Александр Аввакумов - Шурави, или Моя война

– Задачу нам поставят на месте. Главное сейчас – незаметно для местных выдвинуться в Кабул. Через час прибудут автомашины-теплушки. Грузим боеприпасы, амуницию и вперед. Оружие держать при себе на случай возможного огневого контакта. Самим в бой не ввязываться. Все должно быть тихо и пристойно.

Вскоре на востоке небо стало понемногу светлеть, и, как на фото начали проявляться контуры гор. Через десять минут на бетонке появились несколько автомашин, которые двигались в их сторону.

Погрузился отряд довольно быстро. Разместившись в двух автомашинах, они направились в сторону Кабула. Проезжая мимо афганских часовых, Абрамов с интересом рассматривал их свирепые, на его взгляд, лица. Солдаты были одеты в непривычную им форму, серого мышиного цвета и каски. Абрамов узнал, что, несмотря на то, что аэродром Баграма считался одной из военных баз ВВС Афганистана, полетами там руководили наши военные специалисты. Именно через этот аэропорт осуществлялась поставка вооружения для армии Народно-демократической Республики Афганистан, поэтому наш прилет не вызвал у афганских военных тревоги. Военные считали, что к ним прибыла новая группа военных специалистов.

Не доезжая до Кабула километров сорок, машины свернули в сторону. Первое, что бросилось в глаза Абрамова, была темная, разбитая множеством машин, дорога. По ее бокам, прижавшись, друг к другу, стояли двух и трехэтажные дома. На обочине дороги кучи грязного серого снега. Вокруг стоял какой-то непривычный резкий запах, который еще долго будет преследовать их в Афганистане. Внезапно машина резко затормозила и они, схватив автоматы, лежавшие на коленях, приготовились вступить в бой.

– Отставить! – громко скомандовал Марченко.

Все затаили дыхание. За бортом машины слышались какие-то гортанные крики. Нервы были на взводе, и Виктору показалось, что если пауза продлится еще минут пять, бойцы начнут стрелять.

– Не дергайся, Абрамов, все будет нормально. Сейчас мы поедем дальше, – произнес Орлов и положил Виктору на плечо большую и тяжелую руку.

Он мысленно поблагодарил его за добрый жест.

– Нас остановили местные милиционеры и копаются в документах, вымогая у водителей взятку, – продолжил он.

– Слушай, Орлов, это ты сам придумал или знаешь их язык? – поинтересовался Виктор.

– Я в свое время окончил институт военных переводчиков и свободно владею несколькими восточными языками.

– Надо же, – удивленно произнес Абрамов, – никогда бы не подумал, что ты такой полиглот.

Наша машина дернулась и поехала дальше. Отодвинув в сторону тент, Виктор выглянул наружу. Орлов был прав, они проезжали мимо милицейского блокпоста. Напряжение, царившее в кузове, спало, все снова стали разговаривать и смеяться.

«Когда же будет сам город? – подумал Абрамов. – Или он весь такой серый и невзрачный?»

Пейзаж практически не менялся. Машины снова вывернули на главную дорогу. Все те же серые, похожие один на другой дома с кучами неубранного мусора. В какой-то момент Виктору показалось, что они наконец-то въезжают в городскую черту, но он, похоже, ошибся в очередной раз. По сторонам каменистой дороги все чаще и чаще стали попадаться небольшие кишлаки, играющие в пыли дети, которые были настолько оборванными и худыми, что его рука непроизвольно потянулась к консервам. Он вытащил из мешка банку «Кильки в томате» и, приоткрыв створку тента, кинул ее им. Мгновенно между детьми завязалась драка. Орлов неодобрительно покачал головой.

– Виктор! Больше не делай этого. Ты думаешь, что одной банкой консервов накормишь всех голодных детей Афганистана? Эти люди не знают благодарности, потому что с самого детства не имеют понятия о сытой жизни.

– Они такие худые, что мне стало их жалко, – ответил Абрамов.

Машина заскрипела, подала влево, и они въехали в огороженный высоким глиняным забором двор. Из машины вышел Марченко и громко приказал всем выгружаться. Они стали быстро перетаскивать груз в одноэтажный дом, больше похожий на заброшенный барак.

– Всем переодеться в форму Афганской армии, – последовала команда Марченко.

Они стали распаковывать мешки, в которых оказалась форма афганских военнослужащих. Она была серого цвета, из грубой шерсти. Переодевшись, они быстро спрятали свою форму в мешки, которые сложили в одной из комнат. Виктору очень хотелось посмотреть на себя со стороны, но, ни у кого из ребят с собой не было зеркала. Теперь об их присутствии в Кабуле знала лишь определенная группа, лиц из числа руководителей КГБ СССР.

В углу довольно большого помещения стояла печка-буржуйка. Кто-то из бойцов разбил пустой армейский ящик и затопил ее. Через час печь раскалилась докрасна, и в помещении стало довольно тепло.

Тепло разморило их и вскоре все свободные от наряда бойцы повалились на пол и заснули крепким сном. Абрамову нужно было заступать в наряд в четыре часа дня. Он лег на пол недалеко от печи, однако, несмотря на усталость, никак не мог заснуть. Земляные блохи, словно воины татаро-монгольской орды, навалились на него, стараясь обглодать его тело до самых костей. Через минуту-другую, Виктор понял, что не заснет. Он поднялся и, стараясь никого не разбудить, направился на улицу.

***

Стоял полдень декабрьского дня. Несмотря на зиму, солнце заметно припекало и это напоминало ему весну в средней полосе. Где-то, пригревшись на солнце, стрекотали птицы, лаяли собаки, за забором слышались гортанные крики афганцев.

Присев на крыльцо, Виктор достал из кармана куртки сигареты. Он начал хлопать себя по карманам, разыскивая затерявшиеся в них спички. За этим занятием он не заметил, как к нему подошел Марченко.

– Что, Абрамов, не спится? – поинтересовался он.

– Да блохи, товарищ командир, кусаются сильно, – ответил Виктор. – Похоже, изголодались по человеческой крови, вот и набросились, еле удрал от них.

– Если только блохи, то все нормально. Главное, не заболеть медвежьей болезнью.

Абрамов невольно улыбнулся его шутке.

– Пока такой болезни у меня нет, товарищ командир. Скажите, Иван Тимофеевич, для чего нас сюда прислали? Я думаю, не для того, чтобы мы защищали наших специалистов и военных советников, они и сами в состоянии это сделать. Скорее всего, для решения совершенно других задач, а иначе бы мы не отсиживались в этой заброшенной школе.

– Пока я тебе ничего не могу сказать, так как сам ничего не знаю. Сегодня вечером поеду к руководству, там все, наверняка, объяснят.

– И еще один вопрос, товарищ командир? Почему нас переодели в форму афганской армии?

– Тебе не кажется, Абрамов, ты задаешь слишком много вопросов? Придет время, и ты все узнаешь. Боец должен знать, за что он идет в бой.

Виктор докурил сигарету и, вернувшись в школу, взял в руки АКС и направился к воротам, около которых стоял Пархоменко. Увидев его, он весело заулыбался, предвкушая плотный ужин и крепкий сон.