Александр Тамоников - Огненное побережье [litres]

– Люблю арабов, – сказал Стрельцов.

– А сам еврей?

– Русский.

– О, русский, облико морале… – широко улыбнулся один из палестинцев.

«Откуда они этого набрались? Советских фильмов насмотрелись, что ли?»

Павел осознал, что торговцы просто так от него не отвяжутся – купишь у одного, остальные не успокоятся. Он обратился к ближайшему:

– Что у тебя есть самого ценного?

Палестинец вынул из сумки ожерелье из полудрагоценных камней.

– Вот. Очень подойдет твоей девушке. – Глаза его засветились надеждой.

– Подойдет, – подтвердил Павел. – Я у тебя его куплю, но с одним условием: вы все от меня отвяжетесь. – Он махнул в сторону остальных торговцев. – Согласен?

Палестинец утвердительно кивнул и крикнул своим коллегам:

– Он у меня ожерелье покупает! Не приставайте к нему!

Они послушались. Видимо, продажа этой цацки считалась очень выгодной сделкой, и они не хотели обижать товарища. К тому же у них появился другой объект для впаривания: к ним подошла парочка, по виду европейских туристов.

Павел отвлек своего недавнего продавца:

– Где тут можно взять напрокат машину?

– Вон там. – Парень махнул рукой вдоль улицы. – Пройдешь квартал, и сразу после перекрестка увидишь площадку. Там машины стоят. Договоришься.

Не пройдя и половины пути, Стрельцов обратил внимание на легковую машину, медленно проезжавшую мимо. Это была та самая машина, которую он видел на стоянке при въезде. «Точно! И женщина с девочкой внутри». Внезапно из узкого проулка выскочили трое. Один их них метнул в машину бутылку, она тут же вспыхнула огнем. Двое других подбежали с противоположной стороны машины и подперли двери, чтобы пассажиры не смогли выскочить наружу. Огонь разгорался, задымились покрышки. Женщина била ладонями в заднее стекло и что-то кричала.

Стрельцов, несмотря на свою эмоциональность и природную расхлябанность, в критические моменты умел концентрироваться на мгновенные и конкретные действия. «Коктейль Молотова, ребенок, женщина, сгорят. Этого нельзя допустить, это не по-нашему», – промелькнуло в его голове, а тело уже начало движение. Первого держателя дверей он сшиб прямым ударом ноги в живот, а второму от всей души врезал кулаком в висок. Оба отлетели на тротуар. Один попытался встать на ноги, другой лежал неподвижно. Не обращая на них внимания, Павел открыл заднюю дверцу машины, выдернул из салона девочку, а следом вытянул за руку женщину. Водитель выскочил сам. «А ведь машина может взорваться!» Взяв девочку под мышку и ухватив за талию женщину, он потащил их прочь от машины. Отдалившись на достаточное расстояние, он остановился. Женщина еще не пришла в себя и всхлипывала, а девочка как ни в чем не бывало подобрала кем-то брошенный шелковый бантик и стала примерять его на голову.

Завыла полицейская сирена, а вскоре подъехал и сам служебный микроавтобус. Один полицейский подскочил к горящей машине с огнетушителем и пустил пенную струю, сбивая пламя. Двое других повязали едва очухавшихся террористов. Третий террорист, который бросил бутылку, успел сбежать.

Внезапно на плечо Павлу легла тяжелая рука. Он обернулся, и глаза у него расширились от удивления – перед ним стоял друз, тот самый Вагиз, с которым они познакомились в поезде. Судя по выражению лица Вагиза, он тоже крайне удивился неожиданной встрече.

– Павел! Это ты их из машины вытащил? – Друз кивнул в сторону пострадавших.

– Я. А что?

– Ты смелый человек, Павел, но нам придется проехать в полицию, чтобы составить протокол. Налицо террористический акт.

Стрельцов лишь пожал плечами – нужно, так нужно.

Допрашивал его важный полицейский чин. Вагиз был рядом. Закончив с протоколом, полисмен сказал:

– Вы действовали профессионально и жестко, спасли от смерти наших граждан. Мы подадим прошение, чтобы вас представили к правительственной награде. Но вот что интересно: вы в СССР случайно в армии не служили? Или в полиции? Вы же из Советского Союза, судя по документам?

– Я старший лейтенант запаса Советской армии, артиллерист по военной специальности, – разъяснил Павел.

Полицейские переглянулись.

– Как у тебя дела с работой? – спросил Вагиз.

– Пока не устроился. Да и гражданство еще не получил.

Полицейские вновь переглянулись.

– Так тебе прямая дорога в ЦАХАЛ, – воскликнул Вагиз. – Зачем тебе другая работа? Артиллерист… Сейчас напряженная обстановка с Египтом, не исключено, что начнутся военные действия. Мы тебе рекомендацию дадим от полицейского управления, но я считаю, что тебя и так примут.

– Я подумаю, – ответил Павел.

– Да тут и думать нечего! – воскликнул Вагиз – он горел желанием помочь этому русскому.

– А почему палестинцы напали на машину? Из ненависти к евреям? – спросил Паша.

– Да ну, по национальному признаку таких действий не совершают. Побить могут, но не взорвать, – возразил Вагиз. – А напали не на машину, а на пассажиров – заказ. Какие-нибудь политические разбирательства или личные счеты. У этой дамочки муж – депутат кнессета. Кому-то, видимо, сильно на хвост наступил, вот и решили отомстить через семью. Зачем только эта мадам приехала сюда?.. Молчит, не отвечает – наверное, что-нибудь интимное. – Вагиз криво усмехнулся.

До границы с анклавом Павла доставили на полицейской машине, а до дома он добрался на рейсовом автобусе. Элис уже пришла с работы.

– Ну и как там? – спросила она. Глаза ее горели любопытством.

Павел подробно рассказал о своем посещении Вифлеема.

– Вечно ты попадаешь во всякие переделки, – резюмировала Элис, выслушав рассказ.

– А ты говоришь, случайное стечение обстоятельств, – парировал Павел. – Просто судьба у меня такая, кривая. А ты со мной как пристяжная кобыла.

– Кобылица, – поправила его Элис. – Так красивее… А ты вправду намереваешься служить в ЦАХАЛ?

– А что в этом плохого?

– С одной стороны, вроде бы хорошо – постоянная работа, и зарплата нормальная. А с другой… – Она передернула плечами. – Решай сам.

Когда супружеская пара вкушала утренний кофе, в дверь позвонили. Элис пошла открывать и через минуту ввела в кухню солидного мужчину в шикарном костюме и при галстуке.

– Это к тебе, – недоуменно проговорила Элис.

– Присаживайтесь, – предложил Павел.

Мужчина опустился на предложенный стул и представился:

– Я Моше Лурия, член кнессета, курирую военное ведомство.

– Слушаю вас. – Павел сразу понял, кто к нему заявился.

– Вы спасли от смерти мою семью. Сколько я вам должен?

Моше вопросительно посмотрел на Стрельцова. А тот аж покраснел от возмущения – все-таки он воспитывался в Советском Союзе.

– А сами вы во сколько оцениваете жизнь своей жены и дочери? Выкладывайте, не стесняйтесь.