Дилана Бананова - Жена убийцы. Человек с душой дракона

– Я ненавижу тебя, – она смотрела на десерт в тарелке. – Ты сломал всю мою жизнь.

– Детка, мы все восстановим, обещаю.

– Как? Я не представляю, как смогу вернуться к своей жизни, и смогу ли теперь вообще. Хотя молчи. Еще больше я ненавижу себя за то, что люблю тебя.

– Я тоже так сильно тебя люблю, детка, – сказал он. – Мы все исправим, вот увидишь. Я положу свою жизнь на то, чтобы нашей любви ничего не угрожало.

– О чем ты, Гектор? Нам что-то угрожает?

Она снова вспоминала, как всадила четыре пули в Джерома, и тот упал замертво, а затем и в ту женщину.

Гектор виновато замолчал. Он не мог расслабиться, а только смотрел по сторонам, отмечая каждую деталь: кто что читает, кто во что одет, у кого какие сумки, очки, усы, борода, шрамы, национальность, руки, кольца, сережки, телефоны и так далее, но параллельно думал о Марии.

«Я позволил войти киллеру в наш номер. Непростительно, Гектор.»

– Все будет хорошо, – еще раз сказал Гектор.

– Не думай, что я простила тебя, – сказала она.

Они прошли регистрацию, сели в бизнес-класс и смотрели в окно. Гектору снова показался тот же дракон, что видел в отели. Шепот был недолгим. Как только самолет набрал высоту, галлюцинации прошли.

Чуть позже Гектор подыскивал новую квартиру на Петроградке, пока Мария мяла свою грудь перед зеркалом и представляла, как одеться для ЗАГСа. Они запланировали быть только вдвоем, не считая автоответчицу, которая из раза в раз повторяет одну и ту же – «в гробу я ее видела» – речь для молодоженов.

Гектор и Мария – в бежевых тренчах и темных очках, несмотря на то, что была зима, – стояли перед кудрявой женщиной со смуглой кожей. Женщина та была украшена золотыми цепочками, подвесками, браслетами и кольцами, словно надела все, что досталось от мамы. Наиграно радостным голосом она поздравила их с новой главой жизни.

«У Андре было десятки исполнителей, – вдруг вспомнил Гектор и посмотрел на Марию. – А ты сильнее, чем кажешься, не так ли? После первого убийства меня еще два месяца тошнило при виде людей».

Отец Марии – он был в джинсовой жилетке с кучей карманов – выпил немного водки и уже в середине ужина блевал в туалете, издавая страшные, нечеловеческие звуки, которые имела удовольствие услышать уборщица.

Вместе они поехали на такси в отель – вчетвером в одной машине, чтобы все было по-семейному, потому что уж так довелось, что чем теснее и беднее, тем семейнее. Мать Марии, сидевшая в шубе, рассказывала пошлые анекдоты, пока Михаил Иванович пил газировку, смотрев в усыпанное капельками воды окно.

– Заходит, значит, девушка в бар, – это был уже третий по счету анекдот в исполнении Надежды Васильевны. – Красивая такая, вся из себя секси-шмекси. К ней подходит бармен и спрашивает: что-нибудь налить? Она сидит такая, смотрит на него, а потом говорит: слушайте, а можно личный вопрос? Бармен на автомате протирает стол тряпочкой и говорит: ну можно. Девушка смотрит по сторонам. Убедившись, что рядом никого нет, спрашивает: а правда, что у барменов… ну маленькие? Бармен глаза вылупил и не знает что ответить. Ответит, что это вранье, тогда возьмет на себя слишком много, член ведь может не оправдать ожиданий. Ответит, что это правда, то со стыда сгорит. Если начнет оправдываться, то уж точно она решит, что маленький. Бармен водит тряпочкой по столу и громко так, прям даже с ненавистью, говорит: а это правда, что у девушек, которые спрашивают про пенисы… у них большущие волосатые вагины?! И весь такой грудь надул, как будто идеально выкрутился, и прибавил: …и еще сиськи висячие?! Девушка меняется в лице, резко встает, выпрямляет юбочку и обиженно отвечает: я вообще-то про зарплату, – Надежда Васильевна раздалась хохотом на заднем сидении между Марией и мужем.

– Маамаа, – потянула Мария.

– Что болит, о том и говорит… ну вы поняли, – бурчал Михаил Иванович.

– Точно! Она ему про зарплату, а тот про стручок, – Надежда Васильевна выдерживала высокую тональность.

– Я про тебя вообще-то, – сказал Михаил Иванович.

– Ой, напился, сиди и не ной.

Гектор впервые за долгое время обнаружил себя в кругу людей, которые не говорят об убийствах и деньгах. Все было по-доброму, по-простому. Он не смеялся так много, как остальные, вернее, вообще почти не смеялся, но чувствовал, что его жизнь меняется. Грязь, кровь и имена на бумажках становились все меньше и меньше, прямо как Деловэр, когда они летели на самолете.

Двумя часами позже.

Жаркая, воняющая потом и феромонами ночь поглощала тела Гектора и Марии, словно это единственный момент их жизни. Эйфория достигала неприличных пределов, из-за ко- торых казалось, что все происходит не по-настоящему. Гектор держал Марию так крепко, что на ее бедрах оставались синяки, а кожа на спине Гектора покрывалась красными бороздами и вздутыми порезами.

Михаил Иванович сидел на стульчике возле столика с детскими принадлежностями для рисования и ждал, пока Надежда Васильевна примерит платье, которое ей хочет подарить Мария. Совсем скоро родители уедут домой.

Надежда Васильевна во всю улыбалась и махала рукой из окна поезда «Санкт-Петербург – Рязань». Михаил Иванович что-то увлеченно писал на столике. Когда поезд тронулся, отец Марии с бедным видом прислонил к стеклу альбомный лист, на котором написано «Спасите».

Месяцем позже.

Мария – теперь уже Берийская – вернулась к занятиям. В окружении сокурсников она слушала лектора, который рассказывал о пустотах в архитектуре, которые образуются как бы сами собой и не являются запланированными.

«Как это похоже на нас с Гектором, – думала она. – Я не ждала таких поворотов, но наша любовь стала крепкой как сталь».

Гектор тем временем стоял с паспортом перед накаченным мужичком с близко расположенными глазами и удивительно большими усами: он рассказывал правила посещения боксерского клуба. Гектору было важно не только поддерживать форму, но и спускать пар. Человеку, который убил сотни человек, было непросто жить обычной жизнью.

Месяцем позже.

Гектор закрывал массивную дверь, а Мария воодушевленно бегала из комнаты в комнату, пропевая:

– Мы сделаем все в скан-динав-ском сти-ле! Все будет све-тлым, сво-бод-ным и практич-ным! – она подбежала к Гектору, сложила ручки ему на правое плечо, пока тот смотрел в окно, и тихо добавила: – Как на тех фотографиях, помнишь?

Гектор не помнил этих фотографий. Все, о чем помнил Гектор, это об угрозе, которая висела над ними. Разумеется, он соврал, когда говорил, что в России им ничего не угрожает. Американцам, и правда, сложнее вести деятельность в России, но порой деньги могут решить любой вопрос. Единственное, что интересовало Гектора при выборе квартиры, это отсутствие дома с противоположной стороны, чтобы не было возможностей для снайпера, и наличие балкона, чтобы в случае опасности сбежать через соседнюю квартиру.