Аркадий Карасик - Бригада: Металл и воля

На трап первым шагнул Злой. Ещё минута-другая и он плюнет на данное обещание не вмешиваться, бросится на выручку и нарвётся на пулю… Пора! Белов сконцентрировался, его тело превратилось в сжатую пружину…

Помощь пришла неожиданно. Возле четверых, казалось, мирно беседующих парней, остановился военный «газик». Из него выскочил здоровяк, ростом под два метра, за ним выбрались трое таких же крепких парней.

— Белый, чёртушка, откуда нарисовался? Или тоже — на сверхсрочке?

Антон Перебийнос, бывший старшина погранзаставы! Вот это встреча! Сам Бог послал его!

Бандиты разочаровано отступили. Одно дело — троим против одного, совсем другое иметь дело с вооруженными и опытными десантниками, Вякнешь — мигом продырявят шкуру. Постояли возле машины, о чём-то посоветовались — наверно, как лучше оправдаться перед пославшим их паханом, и укатили.

— Это мой сослуживец, такой же, как и я — погранец! Гарный хлопчик. Мы с ним боронили рубежи и России, и ридной матки — Вкраины.

Антон с нескрываемой радостью представил Сашку своим сослуживцам. Будто встретил брата. Может быть и брата! Нелёгкая служба на границе роднит людей. К примеру, Фархад Джураев, по кличке Фара, разве не стал Белову близким родственником, почти братом? Почему бы не назвать этим, ранящим душу, словом Антона? Настоящие братья покинули его, погибли, их место заняли новые — Док, Злой, Федя. Перебийнос пока что кандидат в братья…

— Едем с нами, — предложил Антон, — Примем пару граммулек, вспомним границу, ребят. Наше подразделение базируется в Калиновке. Недалече — два часа езды.

Лучше не придумать. Судя по изученной карте, Калиновка находится на территории Чечни, куда нелегко, почти невозможно пробраться. Повсюду — блокпосты, проверки на дорогах, засады террористов, налеты авиации. Идёт самая настоящая война. А где-то в горном ауле Ярослава нетерпеливо ожидает освободителя. Как княгиня Ярослава ожидала своего мужа, князя Игоря.

Сопровождение десантников — надёжная, почти стопроцентная гарантия против множества, мягко говоря, неприятностей.

— Едем!

С трудом втиснулись в «газон». Феде пришлось сесть на колени Дока, худощавый Витёк устроился на коленях одного из сержантов. Белова посадили на ящик с боеприпасами.

Ехали медленно. Десантники, сжимая настороженные автоматы, внимательно оглядывали каждый куст, каждый камень. Дорога — пустынная, будто здесь никто не живёт: ни ишаков, запряжённых в арбы, ни машин. Однажды их остановили на блок-посту, построенном из бетонных блоков. Проверили документы, предупредили: впереди, до самой Калиновки, проверок не будет, глядите внимательно — возможны заложенные фугасы. На неделе сепаратисты подорвали грузовик с гуманитарной помощью, обстреляли сопровождающий бронетранспортёр.

Куда уж внимательней? Ребята глаз не сводили с дороги и близлежащей местности.

Через несколько километров — пост чеченской милиции. Очередная проверка, допрос: кто такие, по какой нужде едете? Обе стороны — и десантники, и милиционеры — держали друг друга под прицелом, разговаривали сквозь зубы. Это была не обычная антипатия или злость — простая предосторожность.

Обошлось без перестрелки. Чеченцы в чёрных беретах после проверки документов подобрели, заулыбались. В свою очередь предупредили о грозящей опасности нападения.

Десантники вели себя спокойно — привыкли. А вот у Злого дёргались руки, он то и дело хватался за единственное своё оружие — нож с наборной рукоятью. Федя молился, призывая на головы бандитов Божью кару. Ватсон перебирал лекарства в докторском бауле.

В пяти километрах не доезжая Калиновки, от дороги метнулся какой-то мальчишка. Водитель резко затормозил и вскинул автомат — послать диверсанту очередь. Перебийнос запретил: пацаны, что русские, что украинские, что чеченские, всегда шалят, играют в войну. Потрепать за уши, поставить в угол, только не убивать. Поднимать руку на детей запрещено и Богом, и Аллахом.

Оказалось, он ошибся. На обочине дороги взорвалась мина, с деревьев посыпался снег и сорванные взрывом ветки.

— Так и живём, — невесело прокомментировал Антон. — То мы их, то они нас. Чаще — мы. И всё же, я не жалею, что малолеток удрал без наказания пулей. А вот высек бы его ремнём по голой заднице с превеликим удовольствием. Подрастёт — поймет, что русаки не захватчики и не звери.

Наконец, они добрались до своего расположения. Никаких благоустроенных казарм, плаца для строевых занятий, столовой и штаба — несколько утеплённых палаток. Под грибком — часовой, второй — расхаживает возле склада боеприпасов.

Капитан, командир разведроты, к появлению четверых незнакомых парней отнёсся равнодушно. Если их привёз старшина, значит, нет ничего особенного. Не выгонять же непрошеных гостей из тепла на мороз? Пусть переночуют, а утром разберёмся…

После сытного ужина, бывшие пограничники вышли из палатки и уселись рядом с вкопанной бочкой из-под солярки. Закурили. Мороз спал, тучи проглотили звёздное небо. Вот-вот начнётся снегопад, или нагрянет очередная оттепель.

— Ну, что я могу сказать тебе о своей житухе? — Антон первым начал откровенный разговор. — Обкакана она, как распашонка новорожденного пискуна. Дембильнулся по собственному желанию, никто меня не выгнал. Мечтал найти приличную работёнку, построить под Житомиром добротную хатёнку, обзавестись жинкой-красулей, настрогать с ней сынков да дочек. Видно не под своей звездой родился, перепутал Овена со Скорпионом. Ни профессии, ни образования — кому нужен такой работяга? Подался было в телохранители — опыта на занимать, стрелять обучен, вязать наркокурьеров и прочую шелушень умею. Проработал месячишко — надоело прислуживать толстосумам, охранять их жирных баб. Вот и отправился с повинной в родной военкомат. Дескать, малость ошибся, возьмите меня по новой, направьте на родную заставу. В погранвойска не взяли, предложили Чечню. Пришлось согласиться. Вон и кантуюсь в разведроте…

Закончив невесёлую исповедь, Перебийнос выбросил в общественную пепельницу выкуренную до самого фильтра сигарету. Зажёг новую.

— А у тебя как сложилось? По какой нужде сунул глупую башку в кавказское дерьмо? Жить надоело, или захотелось повоевать?

Пришла пора исповедаться Белову. Говорить о том, что закончил институт, получил диплом вулканолога, женился, стал отцом? Кому это интересно? Тем более не стоит упоминать о создании вместе с братьями криминального Фонда, о своём превращении в миллионера, в бандитского авторитета, в убийцу, о депутатстве. Не рассказывать же о гибели братьев? Все эти биографические подробности — часть его души и совести. Вход туда посторонним, будь они даже сослуживцами, наглухо закрыт.