Анатолий Хвойницкий - Шаг в бездну

Родители мои уважаемые люди: отец директор комбината, мать в облисполкоме сидит! Во власти оба, и деньги есть! Замнут всё, решат все вопросы, я сын их! Единственный!

В Союзе сразу в КГБ пойду, признаюсь, о Грейсе всё расскажу! Старики меня отмажут, деньги всё сделают! А в Орлова стрелял? Так монтаж это! Умеют американцы фабриковать компру, вот меня и подставляют! Поверят? Простому солдату поверят! Какой из меня шпион?..».

Стеклов две недели провёл в лагере Красного Креста и Красного Полумесяца под Микхаузеном. Это в километрах ста восьмидесяти западнее Мюнхена. Обращать внимание на местные красоты времени не было. Он чувствовал к себе пристальное внимание. Оно было вокруг и всюду. И почему именно к нему? Этот раненый русский солдат попал в плен к афганским моджахедам, проявил мужество и стойкость, бежал и вот сейчас здесь!

Конечно, весь этот пиар затеял Грейс, Вадиму это понятно, понятно и для чего он это делает. Ему нужен русский герой! Встречи, фотографии, съёмки – это длилось две недели, а потом о нём словно забыли, все, кроме Грейса.

Теперь этот лагерь на юге Баварии. Городок Штарнберг располагался в живописном месте, прямо на берегу озера Штарнбергзее. От трассы на Мюнхен в горы уходила неприметная бетонная дорога, на съезде запрещающий знак движения. Редкий транспорт съезжал с трассы, на подъезде к лагерю находился контрольно-пропускной пункт, сам лагерь был надёжно спрятан от чужих глаз.

Он чем-то напомнил Вадиму лагерь для боевиков под Лахором. Те же занятия по боевой подготовке, только теперь с ними работали специалисты из секретных британских служб. Там жара и пески кругом, здесь сказочные места, хоть кино снимай о любви и жизни. Только воздух и там и здесь пропитан порохом, кровью и потом.

В таких лагерях курсанты на контакт друг с другом не идут. Это особенно и не приветствуется. Каждый работает на себя. Друзей не ищут. Здесь зона выживания. И только физическая сила, твоя наглость и уверенность дают тебе шанс выжить. Любое занятие по рукопашному бою, подрывному делу может для тебя закончиться трагически. Сила, ненависть, жестокость – это приветствовалось, здесь – это норма! Проводились курсы занятий и по индивидуальной программе.

В школе Стеклова знали, как «Вад», так окрестил его Грейс. С ним занимались и английским языком, занятия проводила пожилая, строгая и необщительная миссис Фрэнсис. Но специалистом в своём деле она была высочайшим. Отдельные слова английского языка, который Стеклов изучал в школе, в скором времени переросли в осмысленные предложения. К концу шестимесячного курса подготовки в лагере «Вад» в совершенстве освоил английский язык.

Курсанты также прошли курс вербовки агентов. В один из дней Стеклова отправили в Мюнхен. Задействован был старый приём – знакомство в ресторане, в баре. «Вад» должен был провести эту самую вербовку. Естественно, всё шло под плотным наблюдением и фиксацией его действий.

Получив необходимые инструкции, Вадим прошёлся по улице, зашёл в один из пивных баров. Там он должен был познакомиться с любым из посетителей и вытянуть из него максимум информации, общей и конкретной, и провести вербовку.

Бар Вадим выбрал сам, теперь сам выбирал и «объект». Подставное лицо исключалось. В тёмном углу за столом сидел молодой человек. «Какой ни будь мелкий клерк небольшой компании по выпуску…» дальше в своих предположениях Стеклов остановился.

Он заказал бокал пива и, повернувшись к залу, выискивал место, куда бы пристроиться. Конечно, ему понравился столик с одиноким посетителем. Подойдя к столику, Вадим на английском языке спросил:

– Могу ли я составить Вам компанию?

«Клерк» внимательно на него посмотрел. У Вадима даже возникло подозрение, не подставное ли лицо, угадал ли он с объектом, но тот буркнул:

– Не возражаю!

Беседа не клеилась. Клерк отвечал односложно, к тому у него не всё получалось на английском, а у Вадима были проблемы с немецким. Клиент на контакт не шёл. Всё, что Вадим узнал, так это, что его соседа зовут Фриц Миллер. В голове пронеслось: «У тебя на лбу написано, что ты Фриц и Миллер. В Германии все Фрицы и Гансы!» Невольно в голове крутились кадры из фильмов о войне, которые он смотрел в детстве. Там тоже все немцы были фрицами и мюллерами.

«Считай, Вад, что экзамен ты провалил!» Вадим пошёл к стойке и заказал бутылку русской водки. Странно, но ему её принесли. Правда, стоила она дорого. Он бросил на стойку бара двадцать марок и, когда бармен протянул ему сдачу, Вадим замахал руками:

– Най! Нихт!..

Миллер ещё не ушёл, и на предложение выпить, согласно кивнул головой. «Да, самый лучший способ разговорить немца, напоить его!» – решил Вадим. Дальше всё было проще. Они выпили, потом ещё! Немец быстро хмелел, и хотя Вадим давно не пил, спиртное с ним боролось трудно. Пришлось заказать ещё одну бутылку с родной этикеткой. Миллер бессвязно говорил о своей мутер, сокрушался, что его не ценят на работе. Потом пообещал жениться на какой-то Марте и приглашал на свадьбу своего нового друга. В какой-то момент он уронил голову на стол и захрапел, его примеру последовал и Вадим…

Очнулся Стеклов у себя в комнате, в лагере. Долго изучал окружающие его предметы. Спрашивал у себя, как он сюда попал и вообще, где он?!

Голова болела, мысли в голове путались, он вспоминал вчерашний вечер. Если бы это произошло в Союзе, в какой-нибудь «Планете» или «Орбите», даже в дешёвом привокзальном кафе, Вадим посчитал бы вечер потерянным не зря! Здесь же об этом так не скажешь. А придётся ещё и отчёт писать! К обеду голова пришла в порядок. Его вызвали в класс, где он ещё часа три просидел за составлением отчёта, по вчерашней операции. Эксперты долго сверяли его отчёт с материалами контроля и вынесли решение – работа неудовлетворительная!

Руководитель направления Курт Штайнер был недоволен. Все русские одинаковы, им бы только пить водку! Какой же это агент, если он в пьяном состоянии о себе всё выболтал, какой-то империализм ему жизнь поломал! Нечего было в том Афганистане делать! Не агент, а тряпка! Убийца, пушечное мясо, да! А Грейс его хвалит!

А вот то, что курсант Вад хороший диверсант, подтвердила «военная неделя». В конце курса обучения будущих борцов за демократию отправляли на полигон и в жёстких условиях тестировали. Проверяли жёстко и жестоко, тест на выживаемость. Вот там, надо отдать ему должное, агент Вад показал себя с самой лучшей стороны. И Штайнеру пришлось это признать.

Хотя он опять с неким сарказмом оценил Вада. «Этим русским только бы убивать, а что они ещё могут? Пить и воевать!» Может быть, в нём говорила обида за своего отца, оберштурбанфюрера СС Генриха Штайнера, уничтоженного партизанами в Беларуси в январе 1942 года.