сильно не успеет сбавить, благодаря инерции движения и довольно быстрой дозарядки аккумулятора. Но эту меру машинист должен чувствовать прямо очень тонко, чуть переберёшь или начнёшь частить с этим рычагом и приехали, придётся заряжаться нормально, скорость потеряется, кочегар от этого расстраивается — он то всё время старался, начинает раздражённо бросать свою лопату и проклинать бестолкового машиниста.

Понимаю, что ЕП это объяснил бы гораздо лучше и короче, извините.

В общем, я тогда всё вдруг это понял почти перед самым стартом. Прямо и представил себя этим паровозиком. Сиваков обычно ускорялся со старта. Отрывался и уходил. А мы бежали привычным нам темпом утренних пробежек. Раньше за Сивым некоторые пытались увязываться, но быстро дохли и в итоге приходили последними. Так что уже никто и не пытался. Как-то все признали, что у Сивакова недостижимые способности и смирились. Может и правда кочегар у него был какого-то последнего уровня. Машинист так точно был мастером, это понятно. Но возможно и мой так попробует? — подумал я. Только нужно аккуратнее.

Я не стал пытаться сразу удержаться за Сиваковым, но и из основной группы вырвался, чтобы не зависеть от их темпа. Кроссовки скользили на стремительно превращающемся в кашу свежевыпавшем снеге, сзади шумно дышали мои однокурсники, а Сиваков давно скрылся за поворотом. И я начал потихонечку ускоряться, внимательно прислушиваясь к себе. Ускоряюсь и потом замедляюсь для восстановления, ускоряюсь, замедляюсь. Я прямо представлял внутри себя этот аккумулятор. Ускорялся и замедлялся я, делая шаги шире или короче, дыхание старался держать ровным и всё время одинаковым. И так я увлёкся этими самонаблюдениями, что даже и успел немного забыть о цели эксперимента. Так что даже удивился, когда обнаружил впереди мотающуюся спину Сивакова. Голова у него была вжата в плечи, уши лопушились, руки довольно низко опущены и он ритмично помахивал ими в такт бегу. Как-то беспечно даже. И мне вдруг захотелось незаметно подкрасться к нему. Тут я впервые совершил ошибку и перестал внимательно прислушиваться к себе. Спина приближалась, я чувствовал азарт, мне казалось, что сил у меня полно, на всё хватит. Впереди показался очередной поворот, нужно было успеть догнать до поворота, чтобы остаться незамеченным. Мне это теперь казалось крайне важным. Внезапно Сивый обернулся, будто что-то почувствовав, заметно вздрогнул, увидев меня, и рывком ускорился. Мой азарт встрепенулся ещё сильнее. Я тоже ускорился. И тут у меня случилось озарение. Я понял, что случится дальше. Догоню его. Догоню и встану на дозарядку. Именно так всё и будет. И кто-то трезвый и спокойный внутри меня тихо сказал: "Стоп. Не суетиться". И я послушно укоротил шаг. Едва успел. Ещё бы немного и эксперимент закончился. Мне и так пришлось довольно туго — пошёл откат на восстановление и я буквально уговаривал свой организм немного потерпеть и не замедляться сильнее. Убеждал, что и так получится дозарядиться. И как-то всё же убедил. Восстановился. Можно было снова начинать эту раскачку с ускорениями. Я снова почувствовал лёгкость. В это время мне навстречу выбежал Сиваков, который уже миновал разворот и возвращался к финишу. Оторвался он от меня прилично, мощный рывок совершил. Но я отнёсся к этому спокойно и даже благосклонно ему улыбнулся. Сивый скривился и отвернулся. Дышал он тяжеловато.