Иван Стрельцов - Долг платежом страшен

— Эй, Глеб, «пушка» не нужна?

— Да нет, не надо, — он как-то опешил от такого простого предложения.

— А у меня здесь и нет, — рассмеялся Костя, закрывая дверь.

Машину Кольцов нашел без труда, никто не пытался проверим документы на право собственности автотранспорта, в «Парадизе» отдыхала слишком серьезная публика, чтобы останавливаться на мелочах.

Охрана на воротах тоже не проявила бдительности. Выехав за территорию пансионата, он надавил на педаль газа, увеличивая скорость.

Свет фар, подобно двум клинкам, резал черноту асфальта, а ко леса отличной немецкой машины легко пожирали километры дороги

Неожиданно Глеб ощутил в груди какой-то холод. Раньше его инстинкт самосохранения предупреждал приторно сладким запахом мертвечины. Теперь была неясная тревога, что-то непонятное: либо смешались критерии опасности, либо опасность грозила не ему.

Чем ближе подъезжал к Москве, тем сильнее становилась тревога. Не доезжая Кольцевой, он увидел скопление милицейских машин со сверкающими всеми цветами радуги проблесковыми маячками.

Сбавив скорость, Глеб подъехал к месту оцепления, поставил «Мерседес» у обочины, выбрался из машины и не спеша пошел в сторону скопления людей. Из-за позднего времени праздных зевак было немного. Несколько автолюбителей, возвращавшихся с дач после выходных, да водитель грузового «ГАЗа», немолодой мужчина в промасленной спецовке с закатанными по локоть рукавами, не по сезону обутый в тяжелые кирзовые сапоги. Когда Кольцов к нему приблизился, водитель на руках объяснял инспектору ГИБДД ситуацию.

— Легковушка шла правильно, в правом ряду с дозволенной скоростью, с горящими фарами, все как положено, а «КамАЗ» шел по встречной. Неожиданно его повело, то ли водитель заснул, то ли не справился с управлением и выскочил на противоположную сторону. Легковушка пыталась уклониться, но ничего не получилось. «КамАЗ» сперва ударил ее в заднее левое крыло, а когда машину развернуло и выбросило на обочину, грузовик еще раз ударил ее, смял капот и опрокинул легковушку. Потом из грузовика выбрался парень, заглянул в перевернутую машину, но увидев, что я подъезжаю, сел в «КамАЗ» и быстро уехал.

— Он был один в грузовике? — делая записи в рабочем блокноте, спросил инспектор.

— Да вроде кто-то еще сидел рядом, но я не уверен, — пожал плечами водитель «ГАЗа».

— А наезд случайный или все-таки специально «КамАЗ» протаранил «Ниссан»?

— Да не знаю я. Ночь ведь, тут все может быть...

Дальше слушать этот диалог Глеб не стал. Услышав «Ниссан», почувствовал, как желудок сдавил спазм, а сердце бешено застучало. Быстрым шагом миновав оцепление, он оказался на месте аварии.

От белоснежной малютки «Ниссан» остался кусок мятого железа. Возле машины земля была вспахана, будто ее топтало стадо бешеных буйволов, вокруг валялись разные предметы, обрывки бумаги, какие-то тряпки. В лучах прожектора лежал расколотый на несколько частей компьютер ноутбук.

На асфальте четко виднелись протекторы грузовой машины, земляные отпечатки множества ног, пятна крови.

— Что с водителем? — хрипло спросил он, обращаясь к стоящему рядом милиционеру.

— А вам какое дело? — невозмутимо проговорил дорожный страж порядка.

— Это моя... — начал Кольцов, немного стушевался и уже вяло договорил: — Сестра.

— Да? — Гаишник посмотрел на него внимательно, потом сказал: — Надо снять с вас показания.

— Она жива? — Глеб сделал шаг в сторону милиционера, тот, глядя на его перекошенное лицо, попятился и поспешно проговорил:

— Спокойно, гражданин, час назад ее загружали в санитарный вертолет, была жива.

— Куда ее отправили?

— Куда? — переспросил инспектор. — Естественно, в «Склиф»...

Сыщик быстро развернулся и пошел к припаркованному «Мерседесу».

Мозг, расслабленный долгим бездельем, теперь стал настраиваться на рабочий режим. Он снова ощутил дыхание смерти. Пока она охотилась не за ним, но кто знает, что будет дальше. Сейчас главное выяснить: происшедшее с Натахой случайность или... Если не случайность, надо принимать контрмеры.

Незваные гости в такую рань — явный признак надвигающихся неприятностей. Андрей Акулов, набросив на себя стеганый халат, сонно щурясь, смотрел на стоявших на лестничной клетке двух мужчин.

— Ну, что такое? — спросил он зевая.

— Есть разговор, — произнес старший, он был выше среднего роста, но своему спутнику едва доставал до подбородка.

— А хотя бы до восьми утра этот разговор подождать не может?

— Нет.

— Тогда проходите. — Андрей посторонился, распахнув дверь, и пропустил гостей внутрь. Они из прихожей прямиком направились на кухню.

— Можете сварить кофе, пока я переоденусь, — сказал Андрей скрываясь в ванной. Когда через десять минут он появился перед ними, то был тщательно выбрит, аккуратно причесан и одет в повседневный деловой костюм. На столе уже дымился ароматный напиток в фарфоровых чашках.

С удовольствием сделав несколько глотков, Андрей перевел взгляд на незваных гостей, как бы спрашивая: чего приперлись?

— Ты свою долю с последней сделки получил? — спросил старший, разглядывая узор на чашке.

— Сам знаешь, Николай, получил все до последнего цента.

— Ты ведь хотел на пару недель поехать отдохнуть, почему не поехал?

Николай протянул пустую чашку своему напарнику. Молодой верзила поднялся из-за стола и, подойдя к раковине, стал мыть использованную посуду, игнорируя насмешливый взгляд Акулова.

— Да все дела, как-то не получается пока. Может, на следующей неделе удастся вырваться, — беззаботно произнес Андрей.

— Теперь уже не удастся, — пристально глядя ему в глаза, произнес Николай.

— Чего? — не понял хозяин квартиры.

— Твой дружок Кольцов уже все знает. Через час он будет здесь, чтобы побеседовать с тобой. Ты можешь себе представить, какой разговор у вас получится? Мы ведь знаем взрывной характер Кольцова.

— Черт, что же делать? — невольно вырвалось у Андрея, но тут его взгляд встретился со взглядом сидящего напротив. В глазах Николая он прочитал свой приговор. Акулов рванулся из-за стола, но еще секунду назад стоявший у раковины молодой верзила одним прыжком оказался у него за спиной и взял на болевой прием так, что хозяин квартиры не смог даже пошевелиться. — Тащи его в кабинет, — достав из кармана пару медицинских перчаток, сказал Николай. — Будем оформлять самоубийство.

У хирурга были руки сильные, как у лесоруба, и, как у мясника, мускулистые с рыжими волосами и точками веснушек. Шесть часов эскулап сшивал, сращивал, гипсовал тело секретарши.

И только на рассвете он вышел из операционной, снял с лица маску и, посмотрев на Глеба мутным взглядом, спросил: