Иван Стрельцов - Диверсионная команда

Капитан Специальных авиадесантных сил Алоиз Вуд-холл, возглавив особую парашютную группу, прибыл в разоренную войной Югославию. В объятом огнем Сараеве разрывная пуля снайпера раздробила кость левой ноги капитана чуть ниже колена. В рождественскую ночь хирург, не имея возможности собрать ногу, ампутировал ее. Сейчас капитан Вудхолл учился ходить на пластмассовом протезе. Командование Специальных сил, помня былые заслуги, предложило капитану должность инструктора в учебном центре САС, в Рингвее.

Группе майора Моула повезло еще меньше, ее отправили в другую «горячую точку» — Сомали. Во время прочесывания кварталов в Могадишо подразделение попало в засаду. Радист Тарвит успел сообщить по радиостанции лишь координаты. Когда к месту засады пробилась броне-группа миротворцев, им предстала жуткая картина. Повстанцы обезглавили трупы.

Российскую диверсионную группу «стрелков» на границе встретил старший лейтенант Петров и с ними же вернулся спецрейсом в Москву. В управлении кадрами погранвойск Петров получил приказ о присвоении очередного звания (капитан) и новое назначение — командир заставы на российско-эстонской границе. И поехал новоиспеченный капитан охранять западные рубежи державы.

Судьбы «стрелков» разошлись. Трое «призраков» вернулись в Капустин Яр на базу бригады «Фантом». Четверо же «терминаторов» под командованием подполковника Бойко отправились в Пермскую область, где среди таежных лесов и гор Северного Урала им предстояло создать новое подразделение, бригаду особого назначения резерва Главного разведуправления. Здесь не будет «сопливых» новобранцев, бригада будет комплектоваться из зрелых мужиков, знающих жизнь и цену ей. Укрыв бригаду за Уральским хребтом, генерал Талащицкий пытался сохранить в тайне от чужих разведок новое грозное подразделение, которое носило наименование «Барс».

Уцелевшие бойцы из группы Чечетова, перешедшие границу, были награждены орденом Красной Звезды и уволены в запас. Пулеметчик Назаренков в связи с тяжелой контузией получил вторую группу инвалидности и вернулся в деревню к матери. Младший сержант Андрей Босяга поступил в школу прапорщиков погранвойск, желая и дальше продолжить службу в Таджикистане.

Джеймс Фишер, отозванный в штаб-квартиру ЦРУ за провал операции «Шерхан», оправдался перед комиссией внутреннего надзора и доказал свою непричастность к ликвидации Нурадина, заявив, что гибель таджикского лидера либо случайность, либо вмешательство третьей силы, но это уже не его, Фишера, дело. Это задача для аналитического отдела ЦРУ и комиссии внутреннего надзора. Комиссия по внутреннему надзору приняла это к сведению и сделала соответствующие выводы, после чего Джеймс Фишер сменил восточную одежду резидента в Афганистане на деловой костюм и кресло заместителя начальника отдела Центрального Востока. Не выходя из своего кабинета, новый зам совместно с разведкой Пакистана «разыгрывал» новую афганскую карту. Студенческое движение Талибан, получив оружие и дополнительное финансирование, стремительно начало набирать силу, грозя в будущем потеснить других претендентов на верховную власть в Афганистане. Большую поддержку в разработке этой операции (которая, в общем, еще не имела названия) Фишеру оказывал его друг Рано Турхамадин, который в будущем мог бы стать членом нового правительства, а пока обо всем происходящем регулярно информировал свое руководство СВР.

В Афганистане по-прежнему шли междоусобные бои между крупными политическими лидерами, мелкие же полевые командиры время от времени выходили на «большую дорогу». В Кабуле все еще восседал президент Раббани, и его поддерживал «паншерский лев» Ахмад Шах Масуд.

После гибели Абдулхана Юсуфа Нурадина совет исламского оппозиционного фронта решительно отвернулся от помощи западных держав и обратил свои взоры к Тегерану. Одна из мощнейших исламских держав великодушно поддержала просящую руку братьев-единоверцев. Тем более что это входило в будущие планы иранского руководства...

Завидово — подмосковные угодья элиты российской власти. Сюда съезжаются все крупные чины — министры, советники, генералы — поохотиться, пообщаться вне служебной обстановки, так сказать. Генерал-лейтенант Журавлев терпеть не мог такие сборища, предпочитая шумному охотничьему галдежу безмолвные рыбалки. Вот и сегодня, кутаясь в длинный, до пят, тулуп, генерал сидел на складном стульчике перед небольшой лункой, ловя серебристых окуней с бледно-красными плавниками. Следя за маленьким пластиковым поплавком, Андрей Андреевич думал о своем. Операция, задуманная Службой внешней разведки по дестабилизации исламского движения в Таджикистане, была блестяще выполнена спецназом ГРУ. Кроме того, разоблачена большая подпольно-террористическая организация в Душанбе, на границе уничтожены несколько моджахедских банд.

«Конечно, действия нашего спецназа можно назвать вмешательством во внутренние дела сопредельного государства. Но вся операция была согласована с руководством Таджикистана, так сказать, в рамках договора СНГ, — генерал, мысленно оправдываясь перед собой, неожиданно поймал себя на мысли, — ну и наступило время. Американцы, если надо где-то навести «шурум-бурум», объявляют эту зону «рассадником терроризма и угрозой демократии», а дальше хоть бомби, хоть ракетами крой. Пресса если не распускает слюнявые пузыри восторга, то скромно молчит. А у нас: отдал приказ, и завтра же щелкопер какой-то пронюхает и лезет со своими интервью и комментариями. И попробуй ляпни что-то такое, что бы начальству не понравилось, моментом окажешься на улице с отпечатком башмака на заднице».

Поплавок в лунке запрыгал, изловчившись, Андрей Андреевич подсек добычу и быстро начал вращать миниатюрную катушку. Через минуту на поверхности показался небольшой окунь. Вытащив из меховой рукавицы руку, генерал быстро снял с крючка рыбу и бросил ее себе под ноги, где уже лежало несколько замерзших продолговатых тушек. Мороз крепчал, Журавлев немного подышал на оголенную ладонь, затем сунул ее обратно в рукавицу, с сожалением вспомнив английский спасательный комбинезон с электроподогревом, который остался висеть в шкафу генерала. Опустив крючок в воду, Андрей Андреевич снова принялся следить за поплавком.

В памяти генерала всплыл совместный доклад с генералом Прокопенко в Кремле. Оба генерала, одетые в гражданские костюмы, были проведены в небольшой рабочий кабинет, где в глубоком кресле сидел САМ. Он выслушал подробный доклад руководителей отделов двух конкурирующих организаций. Затем, склонив голову, посмотрел исподлобья на генералов и, прищурив левый глаз, произнес со свойственной лишь ему интонацией: