Андрей Воронин - Комбат. Горячие головы

Бандит продолжал хранить молчание.

— Может, ты немой? — поинтересовался Комбат и сделал едва уловимое движение левой рукой.

Бандит вскрикнул.

— Да нет, вроде говорящий. Только нужен хороший стимул. Щас мы сообразим, — Комбат пристроил «глок» в пах бандита и стал медленно давить на курок.

— Живой он, зуб даю, живой! — обрел дар речи пленник.

— Очень хорошо, — Рублев продолжал удерживать оружие в том же месте. — Продолжим наше интервью. Мамонт сейчас на базе?

— Да.

— Сколько человек вместе с ним?

— Двое.

— Как открываются ворота?

— Я подаю условный сигнал, подходит кто-то из братвы.

— Врешь! — бросил Комбат, поскольку в изложении Кудряша все происходило несколько иначе.

Рядом с воротами находилась калитка, и у каждого бандита имелся от нее ключ. Зайдя внутрь, прибывший открывал запоры ворот и распахивал их. А условный сигнал клаксона говорил находящимся на базе об опасности.

— Меняем условия игры, чтобы разобраться, где в твоих словах правда, а где ложь. Кто сейчас на базе из «шестерок»? Глист, Иприт?

— Глист, — видя осведомленность Комбата, нехотя признался бандит.

— Хорошо. Ты сейчас звонишь ему и спрашиваешь, в каком настроении Мамонт. Мол, ты подцепил двух сговорчивых телок, но опасаешься гнева начальства. Врубился?

По команде Бориса включив динамик телефона на максимум, бандит позвонил своему корешу. Реакция Глиста оказалась близкой к панической:

— Ты че, офонарел? Нам же категорически запрещено водить на базу посторонних! Если Мамонт увидит баб, он всех порвет.

Но желание провести часок в обществе доступных женщин оказалось слишком велико, и Глист добавил:

— Раз уж ты рядом, погоди чуток, я сейчас подскочу. А Мамонту потом скажем, что у тебя машина сломалась, поэтому ты задержался.

Бедный Глист! Вместо женщин легкого поведения его встретил бывший командир десантно-штурмового батальона. И рука у него оказалась очень тяжелой. Опасаясь жестокой расправы, Глист выложил все как на духу. Его откровения в целом совпали с признаниями кореша. Бушуев жив, а на базе остались Мамонт и Черныш. Выложил он и ключ от калитки. Рублев связал Глиста и пристроил на заднем сиденье, поскольку место в багажнике было уже занято его дружком. К тому времени, когда Рублев упаковал сладкую парочку, лес окутали сумерки. Комбат немного подождал и направился к базе. Отперев калитку, Борис осторожно заглянул во двор. Там было пусто. Комбат уверенным шагом направился к дому, планировку которого ему детально описал Кудряш. Дом задумывался как своеобразный развлекательно-воспитательный комплекс. Развлекались здесь люди Черепа, а воспитывались, и очень строго, его враги. Неподдающиеся воспитанию, которых почему-то оказывалось подавляющее большинство, подлежали ликвидации.

На первом этаже здания находились бильярдная, комната с большим плазменным телевизором, еще несколько помещений для развлечений и отдыха, на втором — жилые комнаты, где с комфортом могли расположиться все члены банды. Воспитательная часть находилась в подвале. Точнее, занимала его половину, так как вторую отвели под подземный гараж.

Комбат обошел дом, заглядывая в окна первого этажа. Черныш, ожидая возвращения кореша, сам с собой гонял шары. Мамонта нигде не было видно. Комбат подошел к двери здания, резко открыл ее, держа наготове «глок». Коридор оказался чист. В том смысле, что Мамонт в нем отсутствовал. Хотя чистотой в прямом смысле этого слова здесь и не пахло. Еще бы — постоянно шляются мужики и не бывает женщин. Рублев в несколько быстрых шагов оказался у бильярдной. Повернувшийся на тихий скрип двери Черныш увидел постороннего и взметнул над головой кий.

— Думаешь, он тебе поможет? Ты еще шаром в меня запули! — усмехнулся Борис, демонстрируя пистолет.

Черныш понял всю бесперспективность сопротивления и опустил кий.

«Если дело пойдет так и дальше, можно зарабатывать упаковщиком живого груза», — подумал Комбат, связывая третьего за день бандита.

Он шагнул к двери, но та вдруг распахнулась, и Рублев нос к носу столкнулся с Мамонтом.

— Где… — начал было главарь и осекся.

Видимо, он хотел спросить, где черти носят Глиста. Теперь необходимость в словах отпала, пришло время действовать. На удивление быстро сориентировавшись, Мамонт сильно ударил Комбата по руке. Пистолет выпал из разжавшихся пальцев. Рублев отступил на шаг, окинув быстрым взглядом противника. Мамонт заслужил свою кличку. Был он под два метра ростом и весил далеко за центнер. При этом у бандита оказалась хорошая реакция. Он успел заблокировать несколько ударов Бориса и резко выбросил свою ручищу. Угоди она в цель, результат был бы примерно такой, как от попадания средневекового пушечного ядра. Комбат не стал выставлять блок, а шагнул назад. Мамонт двинулся за ним, по ходу дела с ухмылкой отшвырнув ногой в сторону «глок». Бандит уже уверовал в свою победу. И Комбату вначале приходилось тяжко. Уворачиваясь и хитря, он сумел несколько раз ударить противника, но для Мамонта это было, как для слона дробина. В то же время любое попадание бандита могло оказаться для Рублева фатальным.

Но у Комбата имелось секретное оружие. Мамонт не имел понятия о работе ногами, он использовал нижние конечности исключительно для перемещения своего огромного тела. Первый лоу-кик Бориса стал для него неприятным сюрпризом. А Комбат продолжал на отходе бить и бить голенью по бедру противника. Вскоре Мамонт захромал и опустил левую руку, надеясь перехватить ногу Рублева. Комбату только это и надо было. Мгновенно развернувшись вокруг своей оси, он с удвоенной мощью врезал ногой по голове бандита. Такие удары даже Мамонты не выдерживают. Потеряв сознание, бандит начал падать и ударился виском об угол бильярдного стола. Борис нагнулся, пощупал его пульс. Мамонт был мертв.

Освобожденного Бушуева Комбат отвез к себе домой. Накормил, налил сто грамм для успокоения потрясенной нервной системы, а утром хотел отвезти, показать Дмитрию человека, заказавшего его похищение. Но все планы нарушил ранний звонок полковника Бахрушина, сотрудника ГРУ и куратора Рублева.

— Борис Иванович, вы мне срочно нужны, — сказал полковник.

Комбат отправился к нему в приподнятом настроении. Бахрушин время от времени поручал ему щекотливые дела, которые нельзя было доверить штатным сотрудникам силовых ведомств, поскольку в случае провала все могло обернуться грандиозным скандалом. Но, вопреки ожиданиям, полковник встретил Рублева короткой фразой:

— Тумасова освободи!

— Откуда вы узнали? — поразился Комбат.

— Работаем, — скромно ответил полковник. — А если честно, то ты, Борис Иванович, как говорится, стал широко известен в узких кругах. Именно поэтому ты сейчас наслаждаешься свободой, а не тоскуешь в тюремной камере. Но просьбу мою выполни, и чем скорее, тем лучше.