Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

Пройдя коридором, экс-президент Верхней Бурунды очутился в просторном, шикарно обставленном холле. Судя по некоторым признакам — большому, декорированному грубо отесанным камнем камину, звериным шкурам на полу и головам на стенах, а также по массивным потолочным балкам и подвешенной на прочных цепях люстре, сделанной из тележного колеса, — он находился в чьей-то загородной резиденции, а может быть, и в охотничьем домике. От камина еще тянуло запахом сгоревших поленьев и приятным теплом, за стеклянной стеной виднелся испещренный желтыми пятнышками опавшей листвы, аккуратно подстриженный газон. Снаружи уже стемнело, и двор освещался ярким, неживым светом установленных где-то — надо полагать, на фасаде дома — галогенных прожекторов. На выложенной цветными цементными плитками подъездной дорожке поблескивала обширная мелкая лужа, в центре которой стоял наполовину отмытый от грязи автомобиль — черная «тойота». Номера на машине, насколько мог судить слегка отставший от жизни африканец, были московские. Рядом с ней резал глаз своей яркой желто-черной окраской моечный аппарат высокого давления, брошенный шланг которого мертвой змеей разлегся в луже.

На низком столике рядом с роскошным кожаным диваном стоял поднос, на котором соблазнительно поблескивал гранеными хрустальными боками квадратный графин с прозрачной жидкостью — как подозревал М’бутунга, отнюдь не с ключевой водой. Сунув один из пистолетов в карман куртки, африканец до краев наполнил хрустальную стопку, выпил залпом, крякнул, залихватски, как заправский российский пролетарий, занюхал водку рукавом и, вытряхнув из случившейся тут же, на столе, пачки сигарету, с удовольствием закурил.

Попыхивая дымком, он вышел на крыльцо. Справа от него между кустами, направляясь к калитке, мелькнула фигура в камуфляжном костюме, резиновых сапогах и ярко-красных, тоже резиновых, перчатках, которые, собственно, первым делом и заметил африканец. М’бутунга вынул из толстых губ сигарету, аккуратно стряхнул с нее пепел и, подняв пистолет на уровень глаз, взял на прицел место, в котором, по его расчетам, должен был появиться замеченный им человек. Полученная в молодости выучка и приобретенный позднее богатый опыт не подвели: мишень сама возникла прямо на кончике ствола, так что стрелку оставалось только плавно потянуть спусковой крючок. «Стечкин» кратко, но авторитетно высказался по поводу уместности использования красных хозяйственных перчаток в военно-спортивных состязаниях на пересеченной местности, и не успевший домыть машину Швырева охранник, сбитый влет, как вальдшнеп, с треском завалился в облетевшие розовые кусты.

Покуривая и держа наготове пистолет, М’бутунга подождал продолжения. Такового не последовало. Тогда он выбросил коротенький окурок, полной грудью вдохнул прохладный, напоенный полузабытыми осенними запахами воздух России и не спеша двинулся к машине, мурлыча себе под нос «Подмосковные вечера».

Ключ, как и ожидал африканец, торчал в замке зажигания. Устроившись на водительском сиденье, беглый президент запустил двигатель, включил печку и только после этого достал из кармана реквизированный у Швырева мобильный телефон. Проведенная тут же, на месте, краткая инспекторская проверка обнаружила, что память аппарата девственно чиста: записная книжка, списки вызовов, а также принятых и отправленных текстовых сообщений не содержали ни одной записи, ни единого номера. Это странное, на взгляд непрофессионала, обстоятельство для африканца служило всего-навсего лишним подтверждением тому, что он знал и так: люди, которые его похитили, нашли себя не на помойке.

Убрав телефон, он передвинул рычаг автоматической коробки передач и плавно дал газ. В тот момент, когда машина тронулась, он вспомнил, что выпил полную стопку водки.

— Нехорошо, ай-ай, — коверкая слова, с улыбкой сказал Пьер Мари М’бутунга. — Гаишник поймает — права отберет!

И громко рассмеялся собственной шутке. Он был один, в чужой стране, без денег и документов, на краденой машине и с кучей трупов за спиной. Анализируя перспективы, было просто невозможно не вспомнить бородатый анекдот об американском шпионе, внедренном в рыболовецкую артель на Чукотке и разоблаченном буквально в тот же день. «Как вы меня вычислили?» — изумился незадачливый резидент. «Первый раз в жизни вижу чернокожего чукчу», — ответил участковый, который произвел задержание. Попытка экс-президента Верхней Бурунды затеряться на бескрайних просторах российской глубинки грозила обернуться тем же — то есть грозила бы, будь он простым нелегальным мигрантом из Центральной Африки, угодившим на чужбине в крутой переплет.

Но эта страна была для него не совсем чужой, и, кроме всего прочего, Пьер Мари М’бутунга знал, к кому обратиться за советом и помощью.

В квартире было темно. Из-за чуть приоткрытой двери спальни доносилось ровное дыхание. Юрий включил настенное бра в прихожей; Быков на цыпочках, пряча за спиной прихваченную по дороге литровую бутыль водки, подкрался к двери, приоткрыл ее, заглянул внутрь, а затем, плотно прикрыв дверь, шепотом сообщил Юрию:

— Спит. Намаялась бедняга.

Юрий подумал, что Даша, видимо, сильно сдала, если скоротечная драка и поездка из Рязани в Москву на автомобиле могли довести ее до состояния, характеризующегося словечком «намаялась». Говорить этого вслух он не стал из опасения схлопотать по шее: в исполнении Ти-Рекса даже легкое дружеское похлопывание могло запросто сбить неподготовленного человека с ног.

Раздевшись, они прокрались на кухню. Юрий плотно закрыл дверь и включил подсветку рабочей поверхности, создав, таким образом, интимную, располагающую к задушевной беседе обстановку. Быков тем временем прочно обосновался за столом и, не мешкая, с треском свернул голову бутылке. За окном царила мокрая тьма ненастной осенней ночи, простроченная цепочками уличных фонарей и редкими цветными пятнышками освещенных окон.

— Ты, Юрок, все-таки подумай, — сказал Роман Данилович, наполняя рюмки. — Одна голова хорошо, а две лучше. То же самое и со стволами.

Юрий вздохнул, коря себя за несдержанность, с которой обмолвился, что его отпуск — не совсем отпуск.

Генералу Алексееву он позвонил еще по дороге в гараж, пользуясь тем, что находится в машине один и Быков не может его слышать. После того как Юрий буквально в двух словах изложил суть дела, по которому побеспокоил высокое начальство в столь поздний час, его превосходительство неожиданно пожелал узнать подробности. Юрий их изложил, после чего Ростислав Гаврилович снова его удивил, продемонстрировав, что тоже умеет ржать, как стоялый жеребец. «А ты взрослеешь, сынок, — сказал он, так же неожиданно прервав смех. — Помаленьку учишься пользоваться ситуацией, а?»