Андрей Кивинов - Акула. Отстрел воров

Акулов думал о том, что подозреваемый ушёл исключительно по его личной вине. Дело не в неудачной погоне — в безграмотной организации задержания. Трудно, что ли, было собрать ещё несколько человек и оцепить весь участок? Нет, обиделся на всех (на кого?) и попёрся один! Рассчитывал притащить Ваню в поселковое отделение и позвонить в своё РУВД: я его взял, присылайте конвой. Герои-одиночки хороши только в фильмах. А в жизни раскрытием преступлений должна заниматься система .

Машина вползла на пригорок. Напротив отдела Шитов притормозил, задумчиво посмотрел на Акулова и не стал поворачивать. Повёл «паджеро» дальше, вдоль заснеженной рощи, а потом по берегу озера. Сильно трясло — дорога была покрыта наплывами крепкого льда. Андрей взялся за верхний поручень, вжался в спинку сиденья и стиснул зубы — укушенное место болело. Представил, как будет смеяться над его травмой Волгин…

— В посёлке мы сейчас его не найдём, — сказал Шитов. — Здесь тысяча нор, куда можно спрятаться. И ни в одной его не сдадут.

— Да? Куда же мы тогда едем?

— Поговорить с одним человечком.

«Человечек» жил в страшной хибаре, некогда представлявшей собой летний дом. Крыша просела, окна заколотили фанерой. Для утепления и ремонта использовалось все, что оказывалось под рукой: разнокалиберные доски, железки, двери от грузовика, картонные коробки. Неогороженный участок вокруг жилища был гол и ровен — казалось, под снегом нет ни одной живой веточки. Цепочка свежих следов тянулась от дороги к входу.

— Дома…

— Не побежит?

— Прежде не бегал…

Акулов чертыхнулся.

Обошлось без новой погони.

Дом Ивана смотрелся настоящими хоромами по сравнению с халупой, в которой они оказались. Холодно, сыро, убого. Повсюду грязь. Вонь. «Человечек» — в свете единственной слабенькой лампочки определить его возраст было почти невозможно, могло показаться, что ему и двадцать, и сорок пять лет — говорил тонким голосом и вздрагивал от опасений, что его станут бить. На койке в тёмном углу ещё кто-то лежал, накрытый кучей тряпья.

Шитов свидетеля не стеснялся:

— Мне нужен городской адрес Ивана.

— Кого?

— Ты меня понял. Ивана.

— У него и спросите…

— Я у тебя спрашиваю. Вчера ночью ты подломил ларёк на Косой линии. Скажешь адрес — кражу прощу.

«Человечек» намотал на кулак сопли. За его спиной, на переносной электроплите, что-то булькало в грязной кастрюле.

— Будешь спокойно жить до следующего раза.

И Шитов, и его визави знали, что этот раз наступит не позже, чем завтра.

— Деревенская, шестьдесят два. Третий этаж.

Шитов чуть усмехнулся:

— Квартира?

Заминка.

— Десятая.

— Не врёшь?

— Вы же снова придёте…

На улице, открывая «паджеро» и глядя на свои руки, Шитов прокомментировал:

— Он мой ларёк взял. Пункт приёма металла. И все уже куда-то сбагрил. Жаль парня, из Чечни убогим вернулся…

Сели, поехали.

— Если Иван где-то в посёлке — я его наверну. Но думаю, что он в город подался. Запомнил адресок? Проверь обязательно. Позвони, когда его возьмёшь…

— Ты где был?!

— Пиво пил.

Маша заметила неладное, как только Акулов снял куртку. Заехав в РУВД, он привёл одежду в относительный порядок. К боли привык ещё раньше, так что уже не хромал и не боялся резких движений.

Тем не менее, провести женщину не удалось.

— И это ты называешь работой? Да не вертись ты, дай посмотреть!

— Кстати, о главном! Так вот: главный — в порядке. А ведь могло и не повезти…

— Да ну тебя! То пропадаешь на несколько дней, то заявляешься, весь покусанный…

— Не весь, а только частично. Кстати, очень хочется жрать. У нас есть что-нибудь? И очень хочется в ванную…

В первой половине дня Акулов отвёз громовский компьютер в техническое управление главка. Представители этого управления, бывая в РУВД, любили рассказывать о своих немыслимых возможностях: дескать, нет такой задачки, которую они бы не могли решить. На деле, стоило к ним обратиться, все оказывалось сложнее. Нет нужного оборудования, а то, что есть — не работает. Уволился ведущий специалист. Сезон отпусков или эпидемия гриппа. Большая очередь. Если результат, которого добивались «технари», и соответствовал ожиданиям, то ждать его приходилось так долго, что отпадала всякая надобность. Во всяком случае, в своей практике Акулов не раскрыл ни одного преступления, используя возможности ТУ. Хотелось верить, что у ребят из управления розыска главка, занимающихся более серьёзными, чем он, делами, такие прецеденты имелись.

Некоторое время его «футболили» из одного кабинета в другой. В конце концов Андрей оказался перед молодым парнем в очках с толстыми стёклами. Парень выглядел искренне влюблённым в своё дело и слушал Акулова с интересом.

— Я думаю, что смогу вам помочь, — заявил он, ставя громовский ПК в ряд к ещё нескольким агрегатам. — Давайте распишусь на копии «сопроводиловки»…

Очевидно, взгляд Андрея выдавал его скептическое отношение к возможностям науки.

— Что, сомневаетесь? — парень поправил очки. — Напрасно!

— Да, хотелось бы ошибиться.

— Вы слишком редко к нам обращаетесь, отсюда и такое недоверие. Из Северного, кажется, никто ещё не приезжал.

— Так у вас такая очередь, что нет смысла ждать.

— А вам нужно срочно?

— Да как вам сказать… Вроде бы да, а с другой стороны — сомневаюсь я, что там окажется что-нибудь ценное.

— Честный ответ дорого стоит! Обычно все начинают кричать, что время не терпит. Специально постараюсь сделать быстрее…

В паспортном столе жилконторы Акулову разрешили посмотреть картотеку, не спросив специальный вкладыш к милицейскому удостоверению на право проверки, которые появились, пока он сидел. Выйдя на работу, Андрей неоднократно напоминал Катышеву, что вкладыша у него нет, и ББ всякий раз энергично кивал и обещал все устроить, но дальше пометок на календаре дело не шло.

Сотрудница, мельком взглянув на «ксиву» Андрея, подвела его к деревянному шкафчику и выдвинула один ящик:

— Шестьдесят второй дом? Смотрите здесь. Понадобится архив — скажете.

Иван вряд ли мог прятаться в десятой квартире. Она была самой большой на этаже, четырехкомнатной. Год назад в неё въехала семья из шести человек. Дети восьми и десяти лет, их родители — сорок два и тридцать четыре года, бабушка с дедушкой. Глава семьи числился работником банка, его жена — домохозяйкой. Ни по возрастному, ни по социальном цензу сосновский отморозок не мог иметь с ними пересечений. Разве что какие-то родственники? Акулов в этом сомневался. Скорее всего, осведомитель Шитова ошибся, или специально дал ложную информацию, чтобы отделаться от ментов, или добросовестно напутал.