Владимир Шитов - Я выбрал путь смерти

— Действительно, новость для меня неприятная. А если я вашему решению не подчинюсь?

— Ты же знаешь, как мы поступаем с теми, кто не подчиняется решению сходки. Мы их просто ликвидируем, и все. Так, дорогой, можешь и до суда не дожить, — улыбнувшись, жёстко пошутил Дикий.

— Его, возможно, и не будет, — счёл нужным заметить Спица.

— Почему? Неужели под амнистию попал? — съязвил Дикий.

— Мы с подельником купили прокурора, который теперь работает на нас.

— Вы его привязали к себе?

— Нет! Мы тогда просто не подумали об этом, да и не знали, как его привязать.

— Записали бы свой базар с ним на видео или на магнитофон. Тогда бы он стал работать не только на вас одних, но и на всю нашу братву в районе, пока бы не сгорел.

— Мы обрадовались, что мент стал сотрудничать с нами, и до такой простой вещи не додумались.

— У тебя всегда так получается: что-то начинаешь крутить хорошо, а конец — всегда никудышный. Ну так как, подчинишься нашему решению или есть желание свой гонор показать?

— Конечно, подчинюсь, но мне обидно, когда я создавал свою «семью», вас и близко не было и её проблемы вас не щекотали. Как только мы стали силой, так сразу нашёлся хозяин, который сначала взял нас под своё крыло, и теперь я ему оказался ненужным.

— Ничего необычного не произошло. Ты же сам так же, как мы с тобой, поступал с провинившимися перед тобой буграми и членами своей «семьи».

— И какую роль вы мне в «семье» определили?

— Я ещё не решил, но ниже бугра опускать тебя не буду. Пока я даю тебе свободу, чтобы ты смог решить свои проблемы.

— Красиво вы меня прооперировали, главное, вежливо и без крови. Станислав Петрович, ещё ничем не желаешь меня обрадовать, удивить?

Хищно улыбнувшись, Дикий заявил:

— Ты должен ресторан «Аделина» переоформить бесплатно на нашего человека.

— Ну уж это дудки! Ресторан мой, и я его за так или за пятак не собираюсь никому отдавать, — сказал как отрезал Спица.

— Ты, Сергей Трофимович, купил ресторан за бабки братвы, поэтому он не твой, а наш.

— Он мой и будет моим до тех пор, пока вы у меня его не выкупите.

— Это твоё окончательно решение? — нахмурился Дикий.

— Окончательное и бесповоротное, — как можно твёрже сообщил Спица законнику своё решение.

— Смотри, чтобы потом не пожалеть, — не скрывая своего недовольства, заявил Дикий.

— Станислав Петрович, не надо меня пугать. Я стреляный воробей. Помни, что ты беседуешь не с мальчиком на побегушках, а с руководителем неплохо вооружённой «семьи». Если вам захотелось ею командовать, то я не возражаю, но за так ресторан не отдам. Я готов с вами пойти на компромисс, сделать уступку в цене, а на большее не рассчитывайте.

— За какое количество капусты ты согласен нам его уступить?

— Ты в моем ресторане и в казино был много раз. Все видел и знаешь. Это золотое дно. Я его вам меньше чем за лимон баксов уступить не могу.

У Дикого от такой суммы глаза на лоб полезли.

— Ты что, опупел?

— Я знаю, что тебе говорю. Он стоит в несколько раз дороже названной суммы.

— И как ты хочешь получить от нас бабки за свой ресторан, наличными или ещё как?

— В одном швейцарском банке у меня имеется номерной вклад. По договору с банком на этот вклад бабки могут перечислять все желающие, но брать со счета могу лично только я. Вот на этот счёт вы и должны будете перечислить, в моем присутствии, конечно, лимон баксов.

— Ты, оказывается, молоток, когда дело доходит до решения личных, шкурных задач.

— До сегодняшнего дня в дураках не ходил и ни перед кем не шестерил.

— Я твой ультиматум передам своякам. Какой будет их реакция на него, заранее сказать не могу, но знаю точно, что твоим поведением они останутся недовольны.

— Я тоже вашим решением недоволен, но уступаю и иду навстречу вашим просьбам. Вы ведь должны понять, что я лишаюсь кормушки и думаю о своём будущем.

— Вряд ли оно у тебя будет без нашей поддержки, — спокойно заметил Дикий.

— Когда у меня будут деньги, то я в вашей поддержке и нуждаться не буду, а поэтому не надо мне угрожать.

— Я тебе не угрожаю, а, как сказал бы Штирлиц, даю информацию для размышления.

— Тогда я вам тоже подкину информацию для размышления. Моя семья давно постоянно живёт в Испании. Если меня здесь убьют, то оттуда приедет юрист, который ресторан и всю другую мою недвижимость продаст с аукциона тому, кто больше за него даст, после чего уедет. Так что мои свояки останутся с носом. До продажи мной ресторана вы должны оберегать меня и беспокоиться о моем здоровье, чтобы я преждевременно его не подорвал и не умер.

— Я и это твоё пожелание брательникам передам, — пообещал Дикий, удивляясь предусмотрительности и дальновидности Спицы.

Пока они беседовали, Дикий не притронулся к расставленным на столе яствам и спиртному. По-видимому, он собирался пить и есть со Спицей только в том случае, если бы остался доволен результатом состоявшегося разговора. Но так как Спица оказался неуступчивым, то и находиться с ним за одним столом Дикий посчитал для себя нецелесообразным.

Поднявшись из-за стола, он потребовал:

— Сообщи козырным своей «семьи», что власть от тебя перешла ко мне. Встречу мне с ними назначь на завтра, здесь, в ресторане, на девять вечера.

— Передам и организую тебе встречу.

— Я сейчас поеду к своякам, сообщу им твоё предложение по ресторану, примем решение.

— Перед дорогой перекусил бы, не пропадать же добру, — показывая на сервированный стол, заметил Спица.

— Ещё не вечер, успею в другом месте перекусить, — сухо отклонил предложение Спицы Дикий, покидая ресторан.

Его телохранители, увидев, что хозяин уходит, быстро поднялись из-за стола и молча последовали за ним.

Вечер у Спицы был однозначно испорчен до основания. К его столу подходили знакомые, что-то говорили. Он им тоже что-то говорил думая о своём.

В его голове засела неприятная мысль: «Гады, съели меня. Подавиться бы вам всем».

Настроение у Голубенко было приподнятое. Все, что он задумал и спланировал, осуществилось. Он, не боясь кары закона, спокойно и смело брал взятки у всех, кто ему предлагал. Лишь бы сумма взятки была солидной. Рисковать, так знать за что. От сумм до пяти тысяч рублей он принципиально отказывался.

При таких взглядах на жизнь должность позволяла Голубенко существовать безбедно и в деньгах не нуждаться.

Получив от Нежданова пятьдесят тысяч долларов, Голубенко вообще ощутил подъем как в праздничный день. Хвалиться своими тёмными делами с окружающими не приходилось, но полученный денежный допинг пробудил в нем такую энергетическую силу, которая требовала выхода.

В сорок пять лет, а именно таким был возраст Голубенко, мужчина не считает себя старым и, как правило, поглядывает на красивых женщин. Голуденко же не только на них поглядывал — имея жену и двоих детей, — но и не без успеха пользовался их вниманием. Внешне он был худым, бледным и при среднем росте ну никак не мог выглядеть красавцем-молодцом. Но должность прокурора, наличие в кармане больших денежных сумм привлекали к нему женщин.