Александр Аввакумов - Пион не выходит на связь

– Ты – прав. Она мне об этом говорила, – в подтверждение его слов произнес Проценко. – Мне тогда показалось, что она готова была сдать нас с тобой.

– Я не думаю, что она решилась бы на это. Тамара знала, что мне известно, что она из семьи дворян, и что ее отец был белым офицером. Я бы тоже ее сдал.

Они подошли к железнодорожному вокзалу и остановились напротив главного здания. Вокруг, несмотря на ночное время, суетились люди в армейской одежде. На путях стоял поезд, дымя черным противным дымом.

– Товарищ лейтенант! Вы не подскажете, где находится военный комендант?

Лейтенант смерил их подозрительным взглядом.

– А зачем он вам? Кто вы такие?

– Мы после госпиталя направляемся в свою часть. Хотелось бы узнать у него: где она, и как до нее добраться?

– Вы что, бойцы, думаете, что он Бог и все знает? Откуда же ему известно, где ваша часть? Где вас ранило?

– На Украине, недалеко от Киева, – отрапортовал Тарасов.

– Да вы, братцы, наверное, не знаете, что вся киевская группировка наших войск попала в окружение. Долго не думайте, идите к нашему комбату, вон он стоит, и попросите его взять вас с собой. Потом оформим все необходимые документы. Чего стоите? Идите, мы через двадцать минут отправляемся.

– И куда направляется ваша часть?

– Под Москву, – коротко ответил лейтенант и чуть ли не бегом направился к зданию вокзала.

***

Поезд замедлил ход и, дав протяжный гудок, остановился у здания вокзала. У Тарасова защемило сердце, ведь это был его родной город Казань, из которого он уже уходил один раз на фронт. Он невольно покосился на сидевшего рядом с ним Проценко. Тот, словно почувствовав на себе его взгляд, открыл глаза и посмотрел на него.

– Что, домой захотел, Тарасов? – тихо поинтересовался он у Александра. – Я тоже не против того, чтобы посетить один адресок. Интересно, Зоя дома или ее уже давно упекли в тюрьму чекисты.

– Она слободская? – как бы, между прочим, спросил его Тарасов.

– Нет. Она преподавала в музыкальной школе, а жила в Академической Слободе, – ответил Иван и, словно спохватившись, что сказал лишнее, замолчал.

Александр спрыгнул из вагона и, прихватив с собой металлический чайник, направился в здание вокзала за кипятком. Около большого титана, отапливаемого дровами, он встретился с майором Виноградовым, который был одет в простую солдатскую шинель.

– Пока вроде бы все идет по плану. Проценко мне верит. Говорил о какой-то Зое, которая работала в музыкальной школе и жила где-то в Академической Слободе. Не исключено, что она и была у них радисткой. Проверьте, товарищ майор, а вдруг это действительно так.

– Хорошо, Тарасов, проверим.

Он быстро набрал в чайник кипяток и, выйдя из здания вокзала, побежал к своему вагону. Протянув чайник Проценко, он легко вскочил в вагон.

– Ты что так долго? – почему-то спросил его Иван.

– Народу было много. А в чем дело? Не веришь мне, тогда сам бы сходил за водичкой.

Лицо Тарасова исказила гримаса гнева. Шрам на его лице побелел, от- чего выражение его лица стало страшным. Заметив это, Проценко замолчал и отошел от него в сторону.

– Эй вы, стреляные, – окликнул их молодой лейтенант в форме сотрудника НКВД, – пошли со мной.

– Это вы нас, товарищ лейтенант? – переспросил его Тарасов. – Куда нам?

– Я же ясно сказал вам, следуйте за мной, – произнес он грозно и, повернувшись, направился вдоль состава.

Они спрыгнули на землю и направились вслед за ним. Идти пришлось недалеко. В конце состава находился пассажирский вагон. Лейтенант быстро прошел по вагону и, открыв одно из купе, зашел в него. Сняв с себя шинель, он выглянул из купе и пригласил к себе Тарасова. Александр вошел и, приложив руку к шапке, доложил лейтенанту о прибытии. На столе перед ним лежала его справка из госпиталя.

– На каком фронте получили ранение? – спросил он.

– На Западном, товарищ лейтенант, если точнее – в бою у деревни Сосновка.

Лейтенант отложил в сторону справку и попросил его раздеться. Тарасов снял с себя телогрейку, гимнастерку, а затем и нательную рубашку. Сотрудник НКВД встал из-за стола и подошел к нему. Он осмотрел шрам на его руке, иссеченную осколками грудь, и также молча снова сел за стол. Он жестом руки приказал ему одеться.

– Ты знаешь, мне что-то знакомо твое лицо. Может, ты мне подскажешь, где я мог видеть тебя?

– Не знаю, товарищ лейтенант, где вы могли видеть меня.

– Вот и я не знаю. Однако то, что я где-то видел твое лицо, это точно. У меня очень хорошая память на лица. Скажи, ты хорошо знаешь своего товарища?

– Нет, товарищ лейтенант. Я увидел его лишь при выписке из госпиталя. Мы лежали в разных отделениях. Насколько я знаю, он лежал из-за сильной контузии, которую получил во время боя. Вы знаете, у него провалы в памяти: он что-то помнит, а что-то – нет. Поговорите с ним, может, он вам что-то и расскажет.

– Мне твои советы не нужны. Но то, что я тебя где-то видел, это точно. Ничего, мы вспомним. А для начала я сделаю запрос в госпиталь. Посмотрим, что они ответят в отношении тебя и твоего товарища.

Он замолчал и сделал знак рукой, чтобы тот покинул купе.

– Товарищ лейтенант, а его к вам пригласить?

Тот поднял на него глаза.

– Не нужно. Я сам вас приглашу, когда получу ответ из госпиталя.

Тарасов вышел из купе и, сказав несколько слов Проценко, направился к выходу из вагона. Паровоз протяжно загудел, и они бросились к своему вагону. Поезд лязгнул буферами и медленно тронулся.

***

Батальон шел пешим маршем. Солдаты, измученные тяжелым дневным переходом, еле волочили ноги. Каждый солдат мечтал лишь об одном, и этой мечтой была команда – «привал». Тарасов шел рядом с Проценко и хорошо видел, что тот еле двигался и мог упасть без сил в любой момент. Наконец комбат выкрикнул приказ о привале. Все солдаты, словно кули с солью, повалились на снег. Иван упал рядом с Александром.

– Слава Богу, – прошептал он обветренными губами, – думал, что не дождусь приказа и умру прямо на марше.

– Ничего, Иван, привыкай. Осталось совсем немного, а там, как Бог даст.

Александр достал из кармана полученного еще утром полушубка кисет с табаком и быстро свернул себе цигарку. Он протянул кисет напарнику и посмотрел на скрюченные от мороза пальцы Ивана, которые пытались свернуть цигарку.

– Давай я тебе помогу, – произнес Тарасов и протянул ему свою цигарку.

Они закурили.

– Слушай, Ваня, а нас с тобой точно немцы не расстреляют? – полушепотом спросил его Тарасов и покосился на бойца, который расположился недалеко от них. – А то перейдем к ним, а они нас к стенке?

– Не переживай, все будет хорошо. Главное для нас – перейти к ним.

– Тебе хорошо, Ваня, у тебя есть какие-то заслуги перед ними. Они, может быть, тебе и медаль какую-нибудь на грудь повесят. А что будет со мной?