Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

— Вы не ждали, а мы приперлись, — подтверждая его подозрение, проворчал Быков. — Извини, так уж вышло. Сами не собирались, а потом как-то вдруг надоело все, захотелось прошвырнуться — людей посмотреть, себя показать, глянуть, как ты тут живешь-можешь… На пару дней не приютишь?

— Да хоть на пару лет, — сказал Юрий. — Вещи-то ваши где — в машине? Ну и зря. Ты, Данилыч, меня просто удивляешь. Это тебе на новой службе такие манеры привили? Что за китайские церемонии? Ей-богу, как не родной!

Даша опять промолчала и зачем-то снова полезла в холодильник, где уже не осталось ничего, кроме бутылочки с остатками уксусной эссенции, некоторого количества луковой шелухи и пары сморщенных картофелин. Быкову прятаться было некуда, и Юрий без труда прочел отобразившееся на его твердокаменной физиономии замешательство.

— Вещи? — для разгона переспросил Роман Данилович. — Да нет, мы так, налегке.

Юрий молча наполнил рюмки. На Быкове был надет своеобычный камуфляж, от которого за версту разило костром, и тяжелые армейские ботинки. Дашин наряд не выглядел столь милитаристским, но ее застиранные облегающие джинсы, старенькая курточка, свитер и туристские башмаки на толстой подошве так же мало подходили для посещения театров, выставок, дорогих бутиков и светских мероприятий, как и пятнистая одежка ее благоверного. Картину дополняли внезапность визита (даже Быков, не говоря уже о Даше, не имел привычки сваливаться как снег на голову) и рюкзак, в котором не нашлось ни приличной одежды, ни зубных щеток, зато нашелся свеженький, хоть и остывший, шашлык, а также хлеб, зелень, полбутылки водки и примерно столько же красного сухого вина. Если Юрия не обмануло зрение, стеклянный блеск в глубине рюкзака означал бокал, а лежавшая рядом с бокалом, обернутая тряпицей штуковина подозрительно напоминала саперный тесак. Для семейной пары, решившей провести несколько дней в Москве — людей посмотреть и себя показать, как выразился Быков, — этот багаж выглядел, мягко говоря, не вполне подходящим.

— За дружбу, — подняв рюмку, провозгласил Юрий. — За прямоту, искренность и открытость отношений, которые она предполагает.

Быков, явно не сдержавшись, крякнул от неловкости. Даша торопливо чокнулась с присутствующими и выпила залпом. Микроволновка мелодично звякнула и перестала гудеть, свет внутри ее погас, и Даша, вскочив раньше, чем Юрий успел ее остановить, выставила на стол курящееся ароматным паром блюдо с шашлыками.

Якушев немедленно подцепил на вилку приглянувшийся кусок, мимоходом убедившись, что оставленное шампуром сквозное отверстие находится там, где положено, и, стало быть, шашлык приготовлен именно на углях, а не каким-то иным существующим ныне способом, сунул его в рот и, с аппетитом жуя, светским тоном осведомился:

— И давно вы в бегах? Давайте колитесь.

Быков сделал изумленное лицо.

— Кто в бегах?

— Кончай, Данилыч, — сказал Юрий. — Я врал намного убедительнее даже в старшем дошкольном возрасте. Пудрить людям мозги — не твоя стихия.

— Это факт, — вздохнула Даша.

— Вздыхай, вздыхай, воительница, — проворчал Быков. — Террористка. Без пяти минут политзаключенная.

— Они мне документы не показывали, — упрямо набычилась Даша.

— Отставить, — не дал Роману Даниловичу ввернуть ответную реплику Юрий. — Поцапаетесь потом, без свидетелей. Выкладывайте, чего опять натворили?

— Ничего особенного, — кротким голоском примерной ученицы сказала Даша.

— Почему «опять»? — тоном оскорбленной невинности одновременно с ней возмутился Быков. — Наливай, — добавил он, подумав.

Юрий налил. Роман Данилович выпил, крякнул, шумно понюхал хлебную корку, а затем коротко и сухо, по-военному, изложил суть происшествия. В художественные подробности он не вдавался, но, зная эту парочку, их было очень легко домыслить. Юрий терпел, сколько мог, а потом все-таки не вытерпел и разразился неприлично громким ржанием.

— Ой, не могу, — простонал он. — Помощник депутата… Целовать, так королеву, воровать, так миллион — так, что ли?

— Вот дурак, — сказала Даша, старательно хмурясь, и, не удержавшись, прыснула в кулак.

— Веселитесь, веселитесь, — мрачно проворчал Роман Данилович. — Я тоже обхохотался. Подъезжаю к дому, а там уже полон двор ментов. Бронежилеты, каски, «калаши» — банду террористов брать приехали, не иначе. Смех, да и только!

— Да ладно, — не поверил Якушев. — Неужели четыре здоровенных лба не постеснялись накатать заявление на женщину?

— А зачем на женщину? — демонстрируя завидное здравомыслие, возразил Быков. — Заявление можно написать и на меня. Меня упакуют, а с этой террористкой, — он кивнул на Дашу, — разберутся как-нибудь по-другому.

— Пусть только попробуют, — воинственно заявила Дарья Алексеевна, сдув со лба челку.

— Они попробуют, — с мрачной уверенностью предрек Роман Данилович. — Эффект неожиданности потерян, и придут они не вчетвером и не с пустыми, мать его, руками. Ч-черт! Отдохнули, называется… Ты извини, — обратился он к Юрию, — и не думай, что я того… ну вроде испугался…

— Не испугался? — делано изумился Якушев. — Жаль, было бы любопытно посмотреть. Я бы это зрелище даже на видео заснял. А потом выложил бы в Интернет. Ролик назывался бы «Испуганный Ти-Рекс». Все, кто с тобой знаком, были бы просто в рептильном восторге!

Быков угрожающе засопел, Даша улыбнулась — впрочем, без особого веселья.

— Хрен дождетесь, — сказал Роман Данилович. — Я, правда, за Дарью волнуюсь. Депутата этого я знать не знаю, но каков поп, таков и приход. Судя по помощнику, народный избранник нам попался еще тот.

— Ну, если у них рыльце в пушку, это просто расчудесно, — сказал Юрий. — Нет, ребята, вы все правильно сделали. Квартира моя в вашем полном распоряжении…

— И сколько нам тут сидеть? — сердито перебил Быков. — Может, ты нам постоянную регистрацию оформишь?

— Если захотите, могу подсуетиться, — пообещал Юрий. — Выбор за вами. А проблема ваша уладится, я думаю, за пару дней, максимум за неделю. Сейчас сделаем один звонок, и дело в шляпе…

Роман Данилович насупился. Его недаром прозвали Ти-Рексом: он был из той породы людей, которая в наши дни считается вымершей, как динозавры, и слово «блат» в его устах звучало как грязное ругательство.

— А это удобно? — спросил он, постаравшись облечь свое недовольство в самую дипломатичную форму, на какую только был способен.

— Удобно, — не моргнув глазом солгал Якушев.

На самом деле генерал Алексеев подобных вещей не терпел, и при иных обстоятельствах он был бы последним, к кому Юрий рискнул бы обратиться с такой просьбой.

— Удобно, — повторил он, — потому что необходимо. Я бы это и сам как-нибудь утряс, но…