Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

— Да, — на ходу импровизировал Комбат, — я нынешней молодежи тоже не понимаю. Мне, если честно, молоденькие длинноножки никогда интересными не казались. Другое дело — полная женщина, взрослая, умная. Чтобы не только визжать и чупа-чупсы облизывать, а душевно поговорить, посоветоваться.

— Это вы на меня намекаете? — игриво улыбнулась хозяйка.

— Не обижайтесь, вы повода не давали. Да и брак, как я знаю, у вас стабильный, прочный, богатый. — Комбат изо всех сил постарался глазами и интонацией выразить сожаление о сказанном. Дескать, я бы не прочь, но вы-то замужем…

— Богатый не брак, а муж — это разные вещи. И отношения стабильные — скрывать не стану. Но если вы мне как-нибудь позвоните — с удовольствием подъеду поболтать в кафешке. Интересно, чем закончится история вашей Анечки.

«Пора, — понял Комбат, — а то обвинят в сексуальном домогательстве». И стал прощаться. Светлана не удерживала его, не жеманничала. И тем не менее Рублеву показалось, что ей не терпится избавиться от него. Не потому, что знакомство оказалось неприятным — оно подтолкнуло ее к каким-то действиям.

— Счастливо вам, заботливый родственник. Не вышло из меня спасительницы, уж не обессудьте. И звоните, мне будет приятно…

Рублев в ответ поцеловал протянутую ему ароматную крепкую руку, стараясь сделать это по возможности многозначительно. Дама показалась ему хитрой и прозорливой — раскусила наскоро состряпанную байку, но виду не подала. Сейчас будет решать — помочь доктору Зернову или остаться сторонним наблюдателем. Или уже решила…

«И за дверью не подслушаешь, если она все-таки перезвонит бывшему мужу, — рассуждал Комбат. — Это в панельной хрущевке с лестничной площадки слышно, в каком сортире воду спустили. А здесь звукоизоляция. Придется, видно, не солоно хлебавши уйти и через часок сыграть в стареющего Ромео».

Спускаясь в сверкающем лифте, он подумал, что вчера уже начал эту игру с другой женщиной и до сих пор продолжает, не зная ни правил, ни условий. Разумно ли ради разрубания одного узла завязывать другой? Здесь у него появилась маленькая зацепка найти Кирилла, но отнюдь не Алену. В любом случае это лучше, чем полная неизвестность.

Мариночка Левко жильем, как принято выражаться в казенных бумагах и брачных объявлениях, была обеспечена. Бабушка оставила ей приданое — двухкомнатную квартиру в Свиблово. Поэтому приглашать гостей было куда. Андрей припарковался в грязном неухоженном дворе, напротив разломанной детской лесенки-горки. Трое пацанов — ровесников Сережи — перебрехивались, цепляясь за металлические опоры грязными лапами. Стоять самостоятельно они уже не могли: это наглядно доказывали валяющиеся под ногами две пустые бутылки от водки и три от пива. Зрелище было жалким и грустным одновременно. Никто, понятно, этих ребят за водкой не посылал, пить не заставлял. Почему, зачем из тысяч хороших и плохих возможностей они выбрали самую беспросветную? Как случается, что в одной пьющей семье ребенок вырастает непримиримым трезвенником, а в другой — отъявленным алкоголиком? Ему захотелось подойти, отругать, надавать подзатыльников этим глупышам. Позвать в свой тир, затащить в спортивную секцию, показать дорогу в библиотеку.

Хмурясь, он смотрел на подростков, а длинноногая пассия в это время созерцала его из окошка шестого этажа. На всякий случай она спряталась за штору и зачем-то прикрывала рот рукой, разговаривая.

— Кирюша, он прибыл, паркуется. Осматривается. Нет, без цветов… Шампанское вынул и коробку конфет — очень по-советски, скромненько.

— Водка есть, обязательно. И клофелин имеется… Хорошо, не буду! А если он полезет, станет руки распускать?

— На что-то он там уставился во дворе, мне не видно. Все, милый, жди звонка… Помню и люблю!

Поговорив с одним кавалером, девушка немедленно набрала второго, защебетала, как она соскучилась, и ждет-ждет-ждет.

Подберезский встряхнулся, переключился с мрачных мыслей о будущем нации на собственное будущее в ближайшие два-три часа — задерживаться на больший срок он не планировал.

Стола с ужином Мариночка явно не подготовила. «Не та выучка у молодежи, — отметил про себя голодный Андрюха. — Ровесница бы начала с котлет, колбасы и водки, а эта вынула два фужера, ухватила конфеточку тонкими пальцами и призывно уселась на диване. Юбочка задралась чуть не до пупа, ножка через ножку переброшена, блузочка сползла с плечика». Неожиданно он почувствовал неприязнь к этой кукле. Неужто так неймется, что даже чаю не предложит? Или кто девушку ужинает, тот ее и танцует — он в дом должен был с полуфабрикатами прибыть? Может, еще и разогреть сам, и на стол поставить, пока барышня будет душ принимать?

Марина надула красивый ротик.

— Наливай, пить очень хочется… Или для тебя это не напиток? У меня водка есть, только закуски никакой. Тут гастроном в двух шагах — сбегаешь за колбаской?

— Я не голоден, — отрубил Андрей, все больше мрачнея. Чего-то другого, забытого, детского ожидал он от этой встречи…

Садиться рядом не стал, нарочно не обратил внимания на то, как девушка слегка отодвинулась к подлокотнику, демонстрируя готовность прижаться своим хрупким тельцем к его могучему торсу.

— За наше случайное знакомство! — бравурно произнесла она, и Подберезскому стало смешно. Совсем как Анна Сергеевна в «Бриллиантовой руке». Культовый фильм, но эта коза вполне могла не знать о нем — им сейчас «Матрицу» подавай или «Тупой и еще тупее». Шампанского он не любил, да и мысль остаться тут до утра улетучилась, не успев оформиться.

— Пей, сам ведь принес! — удивилась девушка.

— Я за рулем, не могу. Лучше ты угощайся! Чайку завари или кофейку… Значит, по-твоему, мы случайно познакомились?

— Нет, конечно. Это просто судьба! — Стараясь не расплескать содержимое бокала, Марина перебралась с широкого дивана в узкое кресло и угнездилась крепкой попкой прямо на коленях своего гостя. — Конечно, не случайно! Разве можно было нам друг друга не заметить?

Она вынула очередную конфетку, откусила половинку и, сжав губами, прикоснулась ими ко рту Андрея. Сначала слегка. Потом напористей, еще напористей, и ловко отправила сладкий кусочек внутрь, направляя острым извивающимся язычком. Не успел он сообразить, что делать, как девица впилась в него огромной пиявкой. Она ловко, можно сказать — профессионально, расстегивала мужские молнии и пуговицы, успевая при этом стонать и томно переводить дух. Подберезский вспомнил про предостережения товарища полковника, резко отстранился и легко пересадил хулиганку снова на диван.

— Не спеши, я так не люблю… — он тяжело дышал, застегивая и поправляя одежду. — Откуда такая страсть — торопимся куда?