Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

— Нет, — покачала она головой. Я ведь знаю, что сегодня буду тебе помехой. Все в порядке. До дома меня довезет милицейская машина, и потом тоже человека оставят.

— Точно? — Борис понимал, что говорит сейчас не то, что следовало бы, но он не мог оставить сегодня Анну у себя.

— Точно. Все, до завтра.

— Приходи прямо с утра, — сказал Рублев.

— Хорошо, я даже до работы заскочу. Чтобы тебе было спокойнее.

Она поцеловала Бориса и выскочила в коридор. Рублев проводил ее взглядом, пока она не выбежала на лестницу. Потом вернулся в номер и в сердцах врезал кулаком в стену.

* * *

До самой полуночи гостиница не могла успокоиться. То и дело приоткрывались двери, выглядывали настороженные жильцы, прислушивались к тому, что происходит, и опять скрывались. Словно зверьки, прячущиеся в норки.

Грачев принимал доклады.

В гостинице находились четверо дежурных по этажам (они же горничные), посудомойка, повар, а также охранник и администраторша. Она ходила, как зомби. Женщина была уверена, что этой ночью Матрос убьет именно ее. По личному распоряжению Грачева на вахте поставили дополнительный пост. Правда, женщине легче не стало. Ее напоили валерьянкой и сказали, что в обиду не дадут.

Комбат смог полчасика помедитировать, так что самочувствие у него было бодрое. Куда сложнее было с душевными ощущениями. Он беспокоился за Анну, он даже позвонил ей около одиннадцати. Девушка спокойным голосом сказала, что жива и надеется, что так и будет. Сейчас она выпьет таблеточку седуксена и ляжет спать. Появится шанс поскорее закончить эту гребаную ночь.

После полуночи шумы в гостинице пошли на спад. Жильцы, кажется, стали понемногу укладываться на отдых. Комбат обрадовался. Ему не хотелось выбираться из номера под неосторожными взглядами. Чтобы убедиться, что на этажах тихо, он приоткрыл дверь и несколько секунд смотрел в коридор. Кругом царила сонная тишина, как в детском садике с «ночной» группой.

В два часа ночи все интересное началось в приемной. Что-то зашевелилось в кабинете директора, потом раздался тихий щелчок замка. В темную приемную вышел человек в тельняшке. Он остановился сразу за порогом кабинета директора и пару минут стоял неподвижно.

Сегодня Черный Матрос выглядел не так, как обычно. Впервые за все время появления в гостинице он не был налегке. Наискосок через его плечо висела крупная сумка. В принципе, именно она и была главным его оружием сегодня.

А оружием вторым, предназначенным уже только для защиты собственной шкуры, был пистолет Стечкина. Еще у Матроса на поясе висели две настоящие гранаты РГД-1. Этакие хреновины с цилиндрическим корпусом, не очень часто употребляемые в наше время.

Матрос выглядел так, как полагается по образу: синюшный, с жуткими венами, в обвислой дырявой тельняшке. Только вот телосложение у него было куда менее атлетическое, чем в предпоследний раз, так как на задание пошел сам Сергей Гордин. Он решил, что в такой ответственный момент не имеет права подставлять кого-то другого.

Два человека из остальной группы ждали недалеко от гостиницы. Еще двое отправились выполнять намеченное на сегодня. Потому что сегодня в гостинице должен был состояться только отвлекающий маневр.

Гордин подошел к двери приемной, прислонился ухом к ней, стал слушать, не шляется ли кто в коридоре. В принципе, это первый этаж, здесь основные посты ментов. Значит, и бдительность их притуплена. Да и, собственно, кто ждет появления Черного Матроса из кабинета директора?

Он повернул ручку замка на двери приемной и чуть-чуть ее приоткрыл. Как хорошо, когда у тебя есть помощники «внутри» атакуемого объекта. Дверь, естественно, была прекрасно смазана и не издала ни единого звука.

Сегодня коридор был ярко освещен — горели все потолочные лампы. Работать в такой неподходящей обстановке невозможно. Гордин залез в карман и вытащил пульт управления всем тем, что они разместили в последнее время в гостинице, опять-таки не без помощи «добрых людей».

Первая кнопка. Гордин вдохнул и прошептал:

— Да будет свет, сказал электрик и перерезал провода!

Палец надавил на прохладную пластмассу.

В распределительном щите в подвале раздался громкий хлопок. Вспышка озарила подвал, железную крышку щита вырвало с корнями и забросило в противоположный угол. Сыпанули белые искры, завоняло озоном.

Короткое замыкание, вызванное маломощной бомбой, на полсекунды подняло напряжение в сети до десяти киловольт. Все включенные лампы полыхнули нестерпимым светом и лопнули, забрызгав осколками все и всех.

Комбат сидел без света. До него донесся взрыв, а потом в гостинице начался хаос. Еще не у всех был выключен свет, кое-кто смотрел телевизор, кто-то читал. После замыкания в упавшей на гостиницу темноте люди стали выскакивать в коридор, громко спрашивая, что случилось.

Комбат стремительно оделся и влился в общий поток.

В номере со штабом перегорела вся техника, а несколько осколков попали в глаза одному из оперативников. Тот не удержался, стал тереть их руками и тут же закружился по комнате с пронзительными криками. Его попытались свалить с ног, но он отбивался и разбрасывал людей, как игрушечных.

Гордин заглянул в коридор. Здесь пока еще никого не было, только громко кричала женщина в холле. Наверное, администраторша. «Ну, извини, тетенька! — подумал он. — Хоть ты вроде и в нашей команде, но никто не говорил, что будет легко». Он нажал еще одну кнопку на пульте.

Над администраторской стойкой сработала световая бомба куда более мощная, чем та, что ослепила покойного столяра. В ней не было звукового элемента. В результате — чудовищная вспышка, после которой все, кто был ближе трех метров к источнику света, упали без чувств. Теперь каждому из них нужно будет пройти длительный курс реабилитации в офтальмологии.

Гордин только после этого вышел в коридор. Итак, сейчас все дело только за тем, чтобы пройти по коридору до лестницы в подвал, а оттуда уйти через дворницкую.

В коридоре он нажал третью кнопку. Воспламенились дымовые шашки в лифте и на лестничных пролетах. Это чтобы охладить пыл особо ретивых бегунов.

Он быстрым шагом пошел по коридору. Все правильно, не надо бежать — надо двигаться спокойно и уверенно. В том хаосе, который сейчас здесь царит, его все равно никто не заметит. А если и заметит, то побежит, как заяц от волка.

Комбат выскочил в коридор. В него немедленно кто-то врезался, обхватил руками, завизжал в ухо что-то невразумительное. Рублев попытался оторвать этого бедолагу, но тот обезумел и впал в такую панику, что по цепкости сравнялся с хорошей пиявкой. Борис сбрасывал его руки, но тот успевал схватиться снова.

— Мама! — разобрал Борис единственное членораздельное слово в причитаниях несчастного.