Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

— Да, с тобой мы в расчете, дорогой, — подтвердил Николай Демьяненко и добавил: — Но ты уже взрослый мужчина и должен отвечать…

— И за что это, интересно, я еще должен отвечать? — перебил его Виктор.

— За результат предстоящего матча, Витенька, — сказал Демьяненко.

Виктор Олифиренко только нервно сглотнул.

— Ты хочешь, чтобы я сдал матч?! — немного придя в себя и перейдя на «ты», возмущенно прошептал он.

Демьяненко равнодушно вздохнул, а потом язвительно усмехнулся:

— А что в этом такого, не ты, так другой найдется. А за эту маленькую услугу я устрою тебе контракт во Франции.

Губы у молодого парня побелели.

— И как же я буду смотреть в глаза ребятам, — вызывающе произнес Олифиренко.

Николай Николаевич зло оскалился и весело рассмеялся.

— А как смотрит Диего Марадона в глаза своих коллег, — ответил Демьяненко, — как живет и в ус не дует Терри Онри, подыгравшие себе рукой.

Виктор заскрежетал зубами.

— Так они сыграли рукой на пользу команде, — возбужденно возразил Олифиренко.

Николай Николаевич махнул рукой.

— Все играют в чью-то пользу, даже мировые звезды, — философски заметил Демьяненко, — но поступок все равно бесчестный и позорный, однако это уже никого не волнует: главное — результат! А ты получишь хороший гонорар.

— Я на это не пойду! — категорически заявил Виктор Олифиренко.

Николай Николаевич печально вздохнул. Возможно, он бы и не брался за столь неблагородное дело, как уговаривать своего питомца, однако у него был долг перед одним из своих компаньонов по спортивному бизнесу. А договориться с Виктором мог только он один, остальных упрямый юнец не стал бы даже и слушать.

— Послушай, сынок, — грустно произнес Демьяненко, — это даже не просьба… Ты даже не знаешь, какие люди стоят за всем этим!

Парень пренебрежительно скривил губы.

— Я и не хочу знать! — резко ответил он, но тут же передумал и спросил у своего собеседника: — Интересно, а почему выбор пал именно на меня? Других не нашлось?

Седой мужчина укоризненно покачал головой и честно признался:

— Почему, есть много других охотников. Не все такие бессребреники, как ты. Но в этой игре все должно выглядеть натурально. А ты, Виктор, — новичок, все можно списать на неопытность, волнение и разную другую муть…

Виктор гневно сверкнул глазами.

— Понятно, господин Демьяненко! — сказал он, решительно встал из-за стола и пригрозил своему собеседнику: — Я хоть и неопытен, Николаевич, но я на подлость не пойду, да еще и всех вас выведу на чистую воду!

Николай Николаевич услышал то, чего боялся больше всего.

— Сынок, не кипятись и остынь, — попытался остановить он взволнованного паренька. — Послушай моего совета и сделай так, как тебя просят, иначе…

Олифиренко остановился на полпути.

— Что «иначе»? — вызывающе переспросил он.

Николай Николаевич грустно и многозначительно причмокнул губами.

— Иначе на своей футбольной карьере можешь поставить крест, — предупредил он Виктора. — Так что, прежде чем что-то предпринять, сто раз подумай.

Виктор Олифиренко гордо вскинул рыжеволосую голову и резко ответил:

— А я уже подумал, Николай Николаевич. И надеюсь, что мы с вами больше не увидимся.

Виктор закинул большую спортивную сумку за плечо и быстро вышел из кафе. Господин Демьяненко ничего ему не ответил, а только печально посмотрел ему вслед. Потом достал из кармана сотовый аппарат, хотел было набрать номер телефона своего компаньона, однако передумал и, подозвав к себе официанта, заказал триста граммов водки…

Илларион Забродов не находил себе места. Он метался, как лев в клетке, по своей квартире и не мог понять, что же случилось. Вчера, вернее, сегодня ночью он договорился, что проведет Ирину в Санкт-Петербург. Однако, приехав в назначенное время на железнодорожный вокзал и прождав ее до самого отправления поезда Москва-Санкт-Петербург, Илларион Константинович так ее и не дождался.

В который раз он достал из кармана светлой куртки свой сотовый аппарат и набрал номер телефона Ирины Мирошниченко. Но телефон по-прежнему молчал, абонент был недоступен.

— Да что, в конце концов, происходит! — злился Илларион Константинович и на Ирину и на себя. — Звоню целый день, и ни привета тебе ни ответа!

В конце концов он переоделся в свой черный махровый халат и, чтобы отвлечься от тягостных раздумий, включил телевизор. По ТВ передавали спортивные новости, которыми в последнее время Забродов не очень-то интересовался. Единственное, что он с удовольствием смотрел, так это чемпионаты Европы и мира, где собирались самые лучшие профессионалы своего дела, будь то футболисты, хоккеисты или легкоатлеты…

— Опять местечковые новости! — раздраженно воскликнул седой полковник ГРУ в отставке и хотел было уже переключить канал, но диктор сообщил:

— Вчера вечером в Санкт-Петербурге после футбольного матча в подъезде своего дома двумя выстрелами в упор был застрелен известный футболист, вратарь питерского «Зенитра» Вячеслав Жевнович.

Фамилия Жевнович показалась Забродову знакомой.

— Жевнович, Жевнович… Знакомая фамилия, — тихо повторил Илларион Константинович.

Диктор между тем продолжал:

— Есть несколько версий этого зверского убийства, которое потрясло не только фанов и руководство питерского клуба «Зенитра», но и многочисленных поклонников футбола по всей стране.

Илларион Константинович, сделав погромче звук, достал из пачки сигарету и, быстро прикурив ее от зажигалки, глубоко затянулся горьким сизым дымом.

— Есть несколько версий причин убийства талантливого футболиста, — продолжал информировать диктор. — Одна из них — ограбление известного футболиста, а вторая — это месть болельщиков футбольной команды «Алан».

Илларион Забродов, выпустив струю сизого дыма, озадаченно почесал рукой свою седую шевелюру и, недовольно хмыкнув, встал с кожаного кресла.

«Допрыгались… — раздраженно подумал он, — уже спортсменов стали стрелять! Так недолго и до врачей и учителей дойдет!»

Забродов протяжно вздохнул, выключил телевизор и направился в кухню, чтобы выпить для успокоения сто граммов. На душе было неспокойно. Ирина Мирошниченко, с которой он должен был встретиться на вокзале, канула в неизвестность.

«А чего ты ожидал, пенсионер, — медленно подойдя к небольшому, стоящему на холодильнике зеркалу, горько и раздраженно укорил себя отставной полковник Главного разведывательного управления. — И ты туда же со своими чувствами и переживаниями. Так тебе и надо! Бабы есть бабы!»

Забродов резко дернул за ручку холодильника и заглянул внутрь. Однако, к его большому разочарованию, водки в бутылке оставалось лишь на самом донышке.