Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

Миша с товарищем лежали прямо не земле, не видя друг друга. Оба уже пришли в себя и успели испытать настоящий ужас: связаны, во рту кляп, рядом — никого. И вдруг — тяжелые шаги, мужские голоса.

— Иди вперед и помни, — Комбат крепко ткнул привратника Мухина глушителем в спину, — я не промахнусь, если что… Успокой пацанов, скажи — недоразумение… И чаю все-таки сделай. А мне на всякий случай придется сигнализацию в вашем домишке отключить и кабель телефонный повредить.

— Илюха, не режь проводов! — заскулил Мухин, услышав Комбата. — Я со старшим хозяином до пенсии не расплачусь. Ты же меня знаешь, и жену, и дочек… Я по инструкции действовал: Михаил Ефимович оповестил условной фразой, вот я и вступился за него. Думал — грабители. Если ценностей не тронете, Мишу не покалечите — молчать буду, под пытками не признаюсь.

— Это старший, Ефим Львович, что ли, пытать будет? — спросил Ломейко, больше для того, чтобы потянуть время и понять, как отнесутся новые друзья к просьбе бывшего сослуживца.

— Чай отменяется, — решил Рублев. — Пока не покинем эти хоромы — у меня на прицеле будешь. Если про дочек не врешь.

— Не врет, Борис Иванович, дочки имеются, школьницы. В седьмом и в девятом. Так, Мухин? Не путаю?

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — облегченно выдохнул Мухин. — Старшая с вашим племяшем одноклассница будет.

«В седьмом и в девятом, как мои, — с нежностью подумал Комбат о Сергее и Тане. — Как, интересно, они справляются? Хоть бы Серега по молодости не напугал девочку. Нехорошо их без присмотра надолго бросать. Он Таниным родителям удивляется, а сам ничем не лучше. Те за тряпками в Китай, чтобы деньги в доме водились. Он — за чужим сыном и непутевой женщиной, его потерявшей. Или путевой? Просто — попавшей в беду?»

И Мишу, Михаила Ефимовича, и кудрявого рисовальщика Сашу, и поизмявшегося от катания по клумбам и дерну Мухина усадили в уютной, неброско украшенной комнате, которая, очевидно, считалась приемной.

Художник, давно пришедший в себя, шутил, освободившись от кляпа, что стал жертвой недоразумения. Раз Мишка заказал «четыре горячих», значит, счел и его за врага. На всхлипывающего любовника он смотрел скорее с отвращением, чем с сочувствием. Мухин, уже неделю сражался с младшим хозяином в отсутствие его родителей и остальной прислуги, отправленной в отпуск. Он проклинал день и час, когда Миша отказался лететь с родителями и сестрой в Бразилию на карнавал, а он принял предложение передвинуть свой отпуск и остаться с «мальчиком» в доме.

Сам Миша заливался слезами и соплями, но это было больше ломанием и истерикой, нежели испугом или стрессом.

— Итак, — Комбат вынул из нагрудного кармана портрет Пети Зернова, нарисованный в «Нептуне», — мы ищем этого ребенка. Почти четверо суток назад твой хозяин с другом подобрали его в шестом часу утра на дороге, ведущей из вашей «Катерины» в город, в полутора или двух километрах от местного контрольно-пропускного пункта. Думайте, голубки, и ты, Мухин, тоже, как он мог сюда попасть? У кого жил до этого?

Миша, услышав вопрос и взглянув на рисунок, завыл, словно школьница, получившая неуд по поведению. Играть в потенциального убийцу Рублеву не хотелось, поэтому он не стал угрожать пистолетом, а просто свел брови к переносице и сделал шаг в сторону нытика. Тот моментально притих.

Саша же сразу повернулся к Мухину:

— Дай чистый лист и ручку или карандаш!

— Сию минуту! — приподнялся тот над стулом, но, встретившись с гневным взглядом Ильи Ломейко, плюхнулся обратно и произнес: — В тумбе под зеркалом, в нижнем выдвижном ящике!

Илья принес «инструменты», и на листе мгновенно появилось знакомое детское личико, но не анфас, как на предыдущем изображении, а в профиль.

— Вот, может, вспомнишь, халдей! — парень подвинул листок привратнику.

Тот пожал плечами, покачал головой, не выказав никакой обиды на позорное прозвище. Такого ребенка он не видел.

Илья же даже плечами передернул, но вмешиваться не стал. В конце концов, парень прав — халдей Мухин и есть, добровольно выбрав такую долю.

— Здесь у нас не сельское подворье, соседи через плетень друг к дружке не заглядывают — стенки толстые, — загнусавил Миша.

— Как ни печально, он прав, — поддержал его художник.

— А я готов поговорить с коллегами, — предложил Мухин.

— Это по халдейскому цеху, что ли? — Миша жеманно захохотал, закатывая глаза и желая угодить товарищу, который явно охладел к нему после встречи с грубыми чудовищами в камуфляже.

И Мухин снова не заметил оскорбления, проглотил и не подавился.

— У меня есть несколько знакомых, которые работают в других домах поселка. Возможно, кто-то слышал или знает о таком ребенке. Если позволите — портрет поближе рассмотрю.

— Бери себе, — подвинул к нему лист Рублев, но мужчина покачал головой, только внимательно вгляделся в картинку. Проявлять излишнее усердие в присутствии хозяина он не решился.

— Илья и Мухин останутся здесь, а мы с вами, красавчики, проедем по всему вашему буржуйскому поселению. Я должен знать, где шлагбаумы, где без них можно обойтись… — Комбат уже понял, что внутри этой усадьбы время терять нечего. Андрей кивком согласился с командиром — дескать, правильное решение.

Полоска неба над горами стала светлеть, когда одни из ворот элитного бунгало выпустили неприметную машинку отечественного производства. За рулем сидел никому не знакомый здоровяк, рядом с ним заплаканный, бледный и злой наркоман Миша. Заднее сиденье занимала похожая парочка, только чуть менее колоритная: здоровяк был помоложе, парень рядом с ним — не столь агрессивно настроенный, больше похожий на товарища, чем на пленника.

«Жигуленок» неторопливо следовал по переплетенным улицам, роль которых сводилась к тому, чтобы быть подъездными путями к богатым домам. Тридцати минут хватило, чтобы получить полное представление о том, как организовано пространство в «Катерине Альпик». Теперь при желании Борис Иванович смог бы набросать план территории. На всем пути им никто не встретился, но камеры слежения, штативами вмурованные в стены оград и припрятанные среди ветвей, планомерно отслеживали движение простенького автомобиля, чтобы потом владельцы могли задать вопрос охранникам всех уровней: а это чмо на «Ладе» что здесь вынюхивает?

Прошел еще час, и тот же состав, снова потеснившись в служебном автомобиле Ильи Ломейко, мчался от «Катерины» к «Нептуну». Подберезский хотел было дать голубкам возможность самим подняться в Центральный Сочи, но Комбат рассудил иначе. Оставь их сейчас на Мухина, могут начать родителям трезвонить, охрану вызывать. Пока пыл и злоба поутихнут, пусть будут под присмотром. А там, в родной машине, глядишь, и помирятся.