Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

— Похоже, мы не очень-то вовремя, — ответил Александр, оглядывая практически пустую квартиру.

Попытались допросить взятого типа. Тот был напуган до такой степени, что не мог врать. Это оказался просто дворовый алкаш, которого зазвали сюда помочь просверлить дырку под карниз. Мужик, который звал, очень смущался и говорил, что сам не умеет. Обещал заплатить.

Алкаш согласился, пришел, просверлил. Ему немедленно налили стаканчик белой, после которого он подозрительно быстро отрубился. Пришел в себя — никого. Он решил, что надо дождаться хозяев, а то уйдешь без них, а потом сядешь за кражу того, чего и в глаза не видал.

Женере выругался. Рич эффектно обвел его вокруг пальца.

Подошел боец, протянул бумагу.

— Это нашли в ванной. Прикреплена к зеркалу была.

Женере взял и прочел написанное от руки: «Обознатушки-перепрятушки!» И выругался еще громче.

* * *

Комбат и Анна были в номере, когда в дверь постучали. Анна удивленно подняла брови.

— Ты кого-то ждешь? — спросила она.

— Нет, я не жду совершенно никого, — ответил Рублев. Он подошел к двери и открыл. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти, в сером костюме, с кожаной папкой в руке. То, что он из органов, было написано у него на лбу.

— Добрый вечер. Вы Борис Рублев?

— Да, я.

Пришелец залез во внутренний карман и достал удостоверение. Исходя из него, он был подполковником милиции Евгением Львовичем Грачевым.

— Мне нужно с вами поговорить. Вы один?

— Нет, но я попрошу, чтобы нам дали такую возможность.

Анна подозрительно покосилась на Грачева и ушла. Кажется, вот такой визит милиции к ее кавалеру ей не нравился. А еще — и это уже наверняка — ей было просто очень любопытно. Но разговор предназначался только для двоих, и тут нельзя было ничего поделать.

Подполковник сел в кресло, раскрыл папку. Достал лист бумаги и ручку.

— Я не буду вас допрашивать, но кое-что может понадобиться записать, — пояснил он.

— Да пожалуйста! — пожал плечами Борис.

— Борис Иванович Рублев, майор воздушнодесантных войск, командир батальона в отставке… Это все о вас, так ведь?

— Да, обо мне.

— У вас впечатляющий послужной список. Это не комплимент, вы не подумайте.

— Что вам нужно? — мрачно спросил Комбат, которого такие обхаживания неизменно настраивали на худший лад.

— Да собственно, только понять вас, вот и все. Тут поступили сигналы о том, что вы несколько необычно себя ведете.

— Это как?

— Вы слишком сильно увлеклись соучастием в делах гостиницы. В частности, это касается серии происшествий, которые здесь были в течение последнего месяца.

— Называйте вещи своими именами. Это не происшествия, а убийства. И я удивлен, что до сих пор об этом у вас так и не догадались.

— Просто у нас нет прямых доказательств, что это именно умышленные преступления. Хотя, если честно, в последнее время я тоже склоняюсь в эту сторону. И потому я здесь.

— Вы хотите в чем-то заподозрить меня?

— Нет, что вы?!! Вы живете здесь всего около десяти дней, а убийства начались месяц назад. Но за те десять дней, что вы здесь, вы очень сильно засветились. Само по себе то, что именно вы оказались рядом, когда снимали повесившегося монтера — уже интересно. Потом вы начинаете здесь расспрашивать, вынюхивать. Зачем?

— Ну, наверное, затем, чтобы совершить следующее убийство, — усмехнулся Комбат.

— Вот давайте только без этого вызова, — махнул рукой подполковник Грачев. — У нас завтра ночью предполагается новое преступление. Я могу потерять чувство юмора и запереть вас часа на двадцать четыре. Или даже больше — до выяснения обстоятельств.

— Хорошо. Извините. Что вы хотите знать конкретно?

— Ну, например, как вы здесь оказались? В такое-то удачное время.

— Я выиграл путевку сюда. — Борис еще раз рассказал об обстоятельствах получения путевки в Сочи.

— Хорошо. Следующий вопрос: зачем вы лезете туда, куда не положено? Вы понимаете, что расследование преступления — дело милиции, а не вот такого одиночки, возомнившего себя кем-то вроде Майка Хаммера? Вы ведь взрослый человек, опытный.

— Ну, формально я пока ничего не нарушил. Вы ведь не расследовали убийство. Ну, официально, по крайней мере. И потому я вам не мешал. И даже могу кое-чем помочь.

— Чем?

Комбат сел напротив подполковника.

— Я не знаю, как осматривали машину, в которой погиб столяр, но там есть оплавленное пятно на приборной панели. Может, его приняли за что-то старое, может, за повреждение при падении. Но меня характер этого пятна удивил. Оно не было похоже на простой расплав. Тогда я съездил на место аварии. Там, конечно, было уже ничего не понять, но зато я поговорил с мальчишкой, который видел аварию.

Подполковник наклонился вперед в кресле:

— Рассказывай!

От волнения он даже перешел на «ты». Борис этого не заметил.

— Мальчишка сказал, что сидел в шалаше. Там рядом кусты, в них местные пацаны построили себе шалаш. Построили так, чтобы его не было видно с дороги. Этот пацан был там один. Он рассказал, что сначала пришел какой-то турист с планшетом для рисования, уселся, стал что-то там калякать. Потом показалась машина столяра. Турист достал что-то, что пацан принял за мобильник с антенной, но я думаю, это был радиодетонатор. Когда машина выезжала на самую опасную часть поворота, на приборной панели взорвалась световая граната. Машина улетела под откос. Вот так вот!

Подполковник присвистнул.

— Ничего себе коллизия! А турист?

— Турист просто ушел. Кстати, парнишка его толком не рассмотрел — было далеко.

— Значит, все-таки убийства. — произнес подполковник.

— Именно так.

— Хорошо. За ценную информацию спасибо, а теперь объясни все-таки: зачем ты крутишься среди технического персонала? Что ищешь?

— Не ищу пока ничего. Я просто хочу догадаться, как убийцы попадают внутрь. Потому что это очень важно.

— Ну, ты узнаешь. И что тогда? Только не говори, что расскажешь нам!

— Да не знаю я, что потом. Давайте я просто сначала найду.

Подполковник поднял руку в предостерегающем жесте.

— Думать забудь! Завтра здесь должно произойти новое преступление. Мы собираемся держать гостиницу под контролем. Здесь будут люди — патрульные, оперативники. Мы намерены не дать им возможности убивать. И вот от тебя я жду следующего: ты сидишь в номере и не высовываешь отсюда даже носа. В противном случае будет плохо.

— Понятно.

— Я рад, что тебе понятно. Ты вот еще что пойми: такое поведение, когда человек пытается быть каждой бочке затычкой, очень подозрительно. Чего ты суетишься, что выискиваешь? Нам это неизвестно. Но если обстоятельства следующего убийства укажут на тебя — ты попадешься.

— Скажите еще, что уже приняли меня за Черного Матроса!