Александр Тамоников - Рейд ценою в жизнь

- Замри!.. - прошипел Глеб. - Ты живой?

- Не знаю товарищей лейтенант. Рока не ощупаю, не пойму. Да что же за гадство такое.

- Замри говорю!.. А то немцы тебе живо лекарства выпишут.

Ситуация усложнилась - до дороги было тридцать метров, группу разбросало за жалкими пучками травы, в ямах и трещинах, где укрыться мог разве что суслик, за недоразвитыми бугорками, а фактически все лежали на открытом месте. От умения и хладнокровия зависела теперь жизнь всей команды. Учиться на ошибках было расточительным удовольствием.

Друбич накрыл собой автомат, превратился в бугорок, из под которого поблёскивали глаза, боль в животе ещё не унялась, но боец терпел.

Дробный рёв мотора накрыл округу - мощности грузовику хватало, чтобы справляться с неудобной Российской дорогой.

Трёхтонная махина медленно переваливала через бугры, повизгивала губная гармошка - невероятно источник раздражения для русского уха. Стволы пулемётов торчали в небо, солдаты в кузове сидели плечом к плечу, на касках поблёскивали эмблемы со спаренными молниям.

«Подразделения усиления СС, - мысленно подметил Шубин. - Какого дьявола им тут надо? Помогают своим из вермахта? Осуществляют зачистку прифронтовой полосы от вредного гражданского элемента?»

Лица под касками особой живостью не отличались - кто то дремал; другие равнодушно смотрели перед собой - любителями российских пейзажей эти вояки явно не являлись, и в опасность в собственном тылу не верили.

В кабине зевал гауптштурмфюрер в лихо задранной фуражке, украшенный человеческим черепом.

«Это не облава, - сделал новую зарубку Глеб. - Иначе не спали бы на ходу. А лес-то по курсу получается не такой уж безопасный, не настал ещё их час».

Грузовик с солдатами проволокся мимо, скрепя бортами. Возмущался в кабине водитель: «Где дороги, доннер-веттер? Как русские тут жили? Почему приходу Великой Германской армии не построили нормальные дороги?». Невозмутимо покачивались стальные солдатские шлемы.

- Надо же, какие мы страшные! Аж не могу, сами себя боимся… - бубнил окопавшийся в соседней канаве Герасимов.

Грузовик тащился невыносимо медленно, преследовало ощущение, что сейчас он остановится, солдаты рассыплются в цепь и пойдут облавой, сметая все на своем пути. Мурашки забегали по коже от такой мысли. Трёхтонная махина достигла северной опушки, прорычала преодолевая глубокую канаву, потащилось дальше на восток.

Предчувствие как всегда не подвело – до леса оставалось метров сорок, когда на северной опушке, оставшийся за спиной, снова появился неприятель. Откуда их здесь столько? Вся круга кишела немецкими войсками, а полковая разведка, по собственной неосторожности, забралась в их расположение.

Это были два бронетранспортёра - они шли с запада, поднимая клубы пыли. В десантных отсеках сидели солдаты - эти черти были глазастые. На дистанции в семьсот метров разглядели что-то подозрительное.

Красноармейцы залегли, но их уже заметили - загрохотал крупнокалиберный пулемёт, очередь прошла над головами, другая перепахала землю на правом фланге, взметнула облако пыли. Бронетранспортёры ушли с дороги и бодро покатили через буераки. Это были не грузовики, которым нужны ровные дороги - бронетранспортёры вермахта могли осваивать любое бездорожье. Вести ответный огонь на такой дистанции было глупо.

Шубин приказал добираться до леса, под пули не подставляться. Подскочил нетерпеливый Вадик Мостовой, хотел одним махом отмерить оставшиеся метры, но не тут то было - исполнил замысловатый танец, рухнул грязь, слава богу живой.

- Отставить!.. Не вставать! - прохрипел Глеб. – До леса только ползком. Занять оборону на опушке…

Сжималась удавка, уже не оставалось времени и пространства для манёвра. Бронетранспортёры приближались, грузовик с эсэсовцами скрылся в другой стороне, но обязательно вернётся наш ум. С таким обилием живой силы и техники горстке разведчиков уже не справится.

Один из БТРов вырвался вперед, запрыгал по рытвинам, швыряло солдат в кузове. Характер местности, по которой катила бронетехника, сильно усложнился - ямы стали глубже. Пулемётчик сбил прицел - теперь он стрелял абы как, его огонь перестал быть точным - этим надо было пользоваться.

Разведчики поднялись всем гуртом, повалили в лес: четверо добежали, покатились за пригорок, руша молодой подлесок; остальных накрыл шквал свинца - как чувствовали, рухнули плашмя, заползали за укрытие. Пулемётчик исправил положение, отыскал разбежавшееся мишени.

Глеб скорчился, закрыл голову движение инстинктивно помочь не могло - пули вспахали землю, буквально взорвался бугорок из слежавшейся глины, земляные ошметки ударили по телу. Шубин срывал остатки голоса: «Не вставать!.. Ждём пока пулемётчик будет перезаряжать!».

Часть группы, окопавшаяся в лесу, открыла ответный огонь, боеприпасов не жалели - не самый подходящий момент для экономии. Восторженно закричал Шлыков, сбил пулемётчика. Фигура в чёрном комбинезоне повисла на борту, пулемёт, оставшийся без присмотра, задрался стволом вверх. Машина завиляла, ушла с курса, стало замедляться. Водитель второго бронетранспортера предусмотрительно притормозил.

Разведчики продолжали вырабатывать боезапас. БТРы встали - терять свою технику немцы не собирались, предпочитая терять живую силу. С брони посыпались пехотинцы, стали разбегаться как тараканы, пулемет заткнулся. На второй машине пулемет отсутствовал - ещё лучше. Шквал огня прижал пехотинцев к земле.

- Бегите! - проорал из леса Шлыков.

– Вперёд, не спать! - продублировал Шубин.

Он первым влетел под спасительный полок, ударился плечом о раскоряченную осину, земля не держала, прокатился кубарем по инерции. Откуда брались силы? Существовал ли предел человеческим возможностям? Голова кружилась, он кашлял обнимая дерево, пополз куда-то на коленях, нашёл оброненный ППШ, тот, к счастью, далеко не улетел. Истошные вопли прорвались сквозь пробки в ушах, звуки вибрировали, сыпались. Он то ли орал, то ли думал, что орёт: «Держаться! Не отходить! Не прекращать огонь!». Словно чувствовал дрожью в поджилках, что не все вернулись с поля.

- Товарищ лейтенант, Брянцева нет! - крикнул Герасимов.

Шубин тер глаза до кровавых чертей. Они метались как заведённые, плясали кадриль, прыгали через костёр. Поле перед опушкой заволокло дымом, красноармейцы орали на перебой, звали товарища. Поднялся Друбич, чтобы бежать, спасать, но Мостовой схватил его за ногу и тот впадение чуть не раздробил себе лицо. Брянцев молчал - ну где же там? - страшные мысли лезли в голову.

БТРы не двигались - кто-то возился в головной машине, соскользнуло тело мёртвого пулемётчика, распростёрлась под колёсами. Пулемёт застучал, но ненадолго, видимо, кончилась лента.