Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

Ящик с живым грузом был аккуратно опущен на бетонный пол, водитель погрузчика получил заранее оговоренную мзду и укатил, избавив заинтересованных лиц от своего нежелательного присутствия. Приехавший с ним человек в камуфляже отпер замок и откинул крышку. Из ящика послышалось яростное мычание.

Из «тойоты» выбрались два человека. Один из них был одет вполне прилично, другой, как и его коллега, доставивший ящик, щеголял в камуфляже и высоких армейских ботинках. Общими усилиями чернокожего нелегала извлекли из ящика, поставили на ноги и развязали. Он сразу же попытался упасть; его подхватили и держали под руки до тех пор, пока в затекших конечностях не восстановилось кровообращение. Все это время бедняга яростно мотал головой и мычал. Человек в штатском сорвал с его рта скотч, и африканец немедленно разразился длинной матерной тирадой, звучавшей довольно забавно из-за сильного акцента.

— Вы что творите, суки?! — немного стравив пар, возмущенно осведомился он. — Руки пустите, козлы, я сейчас штаны намочу!

Его отпустили, и он, отбежав на пару шагов и повернувшись к встречающим спиной, стал с громким плеском мочиться на угловой ящик ближайшего к машине штабеля. На ящике виднелась нанесенная по трафарету надпись: «Точное оборудование. Не бросать! Беречь от влаги».

— А чем ты, собственно, недоволен? — с ленивой издевкой сказал ему в спину человек в штатском. У него была круглая румяная физиономия, увенчанная густой шапкой жестких темных волос, линия которых начиналась чуть ли не от бровей. — Можно подумать, твоим предкам, которых возили в Америку в трюмах пиратских кораблей, было лучше! Тут, конечно, не Америка, а Россия, зато и ехал ты не месяц, а всего несколько часов.

— Суки, — застегивая ширинку, повторил африканец. — Козлы вонючие, волки позорные, твари…

— Ария заморского гостя, — сказал один из людей в камуфляже. — Не счесть алмазов в каменных пещерах…

— Заколебал, — устав от комплиментов в свой адрес, сказал другой и ткнул оратора в ребра электрошокером.

Послышался короткий, сухой треск разряда. Темнокожий знаток русской ненормативной лексики замолчал на полуслове и рухнул, как бык под обухом мясника.

— Так-то лучше, — с удовлетворением констатировал крепыш в штатском. — Пакуйте.

«Заморского гостя» снова связали, залепили ему рот, надели на голову пыльный мешок, в котором, судя по некоторым признакам, не так давно хранился картофель, и забросили в багажник «тойоты». Мягко хлопнули дверцы, двигатель завелся, чуть слышно зашелестев приводными ремнями. Водитель включил фары, и густо забрызганная грязью российских проселков иномарка плавно выкатилась из ангара, вскоре без следа растворившись в синих подмосковных сумерках.

— Ну вы, блин, даете, — сказал Юрий Якушев, вновь обретя способность издавать звуки более осмысленные, чем возгласы радости и изумления.

Его бока все еще ощущали на себе последствия медвежьих объятий Романа Даниловича, спина онемела от дружеских хлопков его могучей ладони, а на щеках сохли поцелуи его законной супруги Дарьи Алексеевны.

— Помаду вытри, — посоветовал Быков. — А то выглядишь, как тот чудак из рекламы дезодоранта.

Радостно ухмыляясь, Юрий закрыл входную дверь и посмотрелся в зеркало на стене прихожей. Вид у него и впрямь был предосудительный. Даша была женщина яркая и при этом прямая и бесхитростная — настолько, разумеется, насколько вообще может быть прямой и бесхитростной представительница слабого пола. Красилась она нечасто, а когда красилась, макияж наилучшим образом отражал ее характер, то есть был бесхитростным и ярким, как боевая раскраска североамериканского индейца. С точки зрения Юрия, покрывающие его физиономию многочисленные красные отпечатки делали его похожим не столько на парня из телевизионной рекламы мужского дезодоранта, сколько на жертву подслеповатого вампира, долго пытавшегося, но так и не сумевшего найти и прокусить яремную вену.

Машинально сунув руку в карман, Юрий вспомнил, что одет по-домашнему, в спортивные шаровары, и что носового платка при нем, таким образом, нет. Воровато покосившись в сторону гостиной, откуда доносились голоса и шаги нежданных, но дорогих гостей, он наспех удалил с лица следы Дашиного темперамента рукавом висящего на вешалке старого армейского бушлата.

Только войдя в гостиную, он окончательно оправился от радостного шока и вспомнил, что ему сейчас, мягко говоря, не до дружеских посиделок. На полу рядом с диваном красовался, вывалив внутренности, наполовину собранный рюкзак, на столе шелестел кулером включенный ноутбук, на экран которого была выведена скудная подборка сообщений мировых информационных агентств — все, что Юрию удалось накопать в Интернете о самопровозглашенной республике Верхняя Бурунда и запасах полезных ископаемых на севере Центральной Африки. В окне, которое в данный момент не являлось активным, любой желающий мог ознакомиться с личными делами завербовавшихся в Бурунду и ни разу со времени отъезда не давших о себе знать родным и близким строителей. Юрию показалось, что новенький загранпаспорт, лежащий на столе рядом с ноутбуком, чуть сдвинут в сторону. Это было не то чтобы скверно, но и не шибко хорошо, поскольку вклеенная в этот подлинный, с какой стороны ни глянь, документ фотография Юрия Якушева, с точки зрения Быкова и Даши, скверно вязалась с пропечатанными под ней анкетными данными. Если верить написанному, владельца паспорта звали Дмитрием Сергеевичем Мурашовым и проживал он вовсе не в Москве, а в Калужской области.

— Вы бы хоть предупредили, — обратился Юрий к гостям. — На дворе, считай, ночь, а в доме шаром покати…

— Никаких проблем, — заявил Быков. Отодвинув хозяина с дороги, как неодушевленный предмет, он вернулся в прихожую и подхватил с пола потрепанный армейский рюкзак, с которым приехал. — Айда на кухню, что ли, все равно мясо разогревать придется.

Рассевшись вокруг кухонного стола, они выпили по первой. В углу гудела и ворчала микроволновка, от которой уже начал распространяться умопомрачительный аромат жареного на углях мяса. Даша, которой отчего-то не сиделось на месте, потрошила холодильник, выставляя на стол все, что Юрий не успел изничтожить перед долгой отлучкой и что могло хотя бы условно сойти за закуску.

— Ну вы молодцы, — бросив за щеку подсохший огрызок колбасы, не совсем внятно сказал Юрий. — Я уже и ждать перестал. Совсем, думаю, они в своей Рязани укоренились, мхом обросли. А вы — бац! — приехали.

Даша бросила на него быстрый взгляд через плечо, но промолчала. Юрий и сам чувствовал, что его речь прозвучала слегка двусмысленно и могла быть воспринята как проявление истинно московского гостеприимства: я, конечно, рад вас видеть, но все это несколько неожиданно и не совсем кстати — вернее сказать, совсем некстати. Короче, чайку, так и быть, попейте и — марш-марш, своим ходом на вокзал…