Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

— Да он должен был уже вчера быть на базе.

Забродов с удивлением и даже недоумением взглянул на Иосифа Говоркова и, слегка откинувшись на спинку стула, спросил:

— А чего он оказался у тебя на квартире?!

Говорков недовольно махнул рукой и медленно встал из-за стола.

— Да я, Илларион, и сам не знаю толком, — честно признался он.

— В смысле? — удивился Забродов.

— Я же думал, что племянник не вернется вечером, — стал прояснять ситуацию Говорков, — а будет на своей спортивной базе в Подмосковье.

— И что? — уточнил Забродов.

Петрович, усмехнулся:

— Ну как «что», Константинович? Сам понимаешь…

— Нет, не понимаю! — покачал головой Забродов.

Говорков шумно и горестно вздохнул, провел пальцами себе по шее и произнес:

— Каюсь, Илларион, бес попутал — принял я на грудь!

— Напился? — укоризненно констатировал Илларион Забродов.

Иосиф Петрович Говорков надул щеки, изобразив на своем помятом лице обиду, и покачал головой:

— Да нет, Константинович, так, самую малость.

— Так что, Петрович, ты так и не поинтересовался, почему он вернулся? — спросил Забродов. — Или просто уже не помнишь?

Говорков достал из пачки сигарету и нервно закурил.

— Да спрашивал я его, Илларион, — проговорил он, — только он ничего не сказал толком. Только буркнул, что ему нужно решить какие-то проблемы, или он решал их вечером…

Забродов, смерив своего собеседника сочувствующим взглядом, задумчиво покачал головой и тоже закурил сигарету.

— Так что, Виктор утром отправился на базу? — уточнил Забродов.

Говорков кивнул и подтвердил:

— Да, Константинович, рано утром ему позвонили, и он тут же ушел из дому, даже не позавтракал.

— Позвонили? — переспросил Забродов.

Иосиф Говорков кивнул:

— Да.

Забродов уточнил:

— Кто?

— Точно не знаю, — ответил Говорков, — но то, что это была женщина, нет сомнений.

Забродов удивленно взглянул на своего чудаковатого соседа.

— Петрович, откуда такая уверенность? — с недоверием спросил у Говоркова Забродов.

Иосиф Петрович, снисходительно усмехнувшись, ответил:

— А чего тут быть неуверенным, Илларион, если Витя назвал ее Шуркой?!

— Так это совсем другое дело, Петрович! — радостно воскликнул полковник.

Илларион Константинович нервно вскочил со стула и несколько раз прошелся по кухне.

— Какое «другое дело»? — удивился Говорков.

Забродов тут же остановился и повернулся к нему.

— А то, Петрович, что есть маленькая, но весьма существенная зацепочка, чтобы распутать этот запутанный клубок! — проговорил Забродов, не скрывая радости.

Иосиф Петрович был не очень-то способен быстро и логично мыслить и переспросил:

— Ты про че это, Илларион Константинович?

— Я про то, Иосиф Петрович, что зло должно всегда быть наказано, — ответил Забродов, — и, как говорил Жеглов, вор должен сидеть в тюрьме!

Иосиф Говорков на мгновение задумался над словами собеседника и вдруг одобряюще затряс своей взъерошенной кудлатой головой:

— Точно, Константинович, верно! Твоя правда, дорогой, всем должно воздаться по заслугам и их делам! И этим гадам, и этому Шурке!

Говорков начал истерично махать руками, потом стучать кулаком по столу. Илларион попытался успокоить разбушевавшегося хозяина квартиры.

— Петрович, криком делу не поможешь! — строго проговорил Забродов.

Говорков внимательно посмотрел на Забродова и вдруг поник — то ли от правдивых высказываний своего собеседника, то ли оттого, что силы начали покидать его.

— Верно, Константинович, — проговорил он заплетающимся языком, — твоя правда, дорогой мой человек, не поможешь…

При этих словах Говорков начал оседать, и Забродову пришлось подхватить хозяина квартиры под руки, чтобы тот не упал.

— Боже мой, — тихо, но раздраженно прошептал инструктор, вытаскивая Иосифа Говоркова из кухни, — и когда же это уже закончится!

Илларион Константинович уложил Петровича на диван и накрыл его одеялом. Потом выключил свет и, выйдя из квартиры, нажал на кнопку замка, которая моментально защелкнулась.

— Ну, бродяга, вот и все вроде бы на сегодня, — облегченно произнес Забродов и стал медленно подниматься по лестнице наверх, — конец моим мучениям!

Оставалось зайти домой, принять душ, переодеться и отправиться к Ирине. Однако, сделав несколько шагов по лестнице вверх, Забродов вдруг поймал себя на неприятном ощущении неудовлетворенности, но никак не мог понять, с чем это связано. И, став копаться в своей памяти, неожиданно вспомнил, что могло его расстроить. Инструктор вспомнил, что Говорков говорил, что Виктору Олифиренко звонила женщина по имени Шура, но потом Илларион, порывшись в своей памяти, ясно вспомнил, что сосед упомянул имя Шурка как мужское имя…

— Твою мать, — громко и зло выругался уставший полковник, — так кто же это был: мужик или баба?! И вообще, существует ли какой-то или какая-то Шурка в природе или только в больном сознании хронического алкаша?!

Постояв на лестничной площадке несколько минут, Забродов неожиданно сплюнул и решил, что этот вопрос нужно оставить на утро.

«Пусть Иосиф проспится, — раздраженно и зло подумал полковник Забродов, — а потом мы серьезно возьмемся за его видения и галлюцинации! А заодно нужно будет подскочить в футбольный клуб «Спарта» или на его базу в Подмосковье».

Откинув манжет куртки и взглянув на свои командирские часы, Забродов понял, что ему уже давно пора быть у Ирины.

Ирина Мирошниченко, переступив порог своей квартиры, первым делом бросила вещи в коридоре и, подойдя к телефону, сняла трубку и набрала питерский номер своей родственницы. Она хорошо помнила просьбу Иллариона позвонить в Санкт-Петербург и напомнить родственникам, чтобы те непременно забрали медицинское освидетельствование смерти Вячеслава и вообще чтобы постарались быть в курсе хода расследования убийства брата. Через несколько минут на другом конце раздался уставший женский голос:

— Але, я слушаю вас…

Ирина Александровна, слегка откашлявшись, глубоко вздохнула и сказала:

— Тетя Маша?

— Да, это я, — ответила тетя Маша сонным голосом, — простите, кто это?

Мирошниченко, виновато улыбнувшись, снова кашлянула и произнесла:

— Это я, Мария Сергеевна, Ирина!

— А, Ириночка! — тихо воскликнула пожилая женщина. — Ну как ты долетела?

— Нормально, тетя Маша.

— А чего так долго не звонила? — обеспокоенно поинтересовалась Мария Сергеевна.

Ирина устало вздохнула:

— Да немного задержали вылет из «Пулково», да и не хотелось слишком рано вас будить.

В телефонной трубке раздался кашель Марии Сергеевны, которая, по-видимому, так же как и ее племянница, простыла во время похоронной церемонии.