Виктор Мазуркевич - Дорожный Беркут

Вращаясь, как спиннер, машина летела к левому бетонному отбойнику. Удар – вращение прекратилось, но скорость движения только увеличилась. От удара сработали все подушки, и Сократ потерял способность видеть, что происходит вокруг. Вцепившись левой рукой в рулевое колесо, правой нащупал в кармане подлокотника нож. Инстинкты требовали распороть подушки, но здравый смысл победил – хоть какая-то защита…всё равно машина не слушалась ни руля, ни педалей… «как по льду»… откуда здесь в июне лед?… третий уровень развязки, под уклон…удар в правый борт…грузовик?…внедорожник?…Машина перелетела через бордюр и покувыркавшись на газоне, пробила брешь в ограждении. Падение вверх колесами с десятиметровой высоты на асфальт…

Алена, Беркут

– Сократ!…Козловский!!.. Беркут!!!

Беркут очнулся, поднял голову, посмотрел по сторонам. На работе его редко называли по имени, и еще реже по фамилии, и только услышав свой позывной, произнесенный громким голосом, он наконец-то пришел в себя. В конце коридора из двери приемной выглядывала Алена Сурепкина и, держа возле уха айфон, махала ему рукой.

Беркут поднялся со стула и зашел в приемную. Пока он подходил, Алена уже успела закончить разговор и, устроившись в своем кресле, перебирала в прозрачной пластмассовой коробке разноцветные фломастеры.

– Привет, Скопа! Не замечал за тобой тяги к изобразительному искусству.

– Скопу можно забыть, – усмехнулась Леночка, глядя на огромную – на полстола – пожелтевшую от времени раскраску (и где только она ее откопала?), – мне на трассу уже не выйти, вчера психолог опять зарубила. Четвертый раз тесты заваливаю. Даже не знаю, радоваться или плакать. В прошлый раз ходила к Шефу – помог. Как будто чувствовал что-то. А сейчас и слушать не стал. Рта не дал открыть. Турнул, как кота серливого. Ты же знаешь, он два года назад сам с трассы ушел, даже в свободное время не хочет поразвлечься. А раскраска – это так…от нервов помогает.

– И отчего же ты нервничаешь, ребенок?

– Тоже мне, папочка нашелся. Нервничаю, когда Денис долго не звонит. Полчаса после разговора проходит – места себе не нахожу!

– Вот потому тебя психолог и рубит. Сейчас твою судьбу по результатам тестов определяют. Тут не только любовь, малейшая симпатия, легкое увлечение – и все, работать не сможешь…

– Да знаю я! Потому и состояние двойственное. И Дениску терять не хочу, и не верится, что это у нас с ним всерьез и надолго. Столько раз обжигалась… Он же не знает, чем я занимаюсь! Нет, ну я говорила, что в «Транслогосе» работаю, но без конкретики. Хорошо хоть, Шеф рабочую машину не забрал и пристроил поближе к себе. А выйдет Анюта из декрета – и это место придется освободить. Даже не знаю, что буду делать. Я уже и к Марине подходила. У нее новый проект пошел – автодром юзает по четыре часа в сутки, потом столько же времени его в порядок приводят. Пока справляется в одиночку, на азарте держится, но всё чаще жалуется на усталость.

– Что за проект?

– Проект – красота! Она его, оказывается, давно вынашивала. «Алкодром» называется. Подробнее не буду, не хочу Марину лишать удовольствия рассказать тебе лично. Думаю, она скоро инструкторов будет набирать, вот и забила себе местечко. Форму я стараюсь поддерживать, на автодром еще пускают. Кстати, тебе Механик уже машину готов передать, говорит, пару новых наворотов придумал…

– Неужели готова? – обрадовался Беркут.

– Готова. Шеф его лично в пятницу просил. Ты же у него в любимчиках ходишь. Механик все выходные из лаборатории не вылезал. Да, у тебя теперь и машина новая, и рабочая форма. Не только костюмчик сверхпрочный, но и шлем-паричок. Технических нюансов не знаю, но армейский шлем по сравнению с ним – просто панамка детская. Шучу, конечно, но, говорят, вещь действительно сильная. Правда, постричься придется. Очень коротко, если не наголо.

– А, ерунда. Шрамы после трепанации практически не видны, а лысым я даже брутальнее смотреться буду. Да и голову удобнее мыть. Ладно, я побежал к Механику.

– Подожди, тебя же Шеф ждет. Пока ты в больнице был, он по пять раз в день твоим здоровьем интересовался. Хочет о чем-то очень важном поговорить. Да иди уже, мне опять Дениска звонит!

Беркут, Шеф

Беркут вышел из приемной и направился к кабинету Шефа. Маленькая комнатка, в которую можно было попасть из приемной через дверь с табличкой «ДИРЕКТОР», как обычно пустовала. Шеф принимал в ней официальных лиц контролирующих органов и других посетителей, на которых не хотел тратить много времени. Неудобные стулья с твердыми сиденьями и строго вертикальными спинками, изготовленные по личному проекту Шефа, не располагали к долгим посиделкам. Только личный стул Шефа, внешне не отличимый от остальных, на самом деле был с секретом. Посетители и не догадывались, что Шеф чувствует себя гораздо комфортнее, чем остальные.

Не успел Беркут подойти к неприметной двери без опознавательных знаков, за которой находились настоящие хоромы Шефа, как дверь отворилась, пропуская седого худощавого человека с черным кожаным портфелем в руке. Увидев Сократа, тот опустил голову и слегка отвернулся, словно не желая, чтобы Сократ увидел его лицо. Сократ сделал вид, что вглядывается в конец коридора. При этом одной рукой он придерживал дверь, не давая ей захлопнуться под действием довольно тугого доводчика, а другой рукой приглаживал свои короткие волосы, закрывая лицо от посетителя, которого он сам узнал в первую же секунду. А тот, отпустив дверную ручку, медленно побрел в сторону приемной.

Беркут вошел в кабинет. Огляделся. Шефа не было видно. В «тайнике», догадался Беркут. Большой стеклянный куб на столе в дальнем углу кабинета привлек его внимание. Три месяца назад этого куба здесь не было. Беркут решил рассмотреть его поближе.

Куб оказался муравьиной фермой. Беркут видел такое устройство первый раз, но сразу же догадался, что это. Полумрак в кабинете не давал возможности разглядеть снующих по распиленной пополам и изрезанной искусственными ходами колоде маленьких существ. Беркут протянул было руку к регулятору яркости стоящего рядом с формикарием светильника, но передумал. Приблизив лицо почти вплотную к передней стенке фермы, он наконец-то увидел ее обитателей. Наметив одного из них, Беркут попытался было проследить за ним, но хватило его буквально на десять-пятнадцать секунд. Опять нахлынули воспоминания…

– Ну что, нашел наше место здесь, на этом «глобусе»? – услышал голос Шефа у самого уха Беркут.

– Вот здесь, – наугад ткнул в колоду пальцем Беркут – у этой пятиуровневой развязки.

Шеф удивленно взглянул на Сократа. Нахмурился.