Станислав Иродов - Мангуп

Русы с Севера под водительством сына Ингоря кагана Свентослава спустились на юг и вновь образовали своё государство – Русь со столицев в Киеве. Свентослав разгромил извечного нашего врага – иудейскую Хазарию. Когда с Руси пришёл к греческому Херсону каган Владимир, сын Свентослава, мы, готы-русы, помогли нашим братьям взять город, который силой и хитрость пытался получить власть над нашим народом. Тогда и мы, наконец, получили долгожданную независимость. Наш стольный град Мангуп – Майен Гаупфт – «вершина праматери готского народа», стал действительно вершиной, центром, куда стремились все готы-русы, жившие по берегам Русского моря.

После взятия Херсона могучая Русь была крещена. Но и эта Русь пала под ударами татарских орд. Опять остались только мы, крымские готы-русы перед лицом могущественных врагов, а ещё раздробленные русские княжества – осколки Руси на Севере.

– А кто жил в Таврике до нас, русов?– спросил Фарамир.

– Перед нами здесь жили сарматы. А до них – арии – арианцы – иранцы – персы – родственники наши, которых греки называли тавроскифами, а их землю – Таврикой. Тавры почитали богиню Кали – чёрную деву – Шиву, а Чёрную Гору с Чёртовыми пальцем, которую сейчас татары называют Кара Даг, они называли Калитра – земля чёрной богини Кали, море – Темарунда – «пучина чёрная, кормящая». Поэтому, и сейчас наше море часто зовут Чёрным. Киммерийцы – ещё одно их имя, которое означает: народ, живущий у Чёрного моря.

– Так ведь и сейчас город у горы Кара-Даг называется Калиера. Это в честь чёрной богини тавров?

– Венецианцы сохранили древнее славянское имя города, но произносят его на свой лад.

Среди сосен недалеко от берега на возвышающейся скале стояла небольшая крепость, сложенная из неотёсанного камня. Елена подошла к воротам и постучала. Окошко в воротах приоткрылось. Стражник посветил лампой в лицо владетельнице, узнал её, отворил ворота и пригласил всех войти.

В крепости было всего два стражника. По приказу владелицы они развели сигнальный костёр. Но из-за снежных зарядов совсем не было гарантии, что его увидят с моря. Где-то там, в безбрежной морской дали должен находиться корабль Кундель Ратмира, мужа Елены. Но кто приплывёт на свет костра – это был вопрос.

Тео с Мимиром, держа оружие наизготовку, ходили в темноте по прибрежным камням и вглядывались в ночную тьму.

Вдруг, они услышали, как зашелестела галькой лодка, ткнувшаяся в берег недалеко от них, и среди лёгкого шума волн, они различили слова на готском языке. Теодорик крикнул приветствие по-готски, и услышал ответ. Из лодки выпрыгнул человек. Он пошёл по берегу, держа в руке обнажённый меч. Приблизившись к незнакомцу, Тео узнал его. Это был один из воинов Кундель Ратмира.

Наконец, все поднялись на палубу судна – двухмачтовой двухпалубной генуэзской навы с косыми латинскими парусами, и капитан, Алман Тиудимир, приказал поднять паруса.

Теодорик, Мимир, Елена и капитан Алман собрались в кают-компании. Вопрос стоял весьма непростой: куда плыть.

– Капитан, тебе, как опытному моряку, знающему положение на море, первое слово,– сказал Теодорик.

Капитан, седеющий мужчина лет сорока пяти, поднялся, нахмурился, и сказал:

– Плыть на Воспор Киммерийский, который раньше греки называли Пантикапеем, а русы Корчевым, бессмысленно. Турки займут его не сегодня – завтра. Тана в устье Танаиса – Дона – бывшей реки Рус – тоже, как мне кажется, обречённый город. Впрочем, по Дону можно подняться в русские земли. Самый лёгкий и безопасный путь – на Кавказ: Армения, Грузия. Там можно устроиться и жить вполне достойно, если вас не смущает некоторое своеобразие кавказских народов. Впрочем, и Грузия, и Армения – вполне христианские государства. Попасть в Средиземное море практически невозможно. Ещё в 1452 году от Рождества Христова турки перекрыли самое узкое место Боспора, построив на христианском берегу крепость Румели-Хисар напротив крепости Анатоли-Хисар, возведённой ещё Баязидом Великолепным. Я уже не говорю о Константинополе, Дарданеллах мимо Галлиполи на выходе из Мраморного моря. Это всё теперь внутренние воды Турции. В Молдове – война с турками. Так что кроме Кавказа вариантов не вижу.

– Я должен попасть в Европу. Именно из Европы, из Молдовы, Венгрии, Венеции я попытаюсь как-то повлиять на судьбу Александра или даже выкупить его. Из России, Грузии и Армении у меня нет никаких шансов на этот счёт. Белгород – Мокастро, в чьих руках,– спросил Тео у капитана.

– Точно не знаю, но думаю, что он или сам по себе, или под десницей Господаря Молдовы,– ответил капитан.

– Меня устраивает Белгород,– сказал Тео.

– Мне всё равно,– сказал Мимир,– но главная тут, как мне кажется, госпожа Елена. Ей и принадлежит последнее решающее слово.

– Скажи своё слово, Елена,– поддержал друга Тео.

Елена обвела всех взглядом голубых глаз и сказала:

– В Грузии и в Армении у моих детей нет будущего. Эти народы хоть и христианские, но варварского в них слишком много. Они любят только своих, а чужих не любят. Для них – это путь выживания, но для моих детей – чужеземцев на земле Кавказа – путь в нищету. Мне надо в Европу. Поэтому, плывём на Мокастро, чтобы оттуда достичь границы Священной Римской Империи.

Совещание закончилось, и капитан пошёл на шканцы, чтобы отдать приказ держать курс на Мокастро.

Вдоль побережья дул слабый южный ветерок. Паруса обвисали, хлопали, терзая сердца, а потом вновь надувались. Шли по компасу, опасаясь приближаться к берегу, чтобы не сесть на камни. Светало. Снег то падал густо, сплошной стеной, то прекращал падать, и как-то в перерыве между зарядами в сереющем рассвете на берегу стали видны развалины Херсона.

– Подходим к траверсу Херсонского залива и Авлиты,– сказал капитан.

Опять пошёл густой снег. Впереди по курсу не было видно абсолютно ничего. Вперёдсмотрящий спустился с «вороньего гнезда» на грот-мачте и теперь висел на высоко задранном бушприте. Все не занятые такелажем члены команды с пиками и алебардами наизготовку стояли на верхней палубе, напряжённо вглядываясь в снежную муть.

Внезапно вперёдсмотрящий крикнул: «прямо по курсу левый борт галеры!»

Капитан тут же отдал команду рулевому: «Право на борт!».

Но было уже поздно. Перед форштевнем навы Теодорик увидел парус корабля. Раздался треск. От толчка Теодорик чуть не потерял равновесие, но успел ухватиться за леера. Вместе с Мимиром они побежали на бак судна. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это турецкая галера по типу бастарда. Удар из-за слабого ветра был несильным, и галера серьёзных повреждений не получила. В воде плавали поломанные вёсла. Вооружённые саблями турки бегали между прикованными к скамьям гребцами, становились на борт галеры, пытаясь дотянуться до такелажа и якоря, свисавшего с бушприта навы. Их командир что-то кричал в рупор по-турецки, но из-за всеобщей неразберихи команды его почти никто не слышал.