Александр Аввакумов - Пион не выходит на связь

Он вышел из комнаты, а она перекрестила сначала его спину, а затем и себя.

***

Тарасов сидел на стуле напротив майора Виноградова и молчал. Он просто не знал, что ответить на поступившее от него предложение. Зиновий Павлович предложил Александру пройти ускоренные курсы в разведшколе и вместе с Проценко перейти линию фронта. Для этого его введут в оперативную разработку, согласно которой он должен совместно с ним совершить побег из мест лишения свободы.

– Почему ты молчишь, Тарасов? Я думаю, не из-за страха?

Тарасов усмехнулся. Вопрос майора явно насмешил его.

– Ничего не боятся лишь больные на голову люди, товарищ майор. Там на фронте все ясно, там враг за линией окопов. Я думаю, смогу ли я оправдать это высокое доверие? Это раз. А, во-вторых, вы сами все знаете. Я за полтора месяца потерял двух детей и сейчас думаю, что случится с моей семьей, если я сложу голову там, за линией фронта? Кто им поможет? Ведь для всех я буду предателем. Ладно, я, а что будет с ними?

В кабинете повисла тягучая тишина. Время было раннее, и комиссариат внутренних дел был еще пуст. В соседнем кабинете пробили часы. Александр отчетливо услышал семь ударов.

– Я не буду многого обещать тебе, Тарасов. Идет война, и я тоже в любой момент могу быть отправлен на фронт. Однако пока я буду сидеть в этом кабинете, я буду помогать твоей семье, чем могу. Ты, конечно, можешь отказаться от этого непростого предложения, но ты у нас единственный человек, с кем Проценко может пойти на контакт. Других людей у нас просто нет. Это не я тебя прошу, это нужно Родине, народу, что сейчас воюет с врагом.

– Уж больно сильно сказано, товарищ майор. Я – командир, и, если это нужно для Родины, я готов это сделать.

– Я не сомневался в том, что ты согласишься, Тарасов. Сейчас езжай домой, похорони дочку. Завтра утром я жду тебя в своем кабинете.

– Могу ли я об этом рассказать жене, товарищ майор?

Виноградов посмотрел на него. Этот жесткий и колючий взгляд был до того многословен, что у Александра сразу же пропало желание задавать подобные вопросы.

– Я все понял, Зиновий Павлович, – тихо произнес Тарасов. – У меня больше вопросов нет. Разрешите идти?

– До завтра, – ответил Виноградов. – Не опаздывай. Утром уходит машина в Башкирию, в разведшколу. Дорога длинная, так что оденься теплее.

– Спасибо, товарищ майор.

Александр встал со стула и, развернувшись через левое плечо, вышел из кабинета. Улица встретила Тарасова сильным северным ветром и морозом. У него сразу же замерзли уши, и он, подняв воротник шинели, медленно побрел от комиссариата в сторону железнодорожного вокзала. Домой он вернулся, как и обещал майор, около девяти часов утра. В квартире уже собрались соседи. Старая соседка, открыв псалтырь, стала тихо читать заупокойные молитвы. Надежда, увидев мужа, направилась к нему.

– Саша, зачем они тебя вызывали? – поинтересовалась она у него. – Почему ты молчишь?

– Сказали, что разрешили мне задержаться дома еще на сутки. Они тоже люди и хорошо понимают, что я должен похоронить своего ребенка.

– А я все переживала. Думаю, вернешься ты домой или нет. Вот соседи мне рассказали, что твоего сослуживца Павла на днях арестовали. Говорят, хотел взорвать водокачку.

Александр промолчал и подошел к гробу. Он с минуту постоял над телом дочери, а затем сел рядом на табурет. Сердце его разрывалось от боли и жалости. Он впервые за все это время не сдержал себя и заплакал. Вскоре к дому подъехала выделенная на похороны дочки заводская машина, и началось прощание. Дальше все происходило, словно во сне. Кладбище, запорошенная снегом небольшая могилка и деревянный крест с датами рождения и смерти.

Утром следующего дня Тарасов уехал из города.

***

Александр третий день сидел в камере Чистопольской тюрьмы. Кроме него, в камере находились еще несколько арестованных, среди которых трое были профессиональными уголовниками.

– Эй ты, фашист, – обратился к нему один из воров, – расскажи нам, как ты драпанул с фронта? Что, немцев испугался?

– Я бы посмотрел, как бы ты повел себя там. Наверное, тоже бы в штаны наложил.

– Ты не дерзи, фашист, народу. Мы таких, как ты предателей, быстро здесь опускаем. Так что не забывай об этом.

Уголовник сплюнул на пол и посмотрел на притихших сокамерников. Все они ждали окончательной развязки этой предъявы.

– И еще, фашист, с этого дня ты будешь делать то, что прикажем тебе мы. А начнем с того, что ты должен вымыть хату и парашу.

– А почему я? – спросил Тарасов. – Я мыл вчера, пусть теперь моет пол кто-то другой.

С койки поднялся вор и вразвалочку направился к нему. Остановившись рядом, он достал из кармана заточку, сделанную из ложки, и приставил к его горлу.

– Ты что, не понял, фашист? Мы дважды повторять свои команды не собираемся. Хочешь окочуриться прямо здесь, так и скажи. Я быстро тебе выпишу билет на тот свет, раз – ножичком по горлу – и ты уже там, среди ангелов.

Он с силой надавил лезвием заточки на шею. Александр почувствовал, как из раны по шее потекла кровь. За всем этим зрелищем наблюдали два десятка глаз. Всем было интересно, чем это закончится. Тарасов окинул взглядом сокамерников, все молчали, а на лицах двух воров он заметил улыбки. Неожиданно глаза вора расширились от боли, это Тарасов схватил его небольшую руку в свой кулак и с силой сжал в руке. Заточка со звоном упала на бетонный пол.

– Отпусти, сука! – прохрипел вор. – Порежу!

Но Тарасов с еще большей силой сдавил руку вора. С коек поднялись два дружка вора и, переваливаясь, словно два медведя, двинулись в его сторону. Один из них выхватил заточку и попытался ударить в живот Тарасова. Александр подставил под этот удар своего «пленника». Удар пришелся в печень вора. Он закричал нечеловеческим голосом и, схватившись за раненый бок, повалился на пол. Нападавший человек явно не ожидал подобного развития событий. Он на какой-то миг растерялся, и этого оказалось достаточно для того, чтобы Тарасов нанес ему удар в лицо. Он отлетел в сторону параши и растянулся там. Третий попятился назад. В глазах его был страх. Однако это не спасло его от сильного удара Александра. Вор отлетел в сторону и с силой ударился о стенку. Он выплюнул из окровавленного рта несколько зубов и, заскулив, словно побитая собака, забился в угол камеры.

Металлическая дверь в камеру с грохотом отворилась, и в помещение ворвались несколько охранников, вооруженных винтовками. Один из них с силой ударил Тарасова по голове прикладом. Александр закачался и под ударами прикладов и сапог свалился на пол. Двое конвойных подхватили его бесчувственное тело под руки и волоком вытащили его из камеры. Вслед за ним из камеры вынесли раненого в бок вора.