Александр Аввакумов - Пион не выходит на связь

– Хорошо. Давай немного передохнем. Я тоже сильно устал.

Они оба, тяжело дыша, повалились в пушистый снег. Александр пошарил в кармане телогрейки и, нащупав в нем сухарь из черного хлеба, разломил его пополам.

– Ваня, возьми, подкрепись немного. Когда еще придется поесть?

Несмотря на всю курьезность происходящего, никто из них не улыбался, и оба были безумно рады этому маленькому кусочку сухаря. Оказавшись в одной камере после карцера, они больше ни разу не разговаривали между собой, вели себя так, будто не знали друг друга. Машина, на которой их везли с железнодорожной станции в лагерь, неожиданно остановилась. Из кабины вышел водитель и, подняв капот, стал швыряться в двигателе. Время шло, но двигатель автомашины не желал заводиться. Из кузова спрыгнули два конвойных и тоже, словно что-то понимая в двигателе внутреннего сгорания, склонились под капотом.

– Водители есть? – обратился к заключенным один из конвойных. – Мужики, нужно помочь, а иначе все замерзнем в поле.

Первым на снег спрыгнул из кузова Тарасов.

– Ты – водитель? – поинтересовался у него конвоир.

– Может, ты – водитель? – переспросил его Александр под дружный хохот зеков. – Если ты такой умный, ремонтируй двигатель сам, а мы посмотрим, что у тебя получится.

– Проценко! – выкрикнул Тарасов. – Чего сидишь, помоги мне.

Иван выпрыгнул из кузова и подошел к Тарасову. Он удивленно посмотрел на него, похоже, он не понимал затеянной игры. Все они склонились над двигателем автомашины.

– Сядь в кабину и попробуй запустить двигатель, – обратился Александр к водителю.

Тот сел за руль и внимательно посмотрел на Тарасова, ожидая от него команды на запуск двигателя. Неожиданно для всех Александр выхватил из кармана одного из конвоиров нож и с силой ударил им солдата. Проценко видел, как нож, словно шило, вошел в грудь конвойного. Солдат схватился руками за грудь и повалился лицом в снег.

– Бежим! – закричал Тарасов и, петляя словно заяц, бросился бежать по заснеженному полю.

Проценко на какой-то миг растерялся, а затем, словно очнувшись от сна, бросился вслед за ним. Прошло всего несколько секунд, и из кузова машины стали выпрыгивать и другие зэки, которые, как и они, бросились бежать. Затрещали винтовочные выстрелы конвойных солдат. Солдаты стреляли неплохо, каждый выстрел приходился в цель. Вскоре все поле было покрыто телами убитых ими заключенных.

Тарасов поднялся на ноги и протянул руку Проценко.

– Давай вставай, нужно двигаться, если не хочешь умереть здесь в поле.

Иван с трудом поднялся с земли и, шатаясь, словно пьяный, направился вслед за Тарасовым.

***

Начавшаяся через час после побега вьюга полностью замела их следы. Им удалось набрести в лесу на землянку, оставленную охотниками, где они и скоротали долгую зимнюю ночь. Ночью пурга стихла, и стало заметно холоднее. Несмотря на то, что в землянке была печь, затопить они ее так и не решились. Измотанный дорогой, в углу тихо посапывал Проценко. Тарасов же наоборот всю ночь не спал. Он лежал на деревянном топчане, перебирая в голове все фрагменты побега. И хотя он не нашел ничего такого, что могло бы вызвать у Ивана подозрение в искусственно организованном побеге, он не хотел расслабляться. В углу раздался еле слышный шорох. Александр зажег спичку и посмотрел туда. В мерцающем свете догоравшей спички он увидел мышку-полевку, которая догрызала кусочек сухаря. Тарасов встал с топчана и сунул пальцы в щель между топчаном и стеной и нащупал небольшой листочек бумаги, скрученный в трубочку. Он очень осторожно извлек его и, выйдя из землянки, зажег спичку. Это была небольшая инструкция об их пути следования. Он тут же сжег ее, а пепел растер носком старого ботинка.

– Ты что не спишь? – услышал он у себя за спиной голос Проценко. – Что ты сейчас сжег?

– Не спится что-то. Все думаю, что делать дальше. Завтра с утра «вертухаи» полностью обложат лес и найдут нас, так как собаки у них натасканы на людей. Их еще мы сможем как-то обмануть, а вот собак, едва ли.

– И что ты предлагаешь делать? Может, пойти и сдаться им?

– Рвать отсюда надо, как можно быстрее. Дорога будет очень трудной, снега намело по пояс, но идти нужно.

– Скажи, Тарасов, а что ты только что сжег? – снова спросил его Проценко. – У тебя какие-то секреты от меня?

– Ты мне кто – брат родной или отец, чтобы я перед тобой отчитывался и делился своими мыслями? Не нравится, топай своей дорогой, я тебя силой за собой не тащу. Так что – или ты со мной, или иди один. Я не люблю, когда кто-то заглядывает ко мне из-за плеча.

Похоже, ответ обескуражил Ивана. Он на какой-то миг замолчал, а затем, словно извиняясь, произнес:

– Я не думал, что тебя обидит мой вопрос. Мы с тобой скованы одной цепью, и, если сейчас разойдемся в разные стороны, то оба погибнем. Я никогда не был в этих краях и практически не ориентируюсь, где мы сейчас с тобой находимся.

– Судя по той бумаге, что я нашел в землянке, мы в двадцати километрах от Челябинска. Если сейчас двинемся в сторону города, то к утру можем оказаться в районе вокзала. А там, как говорят блатные, как карта ляжет.

– Пошли, – тихо произнес Проценко и молча, направился вслед за Тарасовым.

Окончательно вымотавшись в дороге, они залегли недалеко от железнодорожных путей.

– Что будем делать, Тарасов? – спросил его Иван. – Идти дальше я не могу. Я выжат, словно лимон. Я просто замерзаю.

– Нужно срочно поменять одежду, – ответил ему Тарасов, – в таком виде нам в городе показываться нельзя. Там, наверняка, уже известно о нашем побеге, и сейчас чекисты усилили патрули.

– Что ты предлагаешь? Где мы найдем одежду?

– Нужно подумать.

Заметив идущего навстречу стрелочника, они скатились под откос и укрылись в ельнике.

***

– Вот возьми, переоденься, – произнес Тарасов и сунул в руки Проценко мешок с одеждой.

– Ты где ее взял? – удивился Иван, рассматривая армейскую форму.

– Где взял, там уже нет. Солдатиков мыться в баню привели, вот я и позаимствовал у них. Ты, давай переодевайся, чего смотришь. Я и так замучился подбирать тебе одежду. Хочу посмотреть, угадал я твой размер или нет?

Проценко быстро снял с себя черный бушлат с фамилией хозяина на груди и швырнул его в угол комнаты. Он быстро переоделся и, встав перед Александром, стал демонстрировать армейскую форму.

– В общем, ничего. Вот только рукава гимнастерки коротковатые, – произнес Тарасов, словно подведя черту свой работе. – Теперь думаю можно и на запад подаваться. Не ждать же нам с тобой, когда нас чекисты здесь нахлобучат.

– Это утопия, Тарасов. Двигаться в сторону фронта без документов? Да нас с тобой первый же патруль задержит. Нужны документы. Лучше, если это будут документы, что мы направляемся в часть после госпиталя.