Александр Тамоников - Рейд ценою в жизнь

Ладно, хоть так!

Времени не было, но так хотелось убедиться, что этот негодяй умер и на земле стало чуть меньше заразы!

Шубин забросил автомат за плечо, двинулся дальше.

Гауптштурмфюрер подпрыгнул как кузнечик, головой протаранил кустарник - вот же гад, обманул! – Глеб перемахнул поляну, пробился сквозь зелень, не чувствуя как острые ветки хлещут по лицу. Офицер спасался бегством, хитрость ему не помогла - следующая очередь пропахала землю под ногами, он снова упал, а когда поднялся - советский лейтенант был уже рядом с поднятым автоматом.

Гауптштурмфюрер с трудом разогнул спину, он был белый как мел, подрагивал гладко выбритый подбородок, это был идеальный образец для нацистского плаката о превосходстве расы – высок, физически безупречен представителен, даже привлекателен для неразборчивых женщин. Впрочем, в данную минуту с него бы никто не стал рисовать плакат.

Офицер трясся в глазах, метался ужас - самообладание его оставило.

- Нет-нет!.. Подождите!.. Что вы собираетесь делать? - забормотал он. – Хорошо, я согласен сдаться в плен, если мне будут обеспечены подобающие условия. Почему вы молчите?.. Не стреляйте! - взвизгнул эсэсовец.

Глеб колебался - перед ним стоял безоружный человек, а стрелять по безоружным он не мог - пусть бесчеловечная фашистская сволочь, а всё равно претило. Расслабился палец на спусковом крючке, стал поглаживать спусковую раму. Шубин скрипнул зубами, фашистский офицер поедал его глазами, тоже расслабился, видно понял, что терзает советского командира - лично ему подобные терзания были несвойственны, хотя он услышал о них.

Немец справился с испугом, распрямились плечи, робкая усмешка коснулась губ.

- Вы наверное меня не понимаете? - сообщил он, откашлявшись. - Конечно, ведь в варварских странах не изучают язык Великой немецкой нации, но вы поступаете правильно. Будет ещё лучше, если вы позволите мне уйти и совсем уж замечательно, если прикажете своим людям сложить оружие. Ведь сопротивление всё равно бессмысленно и тогда я мог бы ходатайствовать перед штурмбанфюрером Лейдманом… Какого чёрта?..

Шубин сплюнул и нажал на спусковой крючок. О какой морали он тут вдруг задумался?

Офицер подавился пулей и упал, раскинув руки, нижнюю часть лица словно вывернули наизнанку, в глазах осталось насмешка - откуда он мог знать, что произойдет через секунду.

- Где вы гуляете, товарищ лейтенант? - спросил Герасимов, когда Глеб вернулся к своим.

- Грибы собирал, да нашёл там один, - ухмыльнулся Глеб. - Вот с такой шляпкой… Чего улыбаемся, товарищи красноармейцы? Нас мало, но мы в тельняшках. Раздухарились вы что-то братцы!.. Смотрите. Холодный душ может случиться в любой момент.

Лес помалкивал, затаясь - пока никого. Случившаяся стрельба не значила, что немцы должны срываться с места и лететь сюда как мухи на мед, но уходить надо было без задержки. Разведчики решили перевооружится - автоматы ППШ забросили за спины, повесили на грудь МР-40, набили подсумки запасными магазинами, гранатами с удлинёнными рукоятками. В близи машины валялись несколько тел, в кузове обнаружилось ещё восемь мертвецов - один из них на свою беду подал признаки жизни, застонал, забегали мутные глаза - воскрешение не состоялась – Шлыков всадил в него нож, потом брезгливо, оттопырив губу, вытер лезвие о мундир мышиного цвета.

Получили, суки! Ага, это вам не евреев гонять…

Двигатель Опеля продолжал работать, это было невероятно. Шубин обошел машину, глянул в кузов - борта держались, но их изрядно потрепало. В задней части кабины зияли вмятины, мощность гранат была небольшой, от того техническая часть почти не пострадала, боковые стекла в кабине были выбиты, но они не особо нужны в летнее время.

Глеб задумался: «Ещё одна безумная идея - сколько их уже было!».

- Едем, товарищ лейтенант? - спросил Герасимов, имевший вредную привычку читать мысли командира. - А что, больно надо пятки стаптывать?

Расстояние до своих фактически не менялось, словно на месте стояли. Может на машине сократится? Почему бы нет?

Глеб лихорадочно раздумывал: «Всем не нужно переодеваться, достаточно водителю, офицеру, сидящему рядом - офицерский китель почти чистый, добраться до леса, за которым линия фронта».

- Убитых выбросить из кузова, борта закрыть, если нужно подпереть, чтобы они не развалились по ходу движения. Будете лежать не высовываться. Герасимов, раздевайся - будешь водителем. Вы двое, пулей туда… - Шубин указал. - В лес и чтобы через три минуты обмундирование гауптштурмфюрера было здесь! Да снимайте по-людски, в крови не измажьте.

Глеб спустился в канаву, поднял немецкую фуражку, отряхнул о колено - головной убор в ходе боя не пострадал.

- Да уж… - озадаченно почесал затылок Мостовой.

- За работу!.. - скомандовал Глеб. - Если ещё хоть одну шутку не по адресу услышу – накажу! Быстрее мужики!

Безумие дают только машина покоряло лесную дорогу, тонула в ухабах. Эсэсовский китель давил - в нём было трудно дышать, какие-то злостные миазмы проникали в организм. Жали сапоги германского производства, такое ощущение, что они только со склада - ещё не разношены. Кровь всё же пропитала китель в районе левого нагрудного кармана, приходилось прикрывать это место, чтобы не бросалось в глаза. Офицерскую фуражку он надвинул на лоб, словно прятался от порядочных людей.

Герасимов нервно вертел баранку, чуть не упираясь носом в лобовое стекло. Мундир гренадера выбрали какой почище, шёл ему как корове седло, полевая кепи, насаженная на макушку, смотрелась смешно. Собственное обмундирование упаковали в вещмешки, Шубин назначил красноармейца Савенко ответственным за хранение.

Напряжение не спадало, двигатель от взрывов не пострадал, но с ходовой частью был явно непорядок - рессоры скрипели; подозрительно прогибалась ось. Машину то и дело - вело в сторону автомат МР-40, готовый к бою, покоился на коленях.

Лесная дорога петляла, будто пьяная - деревья отступали, оставляя на видимом пространстве чахлый подлесок, потом опять собирались у обочин, сжимали узкую проезжую часть. Показалась пересечение дорог. Герасимов занервничал, а Шубин просто не знал куда ехать. Курс юго-запад и не один из просёлков не соответствовал нужному направлению. Поехали прямо, эта дорога, по крайней мере, выглядела сносной.

Герасимов до боли стиснул баранку, починили суставы. Впереди, на ромашковой поляне был пост - пару мотоциклов, несколько солдат.

Патруль насторожился, услышав шум.

- Товарищ лейтенант, что делать будем? Это фрицы.

- Проезжая мимо, не дергай машину. Мы тоже фрицы – забыл? Если остановят, полезут в кузов - стреляем на поражение и рвем к чёртовой матери!

Мотоциклисты реагировали, в принципе, как положено - они не стали останавливать машину - в кабинете эсэсовцы - кому охота с ними связываться? А на то, что кузов пуст - могло быть миллион причин.