Дмитрий Черкасов - Демократы и капуста (Главы из романа)

В первую очередь тех, кто помнил, кем на самом был следователь Чаплин, с каким задором он выступал на партийных собраниях, рапортуя об успехах в борьбе с инакомыслием, и сколько ляпов он допускал при расследовании порученных ему дел.

Не забыл генерал-лейтенант и о сотрудниках, которые проводили оперативные проверки деятельности семейства Стульчаков и непочтительно высказывались в адрес мэра.

— Коваля, кстати, Тапирчик тоже может на править в нужное русло. — Воробьев щелкнул пальцами.

— Чем? — прищурился математик.

— Коваль сейчас под следствием. Совращение несовершеннолетних… Сам понимаешь, бывший начальник УФСБ — фигура не из последних в городе, к его мнению начальник Следственного управления ГУВД прислушается.

Синицын кивнул.

— И кого он совращал?

— Мальчиков.

— Он еще и голубой…

— Ага. — Юрист тоже закурил. — «Бойлавер» [18], как сейчас модно говорить. Чаплин в принципе сможет добиться, чтобы это дело спустили на тормозах. Потерпевшие в основном беспризорники, так что громкого скандала не будет.

— Только вот нужен ли ему Коваль? — рассеянно спросил Виктор.

— Да черт их разберет! — В голосе Воробьева проскочила злая нотка. — Расклад сил меняется каждый месяц. Я уже устал следить, кто к кому перебегает и кто с кем в альянсы вступает. Не городская дума, а психбольница какая-то…

— В политике всегда так, — спокойно констатировал Синицын. — А что, кстати, депутаты из областного ЗАКСа поделывают?

— Грызутся по мелочи. Но достаточно тихо.

— К Анатольичу не обращались с призывами?

— Зачем? У них свой босс, областной…

— Значит — нет? — переспросил математик.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Воробьев.

— Ну вот смотри, какой расклад интересный получается. — Синицын затушил окурок. — Те, кого вопрос с избранием главы области на прямую затрагивает, особой активности не проявляют. Зато те, кто вроде к этому отношения не имеет, суетятся…

— И что из этого?

— Выстраивается простенькая зависимость. — Виктор скрутил крышку с бутылочки минеральной воды и с удовольствием сделал глоток. — Считаем от тех, кто выступает, отслеживаем связь с финансовыми группами и выясняем, зачем им в качестве областного губернатора свой человек. Но это только первая часть уравнения.

— И ее ты уже решил, — утвердительно сказал юрист.

— Решил, — согласился Синицын. — Нефтяной терминал недалеко от Кронштадта. Его заложили прошлым летом, сейчас фундамент под наливные емкости заканчивают… Кто будет управлять областью ближайшие четыре года, тот и к строительству подсосется, и фирмы свои подрядчиками расставит, и в дальнейшем с транзита будет пенки снимать. Какие топливные компании стоят за перечисленными тобой персонами, ты и без меня просчитаешь. Переброска транзита нефтепродуктов с литовских портов к нам — это полтора-два миллиарда долларов в год. За такие деньги стоит побороться… И все, кто поможет победить нужному человеку, получат свои доли. Думаю, первую скрипку здесь играет Рыжов. Анатолий Борисович — мужик он головастый, этого не отнять. Денежки считать умеет. И его давно раздражает, что транзит идет через Прибалтику, где у него нет аффилированных компаний. Ну, почти нет…

— Разумно. — Воробьев развел руками. — И очень многое объясняет. А вторая часть?

— Вторая часть посложней. — Виктор сцепил руки за головой. — В эту комбинацию зачем-то подвязывают и нашего губернатора. Возможно, чтобы сменить и его.

— Выборы только через два года, — пожал плечами Андрей.

— Это неважно, — отстраненно среагировал Синицын. — Он может уйти сам.

— Как это — сам?

— По причине того, к примеру, что губернатор не способен справиться с управлением городом. Его предупреждали о нарастании напряженности, но он не смог ничего сделать. Или, что еще хуже, не обратил внимания…

— Я пока не представляю себе, что же может такое произойти, чтобы Анатольича вынудили уйти, — честно признался Воробьев. — Да еще и связанное с выборами областного босса.

— Я тоже. — Виктор потеребил себя за кончик носа. — И это меня беспокоит не меньше твоего…

Любая, даже самая, на взгляд обывателя, незначительная операция боевой группы спецназа питерского УФСБ начинается с разведки.

Сначала изучается карта местности или района города, где намечается акция, затем, если есть возможность, планы строений и подвалов, буквально до десяти сантиметров просчитываются расстояния между домами и заборами, измеряются высоты ограждений.

Затем проводится наблюдение издалека, с километра и более, и оценивается общая картина подхода к нужному месту.

Потом в одиночку и парами, изображая обычных прохожих, сотрудники РССН [19]проверяют наличие сквозных проходов, незапертых дверей подвалов и хитроумных парадных с несколькими выходами, которыми славится Петербург.

И на последнем этапе разведки, вкупе с началом использования электронных средств слежения, к объекту подтягивается одна или несколько машин с постоянными экипажами, готовыми в случае необходимости применить силу и тем самым начать операцию…

Невысокий и плавный в движениях капитан Павел Ладожский, полностью оправдывающий свой позывной «Ниндзя», когда дело доходило до работы, повернулся к старшему лейтенанту Мартиросову, расслабленно сидевшему в кресле с огромными наушниками на голове, и тронул прикрывшего глаза коллегу за плечо.

— Чего? — Рашид Мартиросов, имевший позывной «Скази», поднял веки и сдвинул на ушники вниз.

— О чем базарят?

— Ни о чем… Обсуждают какую-то Веронику, ее шмотки и то, как она сожителю рога наставляет…

— Давно?

Скази бросил взгляд на табло электронных часов, вмонтированных в пульт управления электронной начинкой микроавтобуса.

— Минут сорок уже… Да ты сам, если хочешь, послушай. Или потом. Всё равно запись идет…

Ниндзя посмотрел на медленно вращавшиеся бобины профессионального тридцатидвух-дорожечного магнитофона «Grundig», доставшегося РССН из конфискованного имущества одного крупного торговца оружием, устроившего в подвале своего загородного дома целую студию звукозаписи. Зачем лишенному музыкального слуха и голоса торговцу нужна была эта студия, никто понять не мог. Да и сам задержанный толком не отвечал на этот вопрос. Видимо, поддался очередному модному завихрению, заставлявшему новых богатеев то оборудовать в своих домах бильярдные и курительные комнаты, то пристраивать к особнякам флигели для прислуги, то тратить миллионы на создание частных зоопарков.

С одним таким зоопарком градовцы [20]изрядно намаялись.

Сначала, когда штурмовали особняк засветившегося в связях с чеченскими бандитами деятеля, бодро перелетевшие пятиметровый кирпичный забор Зорро и Киндер попали вместо крыши гаража прямиком в вольер к бабуинам, а рванувшийся за убегавшим охранником Циклон влетел в объятия добродушнейшего двухсоткилограммового орангутана.