Александр Афанасьев - Время одуванчиков

У нас было все иначе. Общение с Львом Игоревичем не прошло задаром, мы много чего выслушали и поняли – по крайней мере, я точно понял – что торгаш тоже человек. Система заставляла обмеривать, обвешивать, продавать из-под полы и с заднего хода – система, а не люди. И это надо понять. Я и до сих пор считаю, что разгрома движения силами милиции и ФСБ можно было бы избежать, если бы главные по движению поняли простую как мычание вещь: торгаш – это тот кто тебя кормит и другой кормушки у тебя не будет. Если бы начали в свое время хоть немного соображать, то может и не получили по пятнадцать – двадцать лет срока.

Вскоре о нас пошла слава как о людях вменяемых, которые торгашей не щемят и могут войти в положение…

Девяносто третий год –это год, когда все стало проясняться…

В армию я не пошел – потому что поступил. Как то я этот год был одновременно и в группировке и вне ее. Я никогда не был членом группировки формально, просто я дружил с Лариным и с кем-то еще и время от времени в чем-то принимал участие. Милиция тогда на нас не обращала внимания, потому что мы были шпаной. В то время как город делили воры и афганцы. Странно… я тогда не понимал, что меня могут тупо пристрелить.

Впрочем, в тот год стволов было еще немного на руках, и многое решалось махачем. Но… в тот год и не махались особо. Кровавые разборки начались где-то в девяносто пятом, когда начали переделивать уже поделенное. В девяносто третьем места еще хватало всем… как и денег.

Вообще, вспоминая те годы, я не перестаю удивляться, как бедно мы тогда жили. Сейчас работяга имеет больше чем мы тогда. Подумайте – вор в законе, смотрящий по городу –жил на окраине в деревянном доме и ездил на Волге. Причем не новой – вроде как из гаража какого-то ведомства списали. Главный у афганцев жил в трехкомнатной квартире и гонял по городу на БМВ пятерке, которую ему пригнали из Германии – там купили на рынке подержанной. Это была самая крутая тачка города. Большинство бригадиров жили там, где они жили и до движения, а денег у них хватало на рестораны с телками, машину – девятку и видак. Волга считалась крутой машиной. Обладатель праворульной японки – богачом. Одевались все в турецкую кожу и джинсы – просто у простого народа и на это денег не было. Сейчас за те деньги, которые мы тогда получали – никто со стула не встанет.

Хочу так же опровергнуть и распространенное мнение о том, что движение- это такой клубок змей. Макиавелли в действии. Ничего подобного не было. Движение – начиналось обычно с того что несколько пацанов, которые дружили с детства – вдруг понимали, что им не хватает денег. И начинали думать – где взять эти деньги. А кроме как грузануть торгашей – откуда тогда было деньги взять? Их ни у кого не было. Даже воры перешли на рэкет, потому что традиционные преступления уже не приносили дохода, ими было не прокормиться.

И никто ведь не держит в движении. Если тебя что-то не устраивает – кругом бегом. Мочить… это только редкие отморозки пойдут на такое. Ты одного отступника замочил – но в бригаде человек двадцать, и все смотрят на тебя, а прикидывают – на себя. И что им помешает при случае перейти к кому-то, у кого вменяемые понятия – а тебя сдать под молотки?

Так что в бригадах – по крайней мере, тогда все держалось на энтузиазме, дружбе и авторитете бригадиров – большинство из которых были людьми сильными и незаурядными. Они могли вести за собой – за ними и шли.

Может, если были бы какие-то другие заработки – многие из движения и ушли бы. Как сейчас – много ли осталось того движения? Пацаны сейчас идут в менты, в чиновники, причем они с самого начала понимают – зачем. Прислониться к власти и от имени ее творить что хочешь и извлекать доход. Что это – лучше чем то, что было? По-моему у нас честнее было.

Хотя я движение тоже не обеляю. Деньги потом многих испортили, очень и очень многих.

В тот год была такая тема… У нас в центре – был своего рода пятачок, сейчас там парк небольшой разбили, а тогда там торговали. Если в девяносто втором нормальные киоски были не у многих, многие торговали чуть ли не с земли, с газетки – то в девяносто третьем все массово начали вкладываться в торговые площади. Машиностроительный – практически полностью перешел с оборонной тематики на клепание и сварку различных торговых конструкций. Делали просто, но надежно – в таком ларьке из металла – была дверь с замком и можно было не уносить домой товар каждый день – а оставлять на точке. Бригады – оставляли на подкрышных территориях молодых бычков, их звали контролеры. Они присматривали за порядком и за тем чтобы ларьки никто не вскрыл. То, что получалово было совсем ни за что – это тоже неправда, какие-то функции бригада все равно выполняла. ЧОПов тогда не было совсем.

Так вот.

Я тогда не считал, что я двигался с Лариным и его бригадой – но со стороны получалось, что именно так, а я не вкуривал. В этом году у меня появилась по-серьезному девушка, и начались отношения. И с этого то – мне пришлось определяться.

Ирина, как и я, училась в институте – но так как время было голодное, а у родителей денег особо тоже не было – подрабатывала продавщицей в ларьке. И лет было нам – на двоих сорок с чем-то, а значит – молодежи нужен был кекс, а так как и она и я жили с родителями, на квартире кекс практически исключался. Конечно, хорошо если предки на огород уедут с ночевой – так ведь они и тебя с собой потащат как рабсилу. С квадратами тогда вообще было худо, СССР как не старался – обеспечить людей жильем нормально не мог, в гостинице дорого, да и не факт что пустят. Тогда – смех, но порядки тогда были еще совковые, при поселении требовали паспорт. И штамп о браке, если селимся вдвоем. Интернета тогда не было, квартир на час или на сутки – тоже, если кто и сдавал –то развешивал объявления и сдавал на долгий срок. Кекс в подворотне или в подъезде – это как то нехорошо, я уже тогда старался быть солидным человеком, а не подзаборной шпаной. Молодежь на три – четыре года младше – занимались кексом либо вечером на веранде садика, либо – в подвале было «ложе любви» в виде пары скамеек и картона от упаковки холодильника, и не счесть девчонок, которые приобщились к взрослой жизни в таких вот спартанских условиях. Но я то уже студентом был.

И вот оставался единственный выход – ларек, где она работала. Запирается на ключ, ничего не видно, тепло, никаких осадков, места хоть немного, но есть. Лучше чем ничего, верно?

И вот – я приходил, когда уже темно, и покупатели – только отдельные творческие личности, которым не хватило, Ирина пускала меня в ларек, и мы предавались страсти. В ларьке продавались и презервативы, так что ни о чем не думай…